Ульяна Соболева - Венганза. Высшая мера
Залетел в камеру, сразу же заприметив её. Мерзкую, скользкую, напрочь прогнившую тварь. Она забилась в угол, побледневшая, с ужасом взирающая на меня.
Подскочил к ней схватив за челюсть, вдавливая в лицо фотографии.
— Это тоже не так, как все выглядит?
* * *Меня поглотила тьма. Бороться со своей сущностью больше не было смысла. Под всхлипывания той, которой я чуть снова не попался на крючок как лох, послышался голос этого червя.
Мерзкий писклявый голос, успокаивающий эту тварь, проник во мрак, окутавший меня. В одно мгновение я оказался рядом с этим ублюдком, затягивая цепь у него не шее.
— Отпустят, говоришь? — прошипел рядом с его ухом. — Ты думаешь, все дело в этих гребаных бумажках? — сжал ещё туже цепь, наслаждаясь хрипами, доносящимися из его груди. — Открою вам тайну, голубки, того, кто начал весь этот цирк, больше нет! — рассмеялся, вспоминая, как ломал Павлу кости. — Поэтому о бумагах можете забыть.
Губы мужа лживой суки начали синеть. Я ослабил давление цепи, намереваясь не повторить ошибку, совершенную с Павлом и растянуть пытку.
Всхлипывания сучки превратились в подвывания. Кусок де*ма, за который она вышла замуж, безвольно повис на цепях, прокашливаясь.
Я отошел на шаг, переводя взгляд с одного на другого.
— Какая трогательная картина. Настоящая семейная идиллия. Жена поддерживает мужа и в горести, и, как там дальше, в радости? — рявкнул я на них. Игнорируя её, снова подошел к её мужу.
— Не хочешь рассказать о вашей радости? Ммм? — снова затянул цепь на его шее, заставляя его думать быстрее. Он начал хрипеть. Отпустил цепь, выжидая.
— Ну так как с рассказом? Я уже услышал версию твоей жены о вашей ночи любви. Давай, муж, теперь твоя очередь! — ударил его в живот.
Из его рта брызнула кровь, заливая пол.
— Я все скажу. Всё. Только не бей, — хрипло заговорил он.
— Ну! — эхо моего крика отскакивало от стен.
— Мы обвенчались… — начала издалека этот придурок.
— Эту часть можешь опустить. Как тебе было трахать её, а? — подскочил к цепям, удерживающим его, и потянул за них, отрывая его с пола и натягивая цепь на его шее.
— Я её не трахал, — снова зашипел он. Я натянул цепь ещё сильнее, не веря ни единому слову.
— Правду, ничтожество! Я жду только правду!
— Это правда. Мы занимались любовью.
—Подробности, ублюдок! Каждую маленькую деталь! — воображение играло со мной злую шутку, показывая все то, что они вытворяли в постели. Меня начало лихорадить.
— О какой любви ты говоришь! Ты взял меня насильно! — пронзила криком подвал его подстилка.
Сейчас любой исходящий от нее звук, острее, чем нож, резал меня изнутри.
— О какой? Вы с отцом распорядились мной, как вещью! Я просила тебя отпустить меня. Скажи сейчас всю правду, Майкл! Скажи!
Этот ублюдок повернул голову к ней, любуясь своей ненаглядной женой.
— Бред! — прохрипел он. — Ей нравилось, то что я с ней делал! Да. Она любит пожестче! Нравилось…ясно?! Она ждала этого дня долгие годы, пока я имел ее другими способами.
Он выплюнул последние слова мне в лицо, усмехаясь.
— Мы…занимались…любовью. Это МОЯ жена!
Механизм был запущен. Я ослабил цепь, хватая его за голову и ударяя об пол. Вырвавшаяся наружу ярость, подстегивала меня разорвать их обоих, немедленно, прекратив эту пытку. Но часть меня, требующая узнать всю правду, растягивала каждый момент собственной агонии.
— Разными способами? Рассказывай всё! — вжал его голову пол, ожидая, когда он наконец заговорит.
Всхлипывания его гребаной жены сменялись поскуливаниями. Мои глаза были прикованы к телу, прижатому к полу. Я знал, что если даже краем глаза увижу лицо это лживой твари, то разорву её без капли жалости.
— Майкл, скажи правду…умоляю тебя, — снова подала свой голос Марина, — просто скажи ему правду.
— Это и есть правда, — этот недоносок по прежнему мог говорить, — я имел тебя…я в своем…праве.
Его хриплые слова, произнесенные так уверено громко, как только мог позволить себе человек в его состоянии, прозвучали, словно вой сирены. Пнул его по ребрам, услышав характерный хруст. Схватил его за шкирку, дергая с пола и обматывая цепь так, чтобы она снова оказалась обмотанной вокруг его шеи, но не душила, пока я не натяну её.
Схватил его ладонь, ломая палец с обручальным кольцом.
— Право действительно было, ублюдок, — прошипел ему прямо в лицо, наслаждаясь его криками. Схватил его за шею, всматриваясь в трусливые глаза.
— Сейчас я буду задавать вопросы, а ты отвечать не раздумывая. За каждое промедление я буду ломать остальные пальцы. Когда закончатся пальцы, перейдём к остальным костям. Ты меня понял, мразь?
Это подобие на особь мужского пола закивало головой.
— Я тебя спросил, ты меня понял? — сломал его мизинец.
— Аааааааа, — раздался его крик. — Да, да, да! — по его щекам покатились слезы.
— Ей нравилось то, что ты с ней делал?
— Да, — крикнул он, смотря мне прямо в глаза.
— Что она говорила тебе в момент, когда ты её трахал? — почувствовал тошноту, представляя их обнаженными, извивающимися в порыве страсти.
— Она… просила ещё и ещё, глубже. Просила не останавливаться.
Шл*ха! Простая шл*ха, притворявшаяся праведницей. Мне было не ясно, как этот кусок дер**а может смотреть мне прямо в глаза, и вот так о ней рассказывать. Стекающая по его роже кровь будила жажду убийства. Но в первую очередь я должен был утолить жажду справедливости.
Переломал следующий палец.
— Ещё хочешь её? — спросил, рассматривая его перекореженное от крика лицо. — Как тебе понравилось больше всего её иметь?
Он продолжал заходиться в крике.
— Ну, же! Отвечай, недоносок! — закричал ему в лицо, встряхнув его как тряпичную куклу.
Его тело уже даже не пыталось бороться. Сейчас он только кричал, и с каждым криком его крики становились сначала просто хриплыми, а затем все тише и тише.
Кровь пульсировала у меня в висках.
— Хочу, она…моя, — прошептал он.
Хруст, и ещё один палец переломлен. Он опустил голову, хрипло крича. Я схватил его за щеки, поймав измученный взгляд.
— Не опускай голову, мразь! Я тебе этого не разрешал.
Отпустил его, в одно мгновение оказываясь за спиной скулящей сучки. Она вся сжалась от моей близости. Я тяжело дышал ей в затылок.
— Значит, твоя? — зарычал, отбрасывая её волосы на плечо. — Хочешь увидеть, чья она на самом деле? — провел пальцами по коже на её шее. Она попыталась сбросить мои пальцы, но я схватил ее крепче, не давая пошевелиться.
— Уже стали противны мои прикосновения? — зашипел, сдерживаясь от того, чтобы не вырезать её сердце и сделать так же больно, как она сделала мне. — Хочешь, чтобы он тебя трогал? — Одним движением разорвал белье на ней, оставив висеть на цепях совершенно обнаженную.
