Забрать ее душу (ЛП) - Лару Харли

— Хорошо!

Я поднял руку — почувствовал, как он схватил ее — ублюдок вывернул мне запястье, сломав его, как веточку. Я выхватил его обратно, прижимая к груди, и яростно закричал:

— Черт, прекрати! Я уйду, я, блять, уйду, черт…

— Уйдёшь?

Он рассмеялся, или, по крайней мере, я подумал, что он рассмеялся. Звук был просто глубоким грохотом в моей больной голове.

— На самом деле с тобой совсем не весело. Почему бы тебе не попытаться протиснуться к двери?

Он присел на корточки рядом со мной, все еще щелкая своими гребаными пальцами.

— Я позволю тебе добраться до нее, обещаю. Я не позволю тебе выйти, но разве не будет приятно…

На этот раз мои когти коснулись его лица, и он отскочил обратно к подножию лестницы.

— Пошел ты, — прорычал я, рывком поднимаясь на ноги, кровь лилась у меня из носа, моя челюсть издавала какие-то по-настоящему странные хлопающие звуки, когда она снова срасталась. Каллум с любопытством потрогал свое лицо в том месте, где я распорол ему щеку прямо до зубов, и посмотрел на кровь на своих пальцах со слишком спокойным любопытством.

— Умно, — пробормотал он. — А я-то думал, ты не вынесешь боли.

— Я провел последнее столетие в муках, — я снова сплюнул на пол, разминая затекшую шею. У основания моего черепа было несколько очень неудачных позвонков.

— Я здесь не для того, чтобы доставлять неприятности тебе или твоей ведьме, я только хочу…

Я снова упал на спину, воздух вырвался из моих легких, а Каллум склонился надо мной с выражением клинического безразличия. Когда его лицо уже снова стало прежним, он вонзил когти в мою щеку и начал рвать.

— Меня не волнует, чего ты хочешь, чертенок, не больше, чем паука заботят желания мухи.

Я старался не кричать, но, блять, это было больно. Впервые я начал думать, что не выберусь из этого живым.

— Какие у тебя красивые зубки, чертенок…

— Каллум, остановись!

Архидемон застыл как вкопанный, его когти все еще вонзались в мое лицо. Там, наверху лестницы, стояла Эверли Хэдли в бледно-зеленом платье, ее длинные волосы были собраны в пучок и заколоты в беспорядочную копну на макушке. Она медленно спускалась по лестнице с мрачным выражением лица, но широко раскрытыми глазами, не отрывая взгляда от моего лица.

Я одарил ее очень кровавой ухмылкой.

— Еще раз привет, Эверли.

Она подошла совсем близко, за пределы моей досягаемости, и посмотрела на меня сверху вниз, как будто я был неприятным экземпляром, который она должна была изучить. Она выглядела здоровой, ее глаза сияли, шаги были легкими. Освобождение от мертвой хватки Кента принесло бы пользу любому человеку.

— Леон, — произнесла она мягко, почти разочарованно. — Это Кент послал тебя за мной?

— Черт возьми, нет.

Когти Каллума неприятно клацнули по моим зубам, и я щелкнул на него в отместку, надеясь, что хотя бы прищемлю палец. Не повезло, но Каллум не пытался причинить мне боль в ответ. Такой послушный приказам ведьмы.

— Я скорее вырву себе кишки, чем снова подчинюсь Кенту. Я пришел за своим символом. Один.

На мгновение она выглядела смущенной, затем ее глаза расширились от осознания.

— О… гримуар, конечно…

Она положила руку на большой карман в юбке своего платья — карман, который, как я мог видеть, был отягощен чем-то очень похожим на гримуар.

— Значит, ты уже посещал Рэйлинн. Она… она все еще…

— Жива?

Я предложил.

— Абсолютно. Я позаботился об этом.

Эверли улыбнулась.

— Неужели? Никогда бы не ожидала такого от тебя.

Она на мгновение замолчала, задумчиво покусывая ноготь на большом пальце.

— Гримуар никогда не должен был оказаться в руках Рэйлинн. Я приняла опрометчивое решение украсть его у Кента, но из-за того, как он всегда наблюдал за мной, я не могла прятать его при себе. Я засунула его в коробку. Думала, что смогу вернуться за ним позже, но…

Она тяжело вздохнула.

— Судьба иногда бывает безжалостна.

Значит, это все время делала она. Я должен был догадаться. Сам Кент никогда бы не потерял гримуар; он был слишком дорог ему. Никто не мог взять книгу, кроме Эверли, чья магия отменила бы необходимость добровольной передачи гримуара между владельцами.

— Когда Кент сказал мне, что Рэйлинн была следующей жертвой, я не смогла этого вынести. Я не могла позволить ему сделать из меня убийцу или заставить помогать в убийстве.

Она нахмурилась, нервно постукивая рукой по боку.

— Кент хотел, чтобы это сделал Джереми, и я должна была помочь. Я должна была провести его через жертвоприношение, чтобы он не устроил такого бардака, как в прошлый раз.

В ее голосе слышалась тошнота, и она с трудом сглотнула.

— Всю свою жизнь я считала тебя чудовищем за то, что ты всегда подчинялся ему. Кент предупреждал меня, что демоны жестоки, что они порочны. Но в тот день, когда ты ушел… ты защитил ее.

Она сцепила руки за спиной, внезапно став суровой.

— Почему ты защищал ее? Почему ты бросил вызов Кенту ради нее?

В моем положении было трудно пожать плечами, но я все равно попробовал.

— Просто мне больше не хотелось подчиняться старому ублюдку.

Она тихо рассмеялась, когда когти Каллума дернулись у моего лица.

— Мне нужен реальный ответ, Леон. Ответь мне честно, или ты не уйдешь отсюда живым.

Я всегда знал Эверли только кроткой и тихой. Но холод в ее тоне подсказал мне, что в ней есть совершенно другая сторона, о существовании которой я и не подозревал. У меня не было особого выбора. Сказать правду, или позволить Каллуму медленно разорвать меня на куски.

Но, черт возьми, что вообще было правдой?

Почему я защищал ее?

Почему я рисковал своей жизнью ради нее?

Я знал правду, но знать ее и принимать — две разные вещи.

Каллум ткнул меня коленом.

— Моя госпожа задала тебе вопрос, чертенок.

Моя госпожа. На приколе. Этот гребаный парень. Ни один из них не понимал, насколько чертовски трудно было описать чувства, для которых у меня на самом деле не было слов, но, блять, я попробую.

— Я забочусь о ней. Я хочу защитить ее. Я хочу сохранить ей жизнь, потому что…

Потому что я хочу ее душу? Потому что я хочу насладиться ее телом?

— Потому что?

Голос Эверли звучал терпеливо.

— Почему, Леон?

Я вздрогнул и какое-то мгновение боролся с хваткой Каллума, как будто это могло мне помочь. Он не сдвинулся ни на дюйм.

— Потому, что я что-то чувствую к ней, ясно? — огрызнулся я. — Тебе этого достаточно?

Она нахмурилась. Она выглядела по-настоящему смущенной.

— Что ты чувствуешь?

Боже, это была пытка. Причиняйте мне боль и мучения в любой день вместо этого дерьма.

— Чувствую, что… блять, черт… Я думаю, что люблю ее, ясно? Мне невыносима мысль о том, что я могу потерять ее. Каждая чертова секунда, что я здесь, трачу время на вас двоих, пытаясь вернуть мой символ — это секунда, когда она остается без защиты, и если с ней что-нибудь случится, я буду считать вас обоих лично ответственными за трату моего времени!

Мой голос эхом разнесся по просторному залу. Каллум медленно моргнул и взглянул на Эверли.

— Достаточно?

Она кивнула.

— Достаточно.

Он слез с меня и отошел в сторону, прямо рядом с Эверли. Я поднялся на ноги, шипя от неприятного движения, все еще не веря, что Архидемон не собирается снова швырнуть меня через всю комнату.

— Это чертовски хорошая система безопасности, — проворчал я.

— Я надеялась, что ты сохранишь ей жизнь, — сказала Эверли, теребя длинными пальцами свое платье. — Я никогда не думал, что увижу демона, который захочет защитить человека.

Она взглянула на Каллума, который все еще рассматривал меня как букашку, которую он действительно предпочел бы раздавить.

— Когда я поняла, что ты бросил вызов Кенту ради нее, это все изменило.

— Тогда помоги мне, — сказал я. Я не собирался преодолевать такой барьер, как Каллум. Я бы превратился в кровавое месиво на полу. Мне нужно было, чтобы ведьма сотрудничала со мной.