Алена Медведева - Маски. Иллюзия превращений
— А…эээ…, - подобрать слова, чтобы попросить Кузьмина не сопровождать меня не сумела.
— Соберитесь, — по-своему понял он мою растерянность. — Это еще не окончательное решение, итоговый выбор за Орино. Вам надо достойное впечатление произвести.
И, увлекая меня за собой, энергично потянул к переместительной системе базы. А я шла и не понимала, как сейчас поступить — увольняться, или настаивать на отпуске, или радеть за участие в операции в прошлом? Хотелось и не хотелось всего сразу и даже времени на то, чтобы разобраться в себе не было. А еще и Орино сейчас увижу… Только бы не сорваться от всего этого разброда жизненных приоритетов.
Глава Службы времени встретил нас пристальным взглядом, причем в первую очередь заглянул в мои глаза, а только потом быстро скользнул взглядом по Кузьмину. Мне же осталось только собраться и настроиться на самый неожиданный поворот дела. Поэтому, подчиняясь безмолвному жесту, села в такое памятное для меня кресло — именно в нем я сидела, заключая с Орино наш договор.
— Орино, — начал Кузьмин без проволочек, — я предлагаю кандидатуру данной сотрудницы, все принципы отбора и критерии, по которым я сделал этот выбор, представлены в отчете.
Верлианец посмотрел на меня в упор и спросил:
— Вы… хотели бы участвовать в операции по изменению прошлого Земли?
Я молча кивнула.
— Понимаете, что это может быть опасно? — не отводя от меня взгляда, продолжил верлианец.
— На крайний случай существует имплант, — безэмоционально заявила в ответ.
— Понятно, — Орино как-то сурово нахмурился и перевел вопросительный взгляд на Кузьмина.
Начальник моего отдела сразу активизировался и озвучил такой наболевший для меня вопрос:
— А пока хотелось бы поощрить Соловьеву Регину желанным отпуском. Сообразно вашему распоряжению выявил самую насущную потребность сотрудницы. На Земле ее ждут и мама и жених, опять же запасется зарядом бодрости перед сложным экспериментом.
Повисло молчание. Я в состоянии необычайной растерянности соображала, стоит ли мне броситься возражать, или лучше промолчать и соответствовать статусу 'жениховства'. Но на Орино на всякий случай не смотрела. И мысль страшная появилась — не сочтет ли он данную ситуацию неразумным поведением с моей стороны? То что прийти к нему отказалась — это одно, получается, вроде бы, и можно это женщине. Но вот что факт якобы имеющегося жениха скрыла? Не сочтет ли он это ударом по самолюбию? И не применит ли гипноз? Тогда мне туго придется…
— Мы обсудим вопрос тет-а-тет с госпожой Соловьевой, — выразил явное намерение Орино, заставив мои мысли заметаться в панике.
Кузьмин, очевидно, такого поворота тоже не ожидал, но возражать не стал. Бросив на меня сочувственный взгляд, быстро встал и вышел из кабинета. И синхронно с опустившейся дверью с Орино слетела вся напускная сдержанность, а сам верлианец мгновенно переместился вплотную ко мне, оперевшись руками на подлокотники кресла и нависнув надо мной.
— Значит жених? — от суровости тона меня пробрало страхом.
Хорошо принимать категоричные решения в своей каюте далеко от него, а когда вот так — его взгляд в упор устремлен мне в глаза и сам он так близко — огонек паники мгновенно вспыхнул в груди. Но и вчерашнее оскорбление вкупе с растоптанными чувствами не давало тихо и безропотно сдаться. Однако, врать я была не намерена.
— Нет, — голос прозвучал скорее как писк, поэтому прежде чем продолжить, — прокашлялась. — Нет жениха. Это недоразумение!
И тут же подумала — я его так же убеждала в Казани! Не очень-то он мне поверил…
— Вчера…, - верлианец замялся, подбирая слова, — почему ты не взяла водоталлы и вернула мне их назад… и еще добавила, и подарки?
И все это так же продолжая нависать надо мной, лишая возможности видеть что-то другое, нормально вздохнуть.
— Это те две тысячи, что по ошибке взяла в Казани. Я же говорила, что верну, — собственный голос прозвучал зло, а Орино озадаченно на меня уставился.
— По ошибке, — он недоуменно, словно пытаясь вникнуть в смысл фразы, повторил за мной. — Этого мало? Это не соответствует запросам?
Этого моя нервная система уже не выдержала, и резко, стремясь оттолкнуть, я пнула его носком туфли по ноге. И тут же закричала, срываясь на истерику:
— Конечно, мало! Я же хочу сразу целый город-купол! И личный звездолет! И…и… Луну с неба!
— А Луну зачем? — озадаченно переспросил верлианец, проигнорировав мои попытки оттереть его в сторонку.
Я шумно выдохнула и, закатив глаза, застонала:
— Чтоб была!
Орино глубоко задумался, а мне захотелось тихо удавиться. Он вообще меня понимает? Вот хоть чуть-чуть?
— Знаешь, Луна это чрезмерно, — осторожно заметил он в итоге. — Это вне моих возможностей. На ней крупная научная верлианская база, и просить меня о подобном… нечестно.
— Да ты что?! — я искренне изумилась.
Орино настороженно кивнул и тут же уточнил:
— Что тебя не устраивает во мне? Почему ты так… поступила?
— Ты меня не ценишь, не уважаешь и, как вижу сейчас, не понимаешь, — грустно и меланхолично сообщила ему, чувствуя какой-то упадок сил и ощущение накатившей безнадежности.
— Я тебя не ценю?!! — определенно Орино был возмущен.
— По-твоему ценить меня значит не считаться с моими чувствами? Игнорировать мое мнение, мои желания? — унизительно было откровенно говорить о примерах его отношения ко мне.
— Это ты про отпуск? — подумав, настойчиво уточнил верлианец.
— И отпуск тоже, но даже не это главное — ты мне за все это время хоть раз сказал, как относишься ко мне? О том, что чувствуешь, когда я рядом? А о том, что дальше будет? И не надо думать, что я сплю и вижу как приволочь тебя в ЗАГС, но элементарного внимания я достойна? Я тебе вообще зачем? А ты мне? Ты этими вопросами не задавался? А я вот задалась! И решила, что поскольку тебе безразлична, то смысла поддерживать отношения не вижу. Будем считать, что твой благородный порыв избавить мужскую половину коллектива базы от моего тлетворного влияния успешно реализован, и на этом отношения свернем, — кажется, я все же ему это сказала.
Верлианец с необычайно широко распахнутыми глазами немигающим взглядом уставился на меня и молчал минут пять, потом, резко выдернув меня из кресла, сел туда сам и, вопреки моим активным попыткам воспрепятствовать ему, усадил меня на колени:
— Ты меня удивила, — сконцентрировавшись на мне взглядом начал верлианец мне пояснять. — Мне неудобно говорить о своей несостоятельности, но раз так надо, я готов прищемить себе хвост. Я всеми возможными способами все эти месяцы выражал тебе свое внимание, подчеркивал твою значимость для меня, но тебе этого не достаточно? Хорошо, скажи мне, как можно выразить все это иначе! И что ты хочешь сказать на счет не заявленного отношения к тебе? Я при первом же разговоре в этом самом кабинете тебе все на эту тему сказал!
