Земля воров (ЛП) - Халле Карина

При упоминании его имени Леми стучит хвостом по собачьей лежанке.

Эллестра ничего не отвечает, только продолжает хмуриться, хлопоча у плиты.

— Послушай, — говорю я серьезно, испуская тяжелый вздох и складывая ладони в мольбе. — У нас есть основания полагать, что Шеф Рунон собирает армию для вторжения на север. — Это, наконец, привлекает ее внимание, и она опускает деревянную ложку. — Я знаю, что война была еще до того, как мы оба родились, но кровь Далгардов сильна, и Рунон ничем не отличается от своих предков. Насколько я могу судить, он хочет захватить весь Альтус Дугрелл. Он уже преуспел в том, чтобы отделить его.

— Почему это должно нас беспокоить? Мы — жители Земли изгнанников. Мы занимаемся своими делами. Нас не волнуют войны в других землях.

— Но это станет вашей войной на вашей земле. Они придут на север по морю и по суше. Они распространятся на Весланд и Эсланд, захватив обе стороны мира. Южная оконечность Земли изгнанников станет их точкой высадки. Ты действительно думаешь, что они пойдут прямо на столицу, не останавливаясь в Темном городе? Не заставят его жителей вступить в свою армию?

— Тогда мы будем сражаться! — говорит она, размахивая ложкой. — Мы сражаемся со свогерами, и будем сражаться с Домом Далгард.

— Не с этой армией, — я медлю, понимая, что еще не поделился этим с Бринлой. — Есть причина, по которой Шеф Рунон так заинтересован в суэне. Дело не только в том, что у него есть армия, способная привести его к власти. Он ищет что-то конкретное. И где бы оно не находилось — в Мидланде или в охраняемых галереях печально известного монастыря Эсланда, как только он это получит, его уже ничто не остановит.

Она хмурится и опускает ложку, принимая настороженную позу.

— О чем ты говоришь, что это за конкретная вещь?

Судя по тому, как она задает вопрос, мне кажется, она уже знает ответ.

— Честно говоря, я думал, что это всего лишь слухи. Мы всегда думали, что это слухи. Но с годами мы получаем все более достоверные сведения. Ты слышала о змеедраге? Двуглавом драконе, который когда-то существовал?

Ее каменное выражение лица не меняется.

— Дракон, которого никто не видел веками? — осторожно спрашивает она. — Легенда, как и многое другое.

— Похоже на то. В конце концов, единственное доказательство их существования — это рисунки, которые люди оставили в Мидланде. Я сам видел один из этих рисунков — синего двуглавого дракона, нарисованного на скале. Говорят, когда-то было больше рисунков, возможно, оставленных самим Магни, когда он жил там с драконами, но теперь их нет. Как будто кто-то пытался стереть из памяти их существование, или, возможно, камни, на которых они были нарисованы, куда-то спрятали, чтобы люди забыли и превратили это в легенду.

— К чему ты клонишь? — резко спрашивает она.

— Те же самые люди, которые, возможно, украли рисунки, которые создали гобелены и скульптуры в честь этих легендарных драконов, могут обладать чем-то еще. Тем, за что все земли будут сражаться, если только узнают, что оно существует. Яйцо змеедрага. Яйцо, которое дает только один вид магии. Магию бессмертия. Каждый, кто его примет, станет бессмертным. — Я делаю паузу, чтобы она могла это осознать. — В неправильных руках бессмертие приведет к катастрофе. В войне оно является ключом к победе, ключом к завоеванию мира.

— Ты думаешь, суэн может даровать тебе бессмертие?

— Этот суэн может. Я знаю, что он существует. И Шеф Рунон тоже это знает. Вопрос только в том, кто найдет его первым.

— Так ты думаешь, что сможешь опередить их.

— Я знаю, что смогу. Теперь, когда у меня есть Бринла.

На ее лице появляется понимающий взгляд, и она кивает.

— Ага. Настоящая причина, по которой она тебе нужна.

Я натянуто улыбаюсь.

— Одна из многих. Да, Бринла и Леми умеют находить яйца. Но в ней есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Есть причина, по которой Рунон хотел, чтобы именно она работала на Далгард. На самом деле, две причины. Одна — ее навыки. А вторая… если ты знаешь, что яйцо бессмертия хранится под замком в легендарном монастыре Дочерей безмолвия, то тебе нужен кто-то, кто знает это место как свои пять пальцев. Бринла знает.

— Я тоже, — тихо говорит Эллестра. — Я провела там большую часть своей жизни. Если это действительно было частью его плана, почему он не попросил меня украсть яйцо?

— Потому что тебе чего-то не хватает, и я имею в виду не пса. Дело не только в том, что Бринла может проникнуть в монастырь и украсть яйцо. Дело в том, что в ней есть что-то особенное. Разве не так? Рунон как-то пронюхал об этом. И я знаю, что ты тоже об этом знаешь.

Она с трудом сглатывает и снова смотрит на плиту. Вода в кастрюле выкипает, заставляя пламя шипеть, но она не вздрагивает. Медленно снимает кастрюлю с огня и отставляет в сторону.

— Я не понимаю, о чем ты, — наконец говорит она. Лжет, конечно.

— Я видел это собственными глазами. Я видел, как драконы пикировали вниз, готовые к атаке, но Бринла ускользала без единой царапины. Как будто драконы не хотят причинять ей вреда, если в этом нет необходимости. Почему это происходит?

— Я не знаю, — говорит она, наконец встречаясь со мной взглядом. Она выглядит измученной, как будто этот разговор измотал ее.

— Когда я ездила с ней в Мидланд, казалось, что драконы съедят нас обеих. Я боролась изо всех сил, чтобы сдержать их.

Я верю тому, что она говорит, и все же она что-то упускает. Я просто не знаю, что именно.

— Что Бринла думает о твоем плане? — спрашивает она, меняя тему.

Я позволяю ей. Пока. Потом будет достаточно времени, чтобы расспросить ее подробнее. Я даже могу обсудить это с Бринлой. Возможно, она знает, а если нет, то может задать своей тете нужные вопросы.

Я прочищаю горло.

— Я ей еще не говорил.

Она поднимает брови.

— Ты ей еще не говорил?

— Я не хотел поднимать эту тему, пока не был уверен, что она сможет это сделать, что она захочет это сделать.

Эллестра качает головой, достает из шкафа пару кружек и наливает в них чай.

— Ты не знал об этом до сих пор? Бринла мечтает о мести Дочерям с тех пор, как ушла от них. Дай ей меч и прикажи пойти туда, и она сделает это без колебаний. Даже если это будет ей во вред.

— Послушай, я знаю, что ты хочешь ее защитить.

— Я скорее наврежу себе, чем позволю навредить ей, — говорит она, наполняя кружки водой. — Ее жизнь и так достаточно опасна. — Она ставит кружки на стол, садится, опускает голову на руки и тяжело вздыхает. — Но ты не ошибаешься насчет яйца. У нас, свободных жителей, есть свои истории, которые передаются из поколения в поколение.

— Так ты знаешь о змеедраге?

Она поднимает голову и бросает на меня усталый взгляд.

— Возможно, они вымерли. А может, и нет. Но это яйцо может изменить мир. Посмотри на Магни. Он все еще жив благодаря именно этому суэну, я уверена. Свогеры просто не хотят, чтобы этот секрет стал известен. Они хотят верить, что он действительно бессмертен, потому что он не только обладает магией, но и сам является магом. Это поддерживает видимость.

— Тогда нам не помешала бы твоя помощь. Ты уже знаешь гораздо больше, чем мы.

Она слабо улыбается.

— Я помогу тебе только потому, что хочу убедиться, что с Бринлой все будет в порядке и яйцо попадет в нужные руки. Это не значит, что в твои. Это значит, что я хочу, чтобы яйцо было уничтожено, чтобы оно не досталось никому.

— Это справедливо, — говорю я, хотя знаю, что не могу ей этого обещать. Мне нужно яйцо для Колбеков. Мне самому оно нужно.

— Хотя я сомневаюсь, что в монастыре только одно яйцо. Уверена, их больше. Может быть, в зданиях столицы. Может быть, все свогеры уже его приняли.

— Ты думаешь, они делятся им со своими последователями?

— Ты сказал, что Далгард создает армию таким же образом. Свогеры заинтересованы в бессмертии не меньше, чем все остальные. Когда защитные барьеры падут, как предсказано в пророчестве, какой народ выживет? Тот, который не может умереть. И когда пророчество сбудется, не потому, что так было предначертано, а потому, что это было подстроено, тогда они будут иметь преимущество над всеми. Всеми землями, всеми королевствами, всеми Домами.