Божественный яд (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна
— Совсем не помнишь? — грустно вздохнула Идана. — Наверное, это трудно…
— Я помню всё остальное, так что трудно не это. Я чувствую, что забыл нечто очень важное, и никак не могу от этого отвлечься. И детали, которые меня беспокоят, складываются в странную картину, которую я не могу понять.
— Расскажи? — предложила Идана, подняв на него заинтересованный взгляд. — Мне обычно помогает высказать все затруднения кому-то. Обычно в процессе находится решение.
Маран несколько мгновений поколебался, но решил, что беды от этого не будет, и принялся перечислять.
— Для начала боги. Я точно знаю, что в моё время они отвечали на призывы, они были реальны, теперь же эти слова вызывают насмешку. Я понимаю почему, но также я помню богов, и это не фантазия. Дальше. Первым делом, получив доступ к лаборатории, я приготовил зелье, которое было мне нужно, но я понятия не имею, что оно делает, и в литературе его тоже нет. Я знаю, что оно называется «Блудная тень», но смутно понимаю, что именно оно должно делать. Я бы предположил, что это какой-то лёгкий наркотик, потому что в нём есть компоненты, воздействующие на разум, но зачем он мне — я не знаю. Меня беспокоит убийство Эрмы и поведение Кутума. Не потому, что всё это зацепило меня сейчас и может обернуться проблемами, если Владыка не согласится помиловать, а потому, что это… важно. Важно, почему Кутум так меня ненавидит, хотя мы почти не знакомы. Я пробую разные практики, но пока ни одна не принесла результатов. И всё это никак не складывается в общую картину.
— Может быть, тебе наоборот, попробовать отвлечься? Обычно чем напряжённее о чём-то думаешь, тем меньше понимаешь, и такие глупости в голову приходят! А потом, если отвлечься, — правильное решение сразу как-то само приходит на ум, часто даже во сне или когда засыпаешь. Ну, у меня так, — вздохнула она. — Надеюсь, тебя скоро отсюда выпустят, а то в одиночестве отвлекаться на что-то ужасно сложно. Этот Далан Песчаная Змея, кажется, очень умный человек, он понимает, что тебя пытались подставить, но считает, что разумнее подержать тебя здесь и не демонстрировать никому, что они не купились на подброшенный пузырёк от зелья. Он не говорил тебе об этом?
— Нет, он вообще со мной не говорил, — не стал спорить Маран, но и рассуждать на тему назначенных виновников — тоже.
Да, дознаватели неглупы, но это не всё, что нужно для его оправдания.
— Кстати, а что это за Старший Дракон и почему тот мужчина назвался его головой? — спросила Ида.
— Драконами называются армии и службы. Старший Драĸон… Я плохо знаю современные роли, но вроде бы они ловят преступников, ĸоторые совершили что-то очень страшное или угрожающее стране.
— Это понятно, но почему всё-таки драĸоны?
— В честь богов. Драконы — это их суть и воинственный облиĸ, таĸой огромный змей с крыльями, лапами и зубами как у волка. Ты же вроде бы читала про них?
— Про богов читала, ĸонечно, и здесь нам рассказывали, но про драконов я ничего не слышала…
— И правда, — рассеянно согласился Маран, припоминая книги, ĸоторые успел просмотреть. Там действительно не было ни слова о драĸонах, но он почему-то не придал этому значения: в этом облиĸе богов и в его время изображали нечасто, стараясь не наĸлиĸать беду. Выходит, со временем образ и вовсе стёрся из сознания людей?..
— А вообще забавно, — протянула Ида. — Вот у вас драконы — боги, а у нас Защитник часто изображается побеждающим дракона. И дракон — это всегда в сказках нечто злое, опасное, воплощение людских пороков или смертоносных природных сил. Интересно, почему такое противоречие?..
— Пойдём, — вдруг прервал её Маран и сел.
— Куда? — растерялась Ида, но всё же послушно встала и с удовольствием позволила подхватить себя на руки.
— Отвлекаться, — усмехнулся он. — Мне пришли в голову те самые глупости, о которых ты предупреждала.
— Но мне, наверное, лучше уйти спать к себе, — неуверенно предложила Идана, тем не менее обнимая его за шею.
— А почему ты решила, что мы будем спать? — уголками губ улыбнулся он, и она не нашла что на это ответить.
***
Идана проявила упрямство и до утра не осталась. Зевающая, сонная, разомлевшая от ласк, она явно не хотела уходить, но Маран не стал этим пользоваться и давить на неё, даже не стал подшучивать над странным пониманием приличий: провести жаркую ночь вместе — нормально, а проспать до утра — стыдно. Её по-прежнему совсем не хотелось отпускать и можно было зацеловать, увлечь, уговорить, заставить забыть эти свои приличия, но он предпочёл отступить.
Если она хочет избежать огласки, это её право. В конце концов, он пока не может предложить ей ничего сверх отношений любовников, а Ида приехала сюда выйти замуж.
Правда, думать о том, что её назовёт своей другой мужчина, было неприятно. Настолько неприятно, что вызывало злость и мысли о мести. Чувство было новым, так сильно ревновать ему прежде не доводилось, и отчасти именно поэтому с какими-то решительными шагами стоило повременить. Спешка куда чаще идёт во вред, чем приносит пользу.
Поэтому засыпал Маран в одиночестве, и это оказалось к лучшему: он не представлял, как мог бы отреагировать во сне на чьё-то соседство в постели, когда снились такие кошмары.
Проснувшись же утром, он несколько минут лежал неподвижно, сознавая себя и окружающую реальность, и со сложным смешанным чувством понимал: это был не сон. Просто он вспомнил.
Обрывки прошлого всё ещё не складывались в цельную связную картину, некоторые детали вызывали сомнения, некоторые были просто забыты, естественным образом. А ещё стало ясно, что пробелами пестрели не только последние годы жизни, но и из более ранних лет выпали детали и отдельные события. Мелкие, поэтому он не замечал, но все они были объединены общим объектом. И он понимал, почему забыл именно это.
Боги. Он забыл то, что было связано с богами, потому что богов больше не было.
Трудно ли убить бога? Любой верующий в Илаатане, в Транте, да и в остальных странах с их самыми разными культами скажет: убить бога невозможно, потому что он — бог. В крайнем случае, бога может убить только другой, более сильный бог.
А Маран бы ответил, что не так уж сложно. Лично он убил четверых. Ведь кому ещё поручить это дело, как не профессионалу, способному достать любого за сколь угодно высокими стенами? Кирман Чёрный Меч, глава Чёрного клана, а после — Владыка всего Илаатана, рассуждал так и не прогадал.
Можно ли было Марану после этого самому называться богом? Лично он не чувствовал в себе ничего особенного даже теперь, вспомнив прошлое.
Или всё же те, кого он убил, лишь называли себя богами?..
Родившись с верой и знанием, что боги существуют, задаться этим вопросом было невозможно. Даже убивая их — по очереди, тайно, выслеживая опасную, сложную добычу и осторожно подкрадываясь, — он всё ещё называл их богами. Теперь же, оглядываясь назад, не видел в них ничего великого, потустороннего и запредельного.
Сильные колдуньи с непривычными способностями — да. Они обращались в драконов, они могли воздействовать на людей, читали в душах, не старились и играли судьбами людей. Могущественные, опасные, безжалостные.
Эгоистичные, самоуверенные, жестокие твари. Вивисекторы, потерявшие грань, равнодушные к сломанным жизням. Люди для них были лабораторным материалом. Особенно мужчины. Существа второго сорта, достойные лишь презрения.
Тщательная селекция и изменение, чтобы красивые люди радовали глаз богов. Изменить своих подопытных, сделать женщин ядовитыми? Забавно, интересно, увлекательно. Смешно. Любовь очень гордилась этим… проектом. Истинные пары? Ещё одна её гордость, потому что нельзя давать право выбора лабораторным животным, их нужно сводить высшей волей. Ради хорошего потомства, ради интереса, ради забавы богинь. Истинная пара приносит потомство с необычными признаками. Жизнеспособное? Как повезёт.
Первой он убил Боль. Кровожадная, злобная, но — тупая. Ему всегда было с ней проще: научиться терпеть и не бояться боли, и она не смогла от него защититься.
