Магия белых ночей (сборник) - Серганова Татьяна
Наконец она увидела заветную фразу «печатает».
Даня Соколов: Привет, а что такое?
Арина: После того как сходили со Светкой тогда в твою парадную, заинтересовалась городскими легендами о ней. Прочла, что якобы там пропадали люди, но не нашла никакой информации, а ты там живёшь.
Даня: Было дело. Мой батя тогда был ещё ребёнком, но дядя тусил в парадной вместе со всякими там рокерами. Он рассказывал, что один из его дружбанов поспорил с другим дружбаном, что спустится в наш подвал и пробудет там полчаса. Назад не вернулся. Его искали потом с ментами, но не нашли, как сквозь землю, ага. Так что в сети правду пишут.
Сердце у Арины заколотилось. Она даже подалась вперёд, жадно впилась взглядом в сообщение Дани, запоминая каждое слово, впитывая его, татуируя в своей памяти.
Она не сошла с ума!
Она. Не. Сошла. С. Ума.
Илья был реален. Он говорил с ней! Теперь Арина в это верила. Теперь она знала, что не сумасшедшая. Она вспомнила взгляд Ильи, его светлые глаза, его полную надежды просьбу «Освободи меня», и у неё что-то защемило в душе. Слова Ильи задевали какие-то струны её сердца, и теперь она слышала эту мелодию.
Музыка звала её за собой. Умоляла, упрашивала. Музыка чужой души, запертой в Ротонде и жаждущей освобождения.
Даня: Эй, ты тут?
Звук сообщения вернул Арину в реальность.
Арина: Да, я задумалась. Дань, а ты можешь спросить своего дядю, как звали того парня? Просто интересно, вдруг найду в библиотеке, в какой-нибудь подшивке старых газет.
Даня: Ок, пять сек.
Пять секунд растянулись на пять минут, и, пока Арина ждала от Дани хоть какого-то сообщения, никак не могла перестать думать об Илье. Что-то в нём цепляло её, заставляло вспоминать его лицо, его взгляд. Что-то звало и едва уловимо намекало: с ним Арина могла бы быть счастлива.
Она всегда была здравомыслящей девушкой; в отличие от Светки, не верила ни в гадания, ни в любовь с первого взгляда. И уж тем более – не верила, что человек из другой эпохи мог бы стать её суженым. Всё это казалось одной из тех историй, что описывают в книгах, но которые никогда не произойдут в реальности, потому что в мире не существует чудес, кроме тех, что люди творят своими же руками.
Так почему сейчас ей так абсурдно верилось, что Илью она знает будто бы всю жизнь? Почему так тянуло к нему, так хотелось ему помочь, его спасти?..
Даня: Дядя говорит, Илья его звали. Но фамилию не помнит.
Арина: Спасибо!
В её голове стучало имя. Илья, Илья, Илья.
Всё было правдой. И теперь она не могла думать ни о чём другом. Сердце тревожно заходилось в груди. Она хотела, хотела знать, как спасти его. Она хотела знать, почему именно она может помочь Илье.
Больше Арина его не боялась.
Поверхность зеркала помутнела. Огонь свечей задрожал, будто на сквозняке.
Арина сидела перед зеркалом, глядя прямо на своё расплывающееся отражение. Она очень, очень хотела, чтобы Илья снова появился, поговорил с ней. У неё было столько вопросов! Но зеркало оставалось зеркалом.
Протянув руку, Арина коснулась холодной поверхности. Ей почудилось, что от стекла исходило едва уловимое тепло.
– Илья… – позвала она. – Илья… покажись мне. Пожалуйста.
Пламя затрепетало на призрачном ветру и погасло. Зеркало затуманилось ещё сильнее, и из дымки, скрывающей отражение комнаты и самой Арины, вышел Илья.
«Теперь ты знаешь, что я тебе не врал».
– Я хочу помочь.
Эти слова сорвались с её губ прежде, чем Арина успела остановить себя, и будто камень упал с её души. Она ведь и правда хотела помочь. Её душа тянулась к Илье так сильно, что противиться этому уже не получалось, пусть она и не знала, что их так крепко связывало.
Илья в отражении улыбнулся, широко и радостно.
«Ты и правда не отвернёшься от меня?»
– Конечно нет! – Арина понимала, что выглядит как дура, сидя перед зеркалом и разговаривая вслух с отражением, но было плевать. Как он мог вообще предположить, что она его бросит после того, что она узнала о нём от Дани? Она бы не смогла! Просто не сумела. – Как я могу освободить тебя?
Илья потянулся и приложил свою ладонь к её ладони. Тонкая поверхность из кварца, соли и прочих химикатов не позволяла почувствовать тепло его руки, но сердце Арины всё равно переполнилось нежностью. Ей хотелось бы, чтобы Илья по-настоящему смог держать её за руку. Хотелось ощутить, как сплелись бы их пальцы…
Хотелось коснуться его. Быть с ним рядом.
Это было, разумеется, невозможно. Даже если бы она освободила Илью. Боль от этого осознания острой иглой вонзилась в её сердце, но Арина сжала губы, не позволяя этой боли сломать её решимость.
Она поможет Илье.
«Ты должна знать… та ведьма… – почему-то слова Ильи начали прерываться, словно кто-то мешал их связи. – Она… помоги… только ты можешь совладать… с её силой…»
В зеркале, прямо за его спиной, мелькнула тёмная фигура. От неё несло злобой и гневом, а ещё – силой, и Арину будто током шарахнуло. Невольно отдёрнувшись, она вскрикнула.
«Берегись!» – успел крикнуть Илья, и, хотя его крик был беззвучным, в комнате задрожали стёкла. Вторая свеча моментально погасла.
Из зеркала на Арину глянула тень. Согбенная, жуткая.
«Придёш-ш-шь за ним – умрёш-ш-шь, – прошипела она. – ОН МОЙ!»
Последние слова ведьмы грохнули, как гром. Зеркало зашаталось и чудом не рухнуло. Арина машинально закрыла руками лицо и голову, чтобы защититься, если зеркало полетит на неё, зажмурилась. В комнате запахло горелым, горькими травами и кровью.
Хлопнула форточка. Крики ведьмы раздавались не в комнате, но прямо у Арины в голове. Она съёжилась на полу, зашептала молитву – как знала, как умела, не будучи верующей. Ведьма захлебнулась смехом, и вдруг всё стихло. В комнате посветлело.
Арина села, отняла руки от лица. Оказалось, что она заплакала и даже не заметила слёз, до того ей было страшно.
Потухшие свечи валялись на полу, будто раскиданные в приступе чьей-то ярости. По поверхности зеркала змеилась длинная трещина.
Всю ночь Арину преследовали кошмары. Она не могла уснуть; по углам ей чудились тени, а как только она задрёмывала, то видела узкий длинный погреб и стены, заляпанные кровью, а из углов ей чудилось жуткое ведьминское шипение.
«Придёш-ш-шь за ним – умрёш-ш-шь… Придёш-ш-шь за ним – умрёш-ш-шь…»
Но Арина всё равно не могла до конца бояться угроз старой ведьмы, сама не зная почему. Она чувствовала, что права в своём желании помочь Илье. Чувствовала – что-то их связывает, как нить в старинной японской легенде, и эта нить не позволяет ей отказаться от него, отвернуться. Даже если Арина потом больше никогда его не увидит.
К счастью, белые ночи разогнали жуткие тени. Ведьма отступила, разозлённая поднимающимся из-за горизонта солнцем и Арининым сопротивлением, но было ясно – не сдалась.
Накидавшись кофе, Арина встретила день в библиотеке имени Маяковского. Сначала она искала любую информацию об Илье, но нашла лишь одну заметку, в которой говорилось, что в Петербурге после несанкционированных рок-концертов в Ротонде пропал молодой человек и никто его больше не видел. Его имя в статье почему-то не упоминалось, но Арина была уверена, что это и был Илья. Сердце у неё сжалось от жалости к нему и к его близким. Она вспомнила его взгляд, такой печальный и потерянный; душа её наполнилась теплом и нежностью. Арина вновь ощутила ту связь, что тянулась к нему.
Она должна. Просто обязана помочь Илье.
Даже если с каждой минутой ей всё сильнее хотелось просто видеть его рядом с собой. Пусть и через простое зеркало.
Арина понимала: для этого нужно узнать хоть что-то о ведьме. Пожилая сотрудница помогла ей найти в компьютере отсканированные подшивки старинных газет года с 1900-го и старше. Щёлкая мышкой и листая пожелтевшие страницы на мониторе, она искала хоть какие-то упоминания о Ротонде. Глаза болели от постоянного напряжения, но Арина не сдавалась.
