Отдел примирившихся врагов (СИ) - Шегай Эвелина

— Знаю, очень хорошо знаю, — капитан подошёл к Аллену совсем близко, встал почти впритык. Сверля сердитыми глазами, поправил воротник и тихим шёпотом добавил: — Но вовсе не обязательно было распылять его столь демонстративным образом. Тем более на глазах у вампира, которого нам ещё предстоит передавать вашим сыскарям. Мы бы могли совершенно неумышленно предоставить обвиняемому возможность для побега и также совершенно неумышленно во время самообороны немного превысить свои служебные полномочия.

— Виноват, капитан, поторопился… не ожидал, что у вас настолько гибкие принципы.

— Я так понимаю это наш новый фенек? — перед Вэл остановилась маленькая копия старшего детектива, разглядывающая её с ошеломлённой физиономией. Его вечно полуприкрытые глаза, как будто он не спал неделю, оттого кемарил на ходу, чуть ли не до бровей распахнулись.

— Это разве не полная звериная форма? — настороженно уточнил Марсель и устало прислонился плечом к её боку. От него скверно пахло болезнью. Надо бы поскорее к целителю доставить.

— Да, полная, — мрачно ответил капитан за детектива Гроса, подойдя к ним вместе с Алленом. — Но не для беты. Валери у нас теперь альфа.

На мгновение показалось, что она ослышалась. В смысле, «теперь альфа»? Когда Вэл успела ей стать? Ерунда какая-то. Ещё полчаса была обычной бетой, и вдруг ни с того, ни с сего на тебе — альфа.

— Да иду я, иду, хватит меня подгонять, — недовольно брюзжал противный дядька, по какому-то недоразумению работающий в полиции целителем. Врачевал он так себе, на натянутую троечку. Его подгоняли припозднившиеся Оскар и Офира, которые издалека уже кидали на Вэл шокированные взгляды. А вблизи так и вовсе рты пооткрывали. — И кого мне первым подлатать?

Не меньше получаса старик Аржебат возился над ранами Марселя. Будучи верным себе человеком, всё так же бурчал о бессмысленности лечения вампиров, которых, с его с точки зрения, легче добить. А с точки зрения Вэл, внимательно наблюдающей за процессом исцеления, кому точно не помешало бы прописать пару чудодейственных затрещин, так это именно ему. Одно грамотное сотрясение мозга и всё, защита от того, чтобы не нести всякий бред, обеспечена на долгие годы.

Закончив с Марселем, старик Аржебат повернулся и посмотрел в сторону Донны, всё с таким же безучастным видом сидящей около Рикки. Кажется, он не просто так ей метку поставил, не из одного желания помочь напарнице — они тоже были влюблены.

Уставшее кровоточить сердце вновь сжалось от боли. Как же несправедлив этот мир. Они ещё и пожить толком не успели, а Вэл уже лишилась брата. Брата, который лишь слегка надкусил разные мелочи, но не состоялся в карьере, не обзавёлся собственной семьёй, не попутешествовал по миру, — не сделал очень много разных важных лично для него вещей. Безумно обидно. До тупой, режущей боли в груди.

— Вы позволите? — непривычно вежливо спросил Аржебат, присев на корточки возле Донны, приподнял её руку и начал прямо пальцами сшивать рваную рану на запястье. Пробежался по ней цепким взглядом, выискивая другие повреждения, и ничего больше не найдя, он таки опустил глаза на Рикки. — А вот тут я бессилен…

Какое-то время они стояли в полной тишине и просто смотрели на мёртвого, что при жизни был: братом, любимым, другом, коллегой, подчинённым. Каждый тосковал по-своему.

Вэл старалась не плакать. Но у неё получалось скверно. Хотя Марсель, гладящий её по лисьей морде, наверняка брал часть эмоций на себя. Если бы не его способности, то страшно представить, что она сейчас испытывала. Вряд ли ей удалось бы самой справиться с такой болью. Просто умерла бы от горя.

Ласковая ладонь вдруг замерла, перестав поглаживать, и Вэл тут же распахнула глаза.

— Вот же тьма… Донна, что ты натворила, — прошептал он, с ужасом смотря на лихо регенерирующие тело Рикки. Кровь, больше напоминающая живой организм, быстро формировала отрезанные ноги: выстраивала новые кости, покрывала их мышцами и сухожилиями — всё это безобразие недолго оставалось у них на виду, поскольку его тут же прикрывало кожей. В общем-то, регенерация у оборотней выглядела похожим образом, но у неё не было функции ускоренной перемотки. — Нас всех убьют…

— Да, тут даже мне придётся очень постараться, чтобы сохранить ваши жизни, — с растерянной улыбкой подтвердил Аллен. — Гибрид — это вам не шутки.

Шумно и рвано втянув в себя воздух, Рикки распахнул незнакомые красные глаза, но не успел ни слова сказать, как Донна нагнулась и поцеловала его. И не просто слегка чмокнула, а прям так основательно присосалась, как во всяких взрослых фильмах, от которых у Вэл обычно уши краснели.

Они долго целовались. Брат настолько в процессе завёлся, что приподнялся, ухватил Донну за попу и перетащил себе на колени, а его ушлая рука поднырнула ей под юбку.

— Да твою же дивизию! Извращенцы несчастные, вы опять за старое? — не выдержал старший детектив. — Да что ж за срань такая! Не успел с того света вернуться, а у него уже всё торчком!..

Эпилог

Рикард

Щедро пригубив из фляжки содержимое, обладающие убойными спиртовыми парами, капитан посмотрел на них и снова отпил. Они уже минут пять сидели в его кабинете и наблюдали за сольным выступлением, в конце которого, похоже, на сцену поднимется пьяный в дупель начальник.

После убийства Иезавеля и обращения Рика в гибрида, вампиры вполне предсказуемо подняли шум. Выдвигали смешные требования: призывали к его немедленной казни, а заодно и сожжению вампира, осмелившегося нарушить один из главнейших запретов.

Можно сказать, их загнали в угол. Поэтому Марсель в качестве ответных мер подорвал собственную информационную бомбу, раскрыв общественности, что чуть меньше ста лет назад его насильно обратили в вампира. Ненамеренно обратили, поскольку первоначальной целью являлось убийство. Он просветил во все грязные подробности, и не ограничился одними голословными обвинениями. Нет. Этот пройдоха подготовил целый ворох бумажек, доказывающих жестокое и бессмысленное убийство сначала его жены из человеческой жизни, неожиданно оказавшейся травоядным оборотнем, а потом и своего бесследного исчезновения, сразу после покупки запрещённого боевого артефакта.

Конечно, Донна не смогла остаться в стороне — хорошенько накинула на вентилятор… тоже продемонстрировала толстую пачку доказательств, и среди тех даже проскочили относительно свежие фото и видео материалы. Поначалу она напирала всего лишь на издательства и травлю, которым подвергались молодые вампиры в клане Лафайет. Но недолго, потому как позже полезла такая грязь и чернота, Рику стало аж не по себе от услышанного и увиденного. Каждый раз, как ему казалось: всё, хуже уже точно быть не могло, — ей вновь и вновь получалось его удивить.

Каким-то образом Донна умудрилась уговорить дать свидетельские показания людей, которых её старшие из клана принуждали в несовершеннолетнем возрасте жертвовать кровь. Некоторые из них в тот момент были совсем детьми: десяти и двенадцати лет. Но всех превзошёл по жестокости Иезавель. Вот уж кто был настоящим исчадием ада. Он купил новорождённого младенца у юной куртизанки, по понятным причинам не осмелившейся продемонстрировать лицо общественности и дававшей письменные показания при законнике. Выпил ребёнка у неё на глазах, после чего поблагодарил за вкусную трапезу и вернул бездыханное тельце обратно, прокомментировав, что его можно ещё на органы разобрать, заработав сверху пару тысяч ранайев.

И тогда грянул по-настоящему громкий взрыв. Люди разделились на два лагеря. Одни требовали полностью изолировать абсолютно всех вампиров и запереть их на Флемоа. Другие не гребли под одну гребёнку, а возненавидели конкретно дворян — жаждали, чтобы эту систему с разделением на знать и обычных горожан упразднили, богачам подкинули налогов и полностью запретили процедуру добровольной жертвы. А запрет на укусы уже спровоцировало третью группу людей, давно и плотно сидевшую на афродизиаковом токсине, содержащемся в их слюне.