Весна в огне (СИ) - Меркурий Юлия

— Может быть, пройдемся пешком? Если вы не слишком устали, — предложил он.

— С удовольствием! Я, наоборот, утомилась сидеть весь спектакль.

Кэсси взялась за его согнутую в локте руку, и они неторопливо пошли. Уже стемнело, небо стало совсем чёрным, и повсюду горели зачарованные фонари. Несмотря на поздний час, улицы были полны гуляющим народом.

— Если свернуть в парк на ту дорожку, — сказала Кэсси, — то можно выйти к аллеям, вдоль которых посажены светящиеся ночные цветы.

— Правда? — удивился Максимилиан. — Я думал, они только в Лесах растут. Давайте пройдемся там.

Кэсси повела его вглубь парка. Здесь уже вовсю шли приготовления к предстоящему празднику лета: поставили больше скамеек, между деревьями растянули гирлянды разноцветных фонариков и цветов, огородили площадки для развлечений и концертов.

— Вы уверены, что правильно идёте? — спросил Максимилиан.

— Конечно, я в нашем парке каждый уголок знаю, — пожала плечами Кэсси.

Покружив по прихотливо извивающимся дорожкам, они действительно оказались на аллее вдоль которой росли невысокие кустики ночных светящихся цветов. Малиновые, лиловые, оранжевые, солнечно-жёлтые, голубые, белые. Их свет был достаточно ярким, чтобы освещать землю, бросая на неё разноцветные блики. Цветы к тому же издавали довольно сильный и приятный аромат.

— Чудесное место, — сказал Максимилиан, осматриваясь.

— Только их нельзя рвать, — предупредила Кэсси, — они сразу же погаснут и станут просто белыми. Днём они закрываются и совсем невзрачны.

— Жаль, это был бы букет, достойный самой прекрасной девушки на свете, — сказал он. Потом, пристально глядя в глаза, взял её руку и поцеловал, задержав в своей ладони гораздо дольше, чем позволяли приличия. У Кэсси сердце забилось в два раза чаще, а щеки словно опалило огнём. Она могла только порадоваться, что в сумраке не должно было быть заметно, как она покраснела. А Максимилиан повёл её дальше по тропинке как ни в чём не бывало. Кэсси перевела дыхание.

— Я завтра целый день свободен, мог бы пригласить вас на прогулку, — немного погодя сказал он.

— Но я завтра работаю, — ограниченно сказала Кэсси.

— Это обязательно? Вы не можете отпроситься?

Кэсси задумалась. Она, конечно же, могла отпроситься, и госпожа Агнесс её бы отпустила — незримое покровительство папы-градоначальника позволяло надеяться на уступки. Но тем самым она показала бы своё желание работать мимолетным капризом. И тогда какой был смысл уговаривать чаровницу взять её в продавщицы, а потом спорить с отцом?

— Нет, не получится, — вздохнула Кэсси. — Я уже свои выходные на этой неделе отгуляла.

— Я оттого спрашиваю, что потом буду несколько дней на дежурстве.

— Нет, увы, завтра я точно не могу.

Они прошли немного молча.

— А если я приглашу вас завтра на обед, у вас получится выйти?

— Да, — обрадовалась Кэсси, — конечно.

— Тогда договорились, — сказал Максимилиан и улыбнулся. Он был очень красив в этот момент, и у Кэсси перехватило дыхание.

— А откуда вы знаете этих господ, Тимура и Таю? — спросил он несколько минут спустя. Кэсси даже не сразу поняла, о ком он спрашивает.

— Мы познакомились недавно в храме. Они попросили рассказать про скульптуры, и слово за слово мы разговорились.

— Вы слишком легко сходитесь с незнакомыми людьми, — заметил Максимилиан, нахмурившись. — Это может быть опасно.

— Что вы! — рассмеялась Кэсси.

— Вы очень добрая и наивная девушка и поэтому обо всех хорошо думаете. На самом деле вы о них ничего не знаете. Постарайтесь быть благоразумной, Кассандра. Избегайте незнакомцев и тем более никуда с ними не ходите.

— Не нужно меня принимать за маленькую! Ещё скажите, что конфеты нельзя брать у незнакомцев.

— Конечно, скажу! Конфеты я лучше сам вам подарю.

Они шли очень медленно, но дом Кэсси, а вместе с ним и момент расставания, неуклонно приближались. Максимилиан проводил её до порога апартаментов, где передал из рук в руки отцу.

Весна за первое действие спектакля выспалась и чувствовала себя гораздо бодрее, но совсем потеряла сюжетную нить. Росинка дулась и не хотела объяснять, кто все эти люди на сцене. И книжечку с пересказом не дала. Пришлось смотреть так, и, откровенно говоря, Весне было скучно. Она только поняла, что происходят какие-то любовные страдания. Героиня полюбила до смерти какого-то мужика, а он решил жениться на другой. И эта идиотка, вместо того, чтобы плюнуть на него и заниматься своими делами, целый час стенала и заламывала руки. А в самом конце она вообще сгорела, весь зал ахнул и вскочил со своих мест, а у Весны задёргался глаз. “Что это за спектакли такие, хоть с ведром воды ходи”, — мрачно думала она.

Хороший момент был в том, что на возгорании всё и закончилось. Актёры застыли в неестественных позах, запел хор и опустился занавес. Весна мысленно поблагодарила богов за то, что можно, наконец, идти домой.

Камнекрутам, в отличие от Весны, спектакль понравился. Тётушка с пылом обсуждала пьесу с дочерьми, пытаясь вывести что-то нравоучительное. Близнецы были в таком восторге от финальной сцены, что Весна всерьёз заволновалась, как бы они не стали повторять подобное в жизни. Один дядюшка остался невозмутимым.

Покинув здание театра, они разделились: Весна села в наёмный экипаж, а Камнекруты поехали на своём фиакре, в котором с трудом разместились вшестером.

Весна добралась до дома уже совсем поздно и принялась готовится ко сну. Не прошло и десяти минут, как в тишине раздался звонок переговорного аппарата. Она выбежала в холл — наверняка что-то случилось, раз звонят в такой поздний час. Это была Роса.

— Весна, приезжай скорее! — кричала она в трубку. На фоне слышался женский плач. — Нас ограбили!

Глава 33

Весна немедленно отправилась к Камнекрутам, с трудом поймав экипаж в этот поздний час.

Уже издалека было понятно, что что-то случилось. Во всех окнах камнекрутовского дома горели огни. Около него были припаркованы несколько экипажей стражей порядка. Рядом собралась небольшая толпа соседей, они что-то оживленно обсуждали. Близко подойти они не могли из-за светящихся красным оградительных лент. У входа дежурил страж порядка, он преградил Весне дорогу.

— Госпожа, сюда нельзя, — сказал он.

— Я иду к своим родственникам, — ответила Весна.

— Представьтесь.

— Весна из рода Твердоскалов.

Страж достал из кармана блокнот и полистал его.

— Вы уверены? — спросил он. — Я ожидал, что это будет горница.

— Офицер, пропустите её, — услышала Весна из-за спины. К ним подошёл господин Стифгейл.

— Спасибо, — сказала Весна и вошла.

Снаружи дом казался целым и невредимым, но внутри царил разгром. Всё, что можно было сломать, разорвать, сдёрнуть со стены, вывалить из шкафов, было сломано, разорвано и раскинуто посреди комнат. Весна вскрикнула и зажала рот кулаком. С каждым мгновением взгляд вылавливал новые ужасающие детали. Вскрытые доски на полу. Разбитая штукатурка на стенах. Сорванные клочьями обои. Зеркало с паутиной трещин на поверхности. Вспоротые диванные подушки, из которых наполовину вывалилась вата, будто внутренности убитого животного. Словно кто-то в ярости стремился уничтожить всё, что только возможно.

— Ничего не трогайте, ведётся расследование, — сказал Стифгейл, зашедший в гостиную вслед за ней.

— Зачем же они так? — спросила пораженная Весна, — Это переходит все допустимые границы. Это просто… надругательство, — добавила она, увидев валяющиеся на полу родовые обереги.

— Говоря “они”, вы кого имеете в виду?

Весна пожала плечами.

— Тех, кто сделал это.

— У вас есть предположения, кто бы это мог быть?

— Нет.

Она присела около дыры в полу, прорубленной родовой секирой, ещё несколько часов назад гордо висевшей на почетном месте напротив входа.