Кристин Фихан - Темный принц
- Достаточно, Рейвен. Давайте выйдем наружу и пройдемся по моему саду. Как только вы почувствуете в своих руках землю, вдохнете свежий воздух, вы почувствуете себя намного лучше. - Если это не сработает, у него не останется иного выбора, кроме как преклонить колени и молиться.
Рейвен умудрилась рассмеяться сквозь слезы.
- Когда вы до меня дотрагиваетесь, Отец, я знаю, о чем вы думаете. Разве священнику полагается ненавидеть вставать на колени?
Он отпустил ее, словно обжегшись, а затем начал смеяться сам.
- В мои годы, дитя, и с моим артритом, я испытываю более сильное желание ругаться, чем молиться, когда встаю на колени. Вы раскрыли один из моих величайших секретов!
Несмотря ни на что, они тихо посмеивались, когда выходили под утренние солнечные лучи. Глаза Рейвен заслезились, протестуя против яркого света. Ей пришлось закрыть их, поскольку сильная боль пронзила ее голову. Она даже закрыла рукой глаза.
- Солнце такое яркое! Я едва могу видеть и мне больно открыть глаза. Разве вас это не беспокоит?
- Михаил, возможно, оставил пару солнечных очков здесь. У него есть к этому склонность, когда он проигрывает партию в шахматы.
Священник порылся в ящике и вернулся с парой темных очков, специально созданных для Михаила. Оправа была слишком большой для ее лица, но отец Хаммер закрепил ее с помощью ленточки. Рейвен медленно открыла глаза. К ее удивлению оправа была довольно светлой, по сравнению с тем, насколько темными были сами линзы. Ее глаза мгновенно испытали облегчение.
- Они великолепны, но я не узнаю производителя.
- Их сделал один из друзей Михаила.
Сад был прекрасен. Рейвен опустилась на колени и зарылась руками в плодородную темную землю, зажав ее в ладонях. Тяжесть на ее сердце частично ослабла, позволяя чуть большему количеству воздуха войти в ее исстрадавшиеся легкие. Ей безумно захотелось лечь всем телом в эту мягкую кровать, закрыть глаза и позволить земле впитаться в свою кожу.
Этот сад принадлежал отцу Хаммеру, который провел с ней долгие утренние часы. Но полуденное солнце заставило ее искать убежища в его коттедже. Даже защитные очки не смогли помочь - глаза Рейвен горели, слезились, болели от сильного солнца. Ее кожа казалась сверхчувствительной, быстро покрываясь загаром и краснея, хотя до этого у нее никогда не было солнечных ожогов.
Они вернулись вместе и сыграли две партии в шахматы, прервавшись лишь однажды, когда Рейвен пришлось сосредоточенно бороться со своими внутренними демонами. Она была благодарна отцу Хаммеру за его присутствие, поскольку не была уверена, что смогла бы выжить вдали от Михаила, находясь в одиночестве. Без него. Она выпила травяной чай, чтобы уменьшить ужасную слабость, испытываемую ее телом от нехватки пищи.
Послеполуденные часы казались бесконечными. Рейвен удалось справиться с подступающей пустотой всего лишь несколькими приступами рыданий. К пяти часам она была измотана, но все же приняла решение, что ради своей собственной гордости, ей следует провести последнюю пару часов в одиночестве. Михаил позовет ее часа через два, от силы три, если он говорил правду. И если Рейвен хочется быть самой собой, вернуть себе независимость и чувство собственного достоинства, она должна провести эти последние часы одна.
Даже при почти зашедшем солнце, при облаках, начинающих проплывать над горизонтом, солнечный свет все еще причинял боль ее глаза, несмотря на темные очки. Без них она никогда бы не смогла пройти по деревенским улочкам обратно в гостиницу.
К счастью в гостинице было довольно тихо. Миссис Галвенстейн и ее люди находились в разгаре приготовления обеда и накрывания столовой. Не было и никого из остальных гостей, так что Рейвен удалось незамеченной проскользнуть в свою комнату.
Она приняла долгий душ, позволяя горячей воде струиться по ее телу, надеясь, что это избавит ее от ужасной потребности в Михаиле. Затем она заплела свои влажные иссиня-черные волосы в длинную толстую косу, и обнаженная вытянулась на кровати. Прохладный воздух обдувал ее кожу, разгоряченную после душа, путешествовал по ней, успокаивая ее. Рейвен закрыла глаза.
Она слышала звук фарфоровой посуды, позвякивавшей друг об друга, когда накрывали столы. Неосознанно она сосредоточилась на этом. Это показалось ей хорошим способом, удерживая на расстоянии страдание и печаль, исследовать свои новые способности. Рейвен обнаружила, что с помощью легкого усилия она может уменьшить громкость, и даже выключить, или она может услышать, как в кладовке машут своими крылышками насекомые. Также был слышен звук мышей, суетящихся вдоль стен и на чердаке.
Повар и горничная немного поспорили по поводу обязанностей последней. Миссис Галвенстейн на кухне звенела ключами во время работы. Внимание Рейвен привлекли шепоты, заговорщицкие шепоты.
- Нет никакой возможности доказать, что Михаил Дубрински или Рейвен Уитни нежить, - с жаром говорила Маргарет Саммерс. - Он возможно и знает этих людей, но он не вампир.
- Мы должны идти сейчас. - Это был Ганс. - У нас больше не будет другого шанса, кроме этого. Мы не можем ждать остальных. У меня нет намерения дожидаться наступления темноты.
- Уже слишком поздно. - Голос Джейкоба был плаксивым. - Всего пара часов до захода солнца. Потребуется только час, чтобы добраться туда.
- Нет, если мы поторопимся, пока они еще замурованы в земле, - настаивал Ганс. - К завтрашнему дню все будет закончено.
- Я все еще думаю, что нам надо подождать Евгения и остальных, - выражал свое недовольство Джейкоб. - У них есть опыт.
- Мы не можем ждать, - решил Гарри Саммерс. - Ганс прав. Вампиры знают, что мы преследуем их и они, вероятно, каждый день меняют местоположение своих гробов. Мы не можем упустить эту возможность. Быстро собирайте инструменты.
- А я думаю, что этот парень, Дубрински, один из них. Рейвен полностью очарована им. Шелли рассказала мне, что они помолвлены, - запротестовал Джейкоб.
- Я же уверен в этом, как и мой отец до меня. Я убежден, что он был таким же молодым, когда только родился мой отец. - Безжалостно сказал Ганс.
- А я говорю вам, что это не так. - Маргарет была непреклонна.
- Он очень странно влияет на женщин, в результате чего они готовы идти на все, чтобы защитить его, - подозрительно заявил Ганс, фактически заставив замолчать пожилую женщину.
Рейвен могла слышать звуки того, как ассасины собирали свое смертельное оборудование. Неужели Ганс и Джейкоб убедили Гарри Саммерса убить Михаила? Или кого-либо из людей Михаила? Она скатилась с кровати и натянула чистые полинявшие джинсы. Надевая теплые носки и горные ботинки, она послала вызов Михаилу. И вновь она обнаружила черную пустоту.
