Колин Маккалоу - Евангелие любви
Президент позвонил около двух часов, и по его голосу Джошуа понял, что это был не первый звонок. До чего неловко получилось! Но Рис его не упрекнул, наоборот, казался чрезвычайно довольным, что доктор Кристиан приехал.
– Я пошлю за вами машину к четырем. – Он так быстро повесил трубку, что Джошуа не успел сказать, что вполне может дойти пешком.
Осмотреть Белый дом ему не удалось – служитель быстро провел его по коридорам в личную гостиную. Вспоминая об этом впоследствии, Джошуа говорил, что испытал большое разочарование. Помещение никак не могло сравниться с европейскими дворцами или усадьбами, которые он школьником разглядывал на видео. Все оказалось довольно скромным и унылым. Может, отсутствие красоты и изящества было следствием частой смены хозяев и противоречивых оформительских запросов первых леди страны? Но по скромному разумению Джошуа, здешние апартаменты никак не могли конкурировать с домом 1047 по Дубовой улице.
Президент Тайбор Рис и доктор Джошуа Кристиан были очень похожи и поняли это, как только посмотрели друг на друга. Глаза у них оказались на одном уровне – случай довольно редкий и располагающий собеседников друг к другу. Они с удовольствием обменялись рукопожатием. Руки у них были с широкими ладонями, длинными пальцами, гладкой кожей, но при этом трудовые.
– Мы с вами как братья. – Рис указал на кресло напротив того, с которого только что поднялся, чтобы поприветствовать гостя. – Пожалуйста, садитесь, доктор.
Джошуа сел, решив, что ему не стоит комментировать замечание президента. Он отказался от спиртного, но согласился выпить кофе. И молчал, пока не принесли и не поставили перед ними чашки. Но неловкости не ощущал, и хозяин это с радостью почувствовал. Слишком часто президенту приходилось тратить драгоценные силы на то, чтобы успокоить собеседника и заставить его непринужденно общаться.
– Вы не пьете, доктор Кристиан?
– Только хороший коньяк после еды. Но я бы не назвал это привычкой пьющего. Мы так согреваемся дома перед сном.
Рис улыбнулся:
– Не надо оправдываться, доктор. Я бы назвал подобную привычку весьма изысканной.
За несколько минут между ними установились спокойные, уважительные отношения. Они глубже чувствовали друг друга во время пауз, чем произнося обычные для светской беседы слова.
Наконец, Рис со вздохом поставил чашку на стол.
– Перейдем к делу?
– Да, сэр.
Еще некоторое время президент молчал и хмурился, глядя на сцепленные пальцы рук. Затем повел плечами и быстро поднял глаза:
– Доктор Кристиан, у меня проблема личного свойства, и я надеюсь, вы мне поможете. А прочитав вашу книгу, я уверен, что поможете.
Кристиан молча кивнул.
– У моей жены не в порядке психика. Познакомившись с вашими теориями, я бы сказал, что у нее типичный случай невроза тысячелетия. Все ее проблемы порождены нашим временем.
– Если нарушения серьезные, сэр, возможно, мы имеем нечто более серьезное, чем невроз. Говорю это, чтобы вы не считали меня универсальным целителем. Я лишь человек.
– Принимаю к сведению.
Начав рассказ, президент больше ни разу не повторил, что их разговор конфиденциальный, хотя было заметно, как больно и унизительно ему говорить. И небезопасно, если он ошибся в собеседнике. Хотя судил он о нем не только по своим впечатлениям. Джудит Кэрриол хорошо изучила этого человека и не открыла ничего такого, что бы свидетельствовало о его беспринципности и склонности выдавать тайны своих пациентов.
Тайбор Рис был доведен до отчаяния. Он лишился семейного счастья и супружеской любви, его дочь была обделена такой необходимой ей заботой и нежностью. Жена все больше занималась только собственной особой. Рис так долго жил под угрозой публичного скандала, что теперь это тревожило его куда меньше личных проблем. Ему хотелось иметь здоровую, а не забитую и запуганную жену.
– Чего конкретно вы от меня ждете? – спросил доктор Кристиан, когда президент кончил рассказ.
– Не знаю. Честно скажу, не знаю. Для начала поужинайте сегодня с нами. По субботам и воскресеньям Джулия всегда дома. – Он горько улыбнулся. – Этот город живет с понедельника по пятницу. По выходным все разъезжаются, даже дружки Джулии.
– С удовольствием с вами поужинаю, – согласился Кристиан.
– Жена вами заинтересуется, доктор. Она реагирует на любое новое мужское лицо. А вы немного похожи на меня. – Рис фыркнул, как человек, давно разучившийся смеяться. – Конечно, может статься, что она вас невзлюбит с первого взгляда. Хотя сомневаюсь. Не в ее характере. Я устрою так, что к концу основного блюда меня куда-нибудь вызовут и вы сможете побыть с ней наедине. Я буду отсутствовать примерно полчаса. – Президент посмотрел на часы. – Боже правый! Шестой час. Мы с дочерью каждый день встречаемся здесь в половине шестого.
Не успел стихнуть его голос, как в гостиной, словно эхо, появилась девочка в сопровождении женщины в костюме британской няни. Няня не осталась в гостиной – поклонившись с достоинством Рису, она вышла, плотно закрыв за собой дверь. Девочка была слишком худа и долговяза и такая же носатая, с такими же впалыми щеками, как у отца, чтобы можно было назвать ее привлекательной, хотя не исключено, что систематические уроки балета или гимнастики в будущем исправят ее осанку и фигуру. Ее имя было тоже Джулия, но отец звал ее Жюли. В двенадцать или тринадцать лет она уже достигла половой зрелости и вытянулась футов в шесть ростом. Но вела себя как маленькая – года на два.
Отец за руку подвел ее к своему креслу и усадил к себе на колени. Она стала играть его галстуком и что-то монотонно напевать. Казалось, доктора Кристиана она вовсе не видела – не обращала на него никакого внимания, словно его и не было. Девочка ничего не говорила, однако исподтишка бросала на Джошуа оценивающие взгляды, и в ее глазах явно светился ум. Перехватив взгляд, Кристиан едва поверил тому, что увидел. Затем, чуть прикрыв глаза, стал наблюдать, притворяясь, что смотрит в другую сторону. И вскоре встретился с ней взглядом. Глаза Жюли тут же погасли. Джошуа играл в эту игру несколько минут, задавая себе вопрос: может быть, это пограничный случай аутизма? Она, конечно, скорее психически больная, чем умственно отсталая. Джошуа давно сделал вывод, что люди из богатых, известных, высокопоставленных семей реже обращаются к врачам, чем из менее благополучных. Исследовали ли когда-нибудь эту девочку, проводили ли тесты? Его так и подмывало отправить ее на пару дней к Мыши. Никто в мире не умеет тестировать лучше Мыши.
Понаблюдав за отцом и дочерью минут десять, он спросил:
– Господин президент, могу я осмотреть ваш дом? По дороге сюда я почти ничего не видел и боюсь, это моя единственная возможность. Не слишком ли много я доставлю хлопот, если кто-нибудь устроит мне экскурсию?
