Королева разрушенных империй (ЛП) - Уивер Бринн

Не утяжеленное одеяло.

Я подозрительно улыбаюсь и поднимаю крышку. Внутри — набор шелковых постельных принадлежностей, кремового цвета, с ночной рубашкой в тон. Края украшены золотой окантовкой, а на наволочке вышита фраза нитками цвета нашего символа. Я разражаюсь смехом, разглядывая стежки.

«Я чувствую себя клыкасто», — гласит вышивка.

— Боже, Ашен. Ты знаешь прямой путь к сердцу вампирши.

Ашен сияет улыбкой, его кожа будто светится. Свет фонаря подчеркивает каждую эмоцию на его лице. Озорство и восторг горят в его глазах. Он пододвигает следующую коробку, на этот раз тяжелее. Еще одна открытка лежит под бантом.

«Не в пятьдесят раз больше тебя», — гласит загадочная надпись. Тепло разливается по моим костям: он помнит мое мимолетное замечание о поиске одежды по размеру до нападения Нефилимов.

Я откладываю крышку. Темная туника аккуратно сложена поверх матовой кольчуги лучшего качества, которое я когда-либо видела. Звон цепочек раздается, когда я поднимаю доспехи.

— Она такая легкая, — говорю я, взвешивая ее на ладонях.

— Керамический композит. Лучшее, что есть в этом мире. Я подумал, тебе рано или поздно понадобится доспехи, — Ашен проводит пальцем по краю трусиков, затем вниз по ноге. — Трусики, вампирша, — мурлыкает он, возвращая палец к центру и надавливая на клитор. — Возьми мой член в свою сладкую киску, надень кольчугу, и я покажу, что дальше.

Его приказы зажигают покалывающий ток в моей коже. Я не отрываю взгляда от его полуприкрытых глаз, обхватываю его твердый член одной рукой, а другой отодвигаю трусики, направляя его к своему входу. Я медленно опускаюсь, так медленно, наслаждаясь жаром и наполненностью, пока скольжу по нему, дюйм за дюймом. Когда он погружается на всю глубину, я надеваю облегающую тунику, затем кольчугу, останавливаясь, чтобы наблюдать, как Ашен изучает каждую деталь. Он хмурится.

— Чего-то не хватает, — говорит он, одной рукой сжимая мою талию, задавая ритм моим движениям. Другой рукой он пододвигает следующую коробку. — Теперь это.

«Не крылья», — гласит записка.

Я открываю коробку и вижу плащ и корсет из матовой золотой чешуи. Короткий плащ ниспадает на плечи и частично на спину, слои чешуи защищают лопатки. Он почти напоминает сложенные короткие крылья, обрамленные тяжелыми золотыми цепями, подчеркивающими мастерство работы.

— Надеюсь, в этот раз без топоров, — говорит Ашен низким голосом, пока я рассматриваю детали, тонкую работу и драматичность золотых пластин. — Надень.

Ашен балансирует мои движения, пока я накидываю корсет поверх черной кольчуги. Детали сочетаются, как вторая кожа, и Ашен издает одобрительный рокот, видя, как чешуя облегает мои изгибы. Его пальцы впиваются в мои бедра, оставляя следы жара, когда он раздвигает их шире, погружая член в мою глубину, а я сдерживаю стон.

— Меня еще никогда не трахали в одежде, — говорю я, запыхавшись, надевая плащ и застегивая цепи на груди.

— Хорошо. В твоей долгой бессмертной жизни я рад подарить тебе первый раз в чем-либо.

Я наклоняюсь к Ашену, касаясь его щеки и линии подбородка.

— Ты подарил мне все самые лучшие первые разы, Ашен, — я наслаждаюсь проблеском удивления в его глазах, прежде чем прикоснуться губами к его шее. — Мое первое путешествие в другой мир.

— Ты считаешь это хорошим первым разом? — спрашивает он скептически.

— В конечном итоге все вышло прекрасно, если не считать Галла, — отвечаю я, целуя его пульсирующую вену. Вкус его кожи смешивается с моим ядом. — Ты подарил мне первый комфорт в пламени, — говорю между поцелуями, вспоминая, как его рука скользнула за мою спину, когда мы впервые вошли в Царство Теней. — Мой первый танец среди Жнецов. Мое первое знакомство с прелестью шелкового постельного белья. Моя первая «фангрия».

— Если я правильно помню, тебе было плохо после нее.

— Оно того стоило. На следующее утро ты принес мне бекон. Кажется, ты любишь приносить мне еду. Ты даже принес мой первый «фастфудный» ужин из мудака.

— Человека с кривым членом в Равелло? Тебе раньше никто не приносил добычу?

Я качаю головой, с улыбкой вспоминая.

— Нет, ты был первым. Как и первым, кто наложил на меня связывающее заклинание. Первым, кто спас меня в Царстве Света. Первым, кто воскрешал меня.

Ашен усмехается и резко толкает бедра вверх, вырывая у меня стон.

— Если бы я раньше понял, как тебе нравится Зал Воскрешения, мы были бы там прямо сейчас.

— Первый раз, когда мы занимались любовью в Зале Воскрешения, но точно не последний, — говорю я, смех затихает. Мои пальцы скользят по его отметине. Столько моментов за эти несколько месяцев, когда я делилась с ним тем, чем не делилась ни с кем. И столько моментов, которые я не хотела бы повторять — не потому, что хочу забыть, а потому что каждый из них уникален, как звезда, чей свет невозможно воспроизвести. — Ты подарил мне первый раз, когда мы занимались любовью над облаками. Мою первую и единственную свадьбу. Моего первого и единственного супруга. Мою первую и единственную всепоглощающую любовь, которая живет в моей душе, — моя улыбка меркнет, когда я отстраняюсь и встречаю его взгляд. Я замираю, позволяя этим откровениям проникнуть в его сердце. — Первый раз, когда кто-то сказал, что любит меня, хотя мне нечего было предложить взамен. Первый раз, когда я пыталась оттолкнуть кого-то изо всех сил, а он все равно возвращался. Это был ты. Ты все мои лучшие первые разы, Ашен.

Ашен шепчет мое имя, его ладонь согревает мою щеку, а слезы застилают взгляд. Он сглатывает, его горло двигается. В его глазах блестит, прежде чем он отводит взгляд и притягивает меня к поцелую, в котором смешались любовь и желание. Когда мы разъединяемся, я отстраняюсь и сбрасываю тяжелые эмоции, сдерживая слезы и даря ему самую нежную улыбку.

— Ты выглядишь восхитительно грешной, — говорит Ашен, прищурившись.

— Ну, если в той последней коробке что-то особенное, Жнец, ты, возможно, подаришь мне первый раз, когда я буду послушной маленькой вампиршей.

О, как же мне нравится, как алое пламя вспыхивает в его глазах, когда мои слова достигают цели.

Ашен тянется к последней коробке и пододвигает ее к нам, кладя себе на грудь.

«Не рога», — гласит записка.

Он поднимает крышку, и мое дыхание застревает в груди. Я сразу понимаю, что Ашен сделал это сам.

Простая золотая корона сияет на черном бархате. Чешуйки, как на доспехе, сходятся к центру, обрамляя полумесяц, который держит восьмиконечную звезду из лазурита. Ашен берет ее и водружает мне на голову, его пальцы скользят по моей щеке.

— Моя воительница-королева. Ты так прекрасна, — шепчет он.

— Ты сделал это сам, да? — спрашиваю я, касаясь чешуек в волосах.

— Да. Из золотой маски со статуи, которую разрушили Нефилимы. Показалось правильным взять то, что должно было скрывать тебя, и превратить в символ твоей силы.

Мое сердце сжимается от его слов, ладонь прижимается к груди, будто пытаясь удержать его удары. Но прежде чем я утопаю в эмоциях, Ашен одаривает меня ухмылкой, достойной самого могущественного демона Царства Теней. Я подозрительно наклоняю голову.

— Что? Что это за взгляд?

— Есть еще один подарок для моей бессмертной королевы, но его неудобно было положить на кровать, — говорит Ашен, кивая на дверь, ведущую в сад со скульптурами и на нижние уровни. — На кухне. Кофемашина «Rocket Appartamento».

Я замираю.

И замолкаю.

Даже не дышу.

Ухмылка Ашена — чистая победа.

— Ты... подарил мне... что?..

— Кофемашину, вампирша. Ты же не забыла? С медными кругами? Если я правильно помню, такая была у тебя в Сэнфорде. О, и еще одну я установил в «Kur». И в «Bit Akalum». На всякий случай.

Я моргаю. На большее не способна. Глаза Ашена вспыхивают темным, озорным пламенем. Я сглатываю, а он наблюдает за этим движением с ненасытным голодом.

— Говори все свои самые развратные фантазии и приказы, демон, потому что я буду самой послушной вампиршей, которую ты когда-либо видел. Наверное.