Шарлин Харрис - Все вокруг мертвы
— Ты весьма самонадеянна, если считаешь, что я знаю, о чем ты говоришь, и что я хочу слышать, как на меня кричит человек, — сказала Софи-Энн.
Глаза Эрика светились, как будто позади них горела свеча, и он был настолько притягателен, что я могла бы в нем утонуть. Помоги мне, Господи. Я заставила себя перевести взгляд на Андре, который изучал меня так, будто бы выбирал наилучший способ порубить мое тело. Джервейс и Клео просто смотрели с интересом.
— Простите меня, — сказала я, горестно возвращаясь в мир реальности. Было так поздно, и я была такой уставшей, и ночь была заполнена таким количеством неприятных инцидентов, что я на мгновение подумала, что могу неожиданно упасть в обморок. Но Стакхуасы не рождают кисейных барышень, как и феи, я думаю. Сейчас я порадовалась этой небольшой доле своих генов. — Я очень устала.
Внезапно силы меня оставили. Я действительно хотела пойти спать. Ни слова не говоря, я тяжело двинулась к двери, которая казалась мне почти чудом. Несмотря на это, когда я закрыла ее за собой, я услышала, как королева сказала:
— Андре, объясни.
Куинн ждал меня у дверей моей комнаты. Даже если бы у меня были силы, я не знала, была бы я рада или огорчена видеть его. Я достала пластиковый прямоугольник, открыла дверь, и после того, как я проверила внутри и увидела, что моя соседка ушла (хотя интересно, куда, поскольку с Джервейсом ее не было), я кивнула головой, говоря Куинну, что он может войти.
— У меня есть идея, — сказал он тихо.
Я подняла брови, поскольку сил говорить не было.
— Давайте просто заберемся в постель и будем спать.
Мне, наконец, удалось улыбнуться ему.
— Это лучшее предложение за весь день, — сказала я.
В этот момент я поняла, что могу влюбиться в Куинна. Пока он был в ванной, я стащила одежду, сложила ее и скользнула в свою пижаму, коротенькую, розовую и шелковистую на ощупь.
Куинн вышел из ванной в одних трусах, но я была слишком измотанной, чтобы оценить зрелище. Он лег в постель, пока я чистила зубы и умывала лицо. Я проскользнула к нему. Он повернулся на бок, раскрыл объятия, и я тут же скатилась прямо в них. Мы не принимали душ, но его запах был мне приятен: он пах жизнью и теплом.
— Хорошая получилась сегодня церемония, — вспомнила я после того, как выключила ночник.
— Спасибо.
— Будет еще что-нибудь?
— Да, если ваша королева предстанет перед судом. Теперь, после того, как Кейтер убита, кто знает, останется ли все в силе? И завтра после суда будет бал.
— О, я смогу надеть мое миленькое платьице, — эта маленькая радость расшевелила во мне планы на будущее. — Ты будешь занят?
— Нет, бал организует отель, — сказал он. — Ты собираешься танцевать со мной или с блондинистым вампиром?
— О, Боже, — сказала я, не желая, чтобы Куинн напоминал мне о нем.
И буквально одновременно он сказал:
— Забудь об этом сейчас, детка. Мы здесь сейчас в постели вместе, как и должно быть.
Как и должно быть. Это звучало хорошо.
— Ты услышала обо мне сегодня вечером, верно? — спросил он.
Ночью было так много неприятностей, что мне потребовалось время, чтобы вспомнить, что я узнала о том, что ему пришлось делать, чтобы выжить.
И что у него есть сводная сестра. Ненормальная, неуправляемая сводная сестра, о которой он заботился, и которая на дух меня не выносила.
Он был несколько напряжен, ожидая моей реакции. Я могла это чувствовать в его голове и по его телу. Я попытался увидеть в ситуации что-нибудь хорошее, но была слишком уставшей.
— Куинн, у меня нет проблем с тобой, — сказала я.
Я поцеловала его в щеку, потом в губы.
— Нет проблем вообще. И я постараюсь полюбить Франни.
— Слава Богу, — сказал он с облегчением. — Тогда хорошо.
Он поцеловал мой лоб, и мы заснули.
Я спала как вампир. Я не просыпалась, чтобы сходить в туалет или перевернуться. Лишь однажды мое сознания выплыло наружу, когда Куинн всхрапнул во сне, просто чуть обеспокоившись звуком, я прижалась к ему покрепче. Он остановился, что-то пробормотал, и стих.
Когда я, наконец, действительно проснулась и взглянула на прикроватные часы, было четыре дня. Я проспала двенадцать часов. Куинн ушел, но он оставил отпечаток больших губ на кусочке гостиничной почтовой бумаги (моей помадой) и положил его на свою подушку. Я улыбнулась. Моя соседка не пришла. Может быть, она проводит день в гробу Джервейса. Я содрогнулась.
— Она была с ним холодна, — сказала я вслух, желая, чтобы здесь была Амелия, которая нашла бы, что ответить.
Кстати об Амелии… Я выловила свой сотовый телефон из сумочки и позвонила ей.
— Привет, — сказала она. — Что случилось?
— Чем занимаетесь? — спросила, стараясь не чувствовать тоски по дому.
— Чешу Боба, — сказала она. — У него шерсть скаталась.
— А помимо этого?
— Ну, я немного поработала в баре, — заявила Амелия, стараясь, чтобы это прозвучало как бы между прочим.
Я была поражена.
— И что ты делала?
— Разносила напитки. Что еще там делать?
— Как Сэм дошел до того, чтобы взять тебя?
— Братство собирает большую встречу в Далласе, и Арлена взяла отпуск, чтобы поехать туда с тем ничтожеством, с которым она встречается. Потом сынишка Даниэль подхватил воспаление легких. Так что у Сэма действительно были проблемы, и, поскольку я оказалась в баре, он спросил меня, знаю ли я, как выполнять эту работу. Я сказала: «Эй, что тут может быть сложного?»
— Спасибо, Амелия.
— Ну, ладно, я думаю, это прозвучало довольно неуважительное. — Амелия рассмеялась. — Но это оказалось немного сложнее. Каждый хочет поговорить с тобой, но тебе нужно спешить и не пролить на них напитки, и нужно помнить, кто что пил и как платил. И постоянно быть на ногах.
— Добро пожаловать в мой мир.
— Ну, как там г-н Полосатый?
Я догадалась, что она имела в виду Куинна.
— У нас все в порядке, — сказала я, вполне уверенная в том, что было правдой. — Он проводил одну большую церемонию прошлой ночью, было так здорово! Вампирскую свадьбу. Тебе бы понравилось.
— Что интересного на сегодняшний вечер?
— Ну, может быть суд, — у меня не было желания объяснять, в особенности по мобильному телефону. — И бал.
— Ого, как у Золушки?
— Пока не знаю.
— Как проходит деловая часть?
— Я расскажу об этом, когда вернусь, — сказала я, вдруг погрустнев. — Я рада, что ты занята, и что все идет хорошо.
— Кстати, Терри Бельфлер звонил спросить, не хочешь ли ты щенка. Ты помнишь, когда Энни сбежала?
Анна была очень дорогой и очень любимой катахулой[39] Терри. Он приходил ко мне в поисках Энни, когда она удрала, и к тому времени, когда он ее нашел, она уже имела несколько тайных свиданий.
