Татьяна Алферьева - Замуж в другой мир (СИ)
— Вы вовремя. Похоже, всё получится, — сказал Эл, не открывая глаз, и улыбнулся.
Я вздрогнула. Слишком уж его улыбка напоминала на оскал. Тут Эл поднял веки, и я отшатнулась к Рену. Глаза кейсера были не привычного алого, а насыщенно-синего цвета. И смотрел он вперёд так, как смотрят слепцы.
— Котёнок, не бойся, иди сюда. Ты же хочешь вернуться? — позвал Эл.
— Ты предлагаешь мне добровольно прыгнуть в пропасть? — недоверчиво переспросила я, не спеша отходить от Рена. Тот воспользовался ситуацией — обнял меня за талию и привлёк к себе. Ладно…пусть пощупает напоследок.
— Я не позволю тебе упасть. Ты мне веришь?
— Скорее нет, чем да, — пробурчала я, отлепляясь от Рена и осторожно подходя к перилам. — Мне, что, через них перелазить?
Глаза Эла сверкнули алым.
— Не порть торжественность момента, милая, — усмехнулся кейсер, сразу же утратив устрашающе-нереальный вид. — Ты должна трепетать и преклоняться перед моим могуществом.
— Я трепещу от мысли, что ты можешь тупо не поймать меня, — продолжала я ворчать, подлезая под перила. — Где ты и где я.
Теперь я оказалась на самом краю пропасти, а камень под моими ногами ещё и начал осыпаться. До Эла было не менее пяти метров.
— Иди ко мне, — приказал кейсер.
— Не могу.
Я чувствовала, как пальцы самопроизвольно сжимаются вокруг металлического поручня.
— Эл, ты уверен? — голос мужа тоже был полон сомнений.
— Да. Толкни её в спину, — рявкунл тот. — Пока я не передумал.
— Я тебе толкну! — наклонившись, потрогала «паутинку». Как и в первый раз, ничего не почувствовала. — Там ничего нет!
— Я же сказал — не упадёшь, значит, не упадёшь! — зарычал на меня Эл.
— Ладно, успокойся, иду…Эл!!!
* * *Яркий свет… кафель… моя ванная комната. Я дома!
Всё тело до сих пор дрожит от головокружительного полёта, и знакомая обстановка кажется совершенно нереальной. Я бросилась на кухню, схватила со стола телефон. Разряжен! Пока искала зарядник, беспорядочно натыкалась на вещи и мебель, словно забыла, что где стоит и лежит.
— Мама!
— Алло. Таня, ты что ли? Ты куда пропала, гулёна? На звонки не отвечаешь. Ну, ладно, я как женщина, тебя понимаю. Но отец уж в розыск собирался подавать, — в своей привычной манере отчитала меня мама.
— Мамуль, я тоже тебя люблю. Дай Саньку.
— Он во дворе в снежки играет. Снега-то сколько навалило…
Я глянула в окно. Действительно, на ветках деревьев, крышах домов лежало толстое пуховое снежное одеяло.
— Я к вам сейчас приеду.
— По такой-то погоде? Дороги, вряд ли, успели расчистить. Приезжай завтра, как и собиралась.
Значит, сегодня четверг. Ладно, хоть с этим разобрались.
— Я соскучилась.
— Ну, как знаешь.
Если я останусь здесь одна, я сойду с ума. Я даже не смогла обнять Его напоследок. Отпустила перила, шагнула, и всё пропало. Лишь ощущение стремительного полёта по спирали, будто меня постепенно засасывало в невидимую воронку. Вжик и я здесь — в своей ванной.
Как непривычно застёгивать молнию на джинсах и пуговицы на жакете. Я успела отвыкнуть за время пребывания в лете от тёплых вещей — куртки, шапки и перчаток. Лишь на пороге квартиры вспомнила про ключи от машины, права, регистратор и магнитолу.
— Как тихо у вас. Сразу видно, что ребёнок в отъезде.
Я вздрогнула от скрипучего голоса соседки по площадке. Она высунула свой любопытный нос из квартиры, когда я закрывала дверь.
— И вас что-то не видно было. Тоже уезжали? К маме с папой?
Я взглянула на пожилую женщину. Красновато-рыжие, крашеные хной короткие волосы и неизменный тёмно-зелёный халат в мелкий цветочек. Скучно ей, вот и подлавливает соседей для разговоров.
— Да вы никак на курорте побывали? Загорели, похорошели.
— Да-да, на курорте, — рассеянно ответила я, шагнув к лифту.
— Курорт — это хорошо. Вот раньше в молодости и я…
Спасло меня то, что лифт оказался на нашем этаже. Звук открывающихся и захлопывающихся дверей заглушил голос словоохотливой соседки. Я прислонилась плечом к стенке кабины. Тяжелее всего будет в такие минуты, когда я буду оставаться наедине сама с собой, со своими мыслями и воспоминаниями. С пониманием того, что невозможно что-то изменить…
Лишь по местоположению опознала в большом сугробе свою машину. Погода расстаралась, решила выдать аванс снега за будущий год. Приличный такой аванс, примерно с четверть нормы. Об этом мне вещал сосед по стоянке, пока я чистила свою ласточку.
Почему меня так раздражают все эти разговоры: о погоде, о курорте? Всё это такая ерунда, такая мелочь…
На дорогах действительно случился аврал. Я врубила музыку погромче и приготовилась к муторному стоянию в пробке. Примерно через час, выбралась из города. На трассе движение стало пооживлённее. Санька, мама, папа. Неужели я их скоро увижу? Я надеялась, что они избавят меня от той пустоты, что образовалась внутри, заполнят её собой. Но не случится ли так, что, занимая в моём сердце свои привычные ниши, они не смогут охватить ещё и эту?
Глава 25
Родители жили в большом посёлке в часе езды от города, в доме у леса с высоким крыльцом и открытой террасой со стороны фасада. Обзору с неё не мешал даже высокий забор из ярко-синего профлиста.
Я бросила машину у ворот, не желая тратить время на то, чтобы загнать её во двор. Бегом поднялась по знакомо скрипнувшим ступенькам, и вошла в дом.
— Кто там? Таня, ты что ли? — донёсся из кухни мамин голос.
И следом:
— Мама!
У меня сердце замерло, а потом бешено заколотилось.
Сашка! Если бы не Эл, я бы могла его больше не увидеть.
— Сумасшедшая, — в коридор вышел отец с газетой в руках. — По такой дороге поздно вечером…
К тому времени я уже скинула сапоги. Подошла, молча обняла и побежала на кухню.
Сын сидел за столом, забравшись с ногами на табуретку, и уплетал за обе щёки курицу с картошкой.
— Нагулялся, проголодался, — пояснила мама дюжий аппетит внука.
— И поправился, — хмыкнула я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы радости. — Привет.
Я чмокнула сына в макушку и взъерошила тёмно-русые отросшие волосы. «Пора в парикмахерскую» — мелькнула мысль.
Всё обязательно вернётся на круги своя: дитё, работа, дом. Каждодневные житейские заботы вытеснят из головы и сердца случившуюся со мной сказку.
— Мам, — Сашка поднял на меня прозрачно-голубые глаза. — Я там такую кучу снега нагрёб и сделал в ней пещеру. Я тебе завтра покажу.
