Эй, дьяволица (ЛП) - Мигаллон Хулия Де Ла Фуэнте

— Подожди.

Я быстро встаю и открываю дверь.

— Мы закончили, детка, — кричу в коридор, на всякий случай, если Пострe захочет войти. — Она не любит спать одна. — Поясняю Колетт, когда возвращаюсь и устраиваюсь рядом с ней снова. — Ты не против, если она присоединится?

Знаю, что она — избранная, когда она улыбается.

— Зная тебя, не удивлюсь, если ты решишь, что двух девочек в постели недостаточно.

Я смеюсь, а потом серьёзнею.

— Кстати, я оставил… То есть, ты — одна.

Колетт кивает и прижимается ко мне.

— Я хочу, чтобы ты была единственной. — Я подчеркиваю это.

Она поворачивается и целует меня в губы. Переспрашиваю:

— Ты точно не против, да?

Она усмехается и встаёт, чтобы снова устроиться рядом. Я закрываю глаза, чувствуя себя удовлетворённым и измотанным, но…

— Слушай, а ты спишь вообще?

Её смех отдаётся у меня в груди.

— Если бы мне не дышали в шею… я бы попыталась. — Объясняет она, усмехаясь, после того как подкинула мне этот колкий комментарий. — Сплю мало. Где-то четыре часа, чтобы подзарядиться, хотя могу и без них пару дней пройти. Но обычно я это делаю днём, не ночью. Ночью я активнее.

— Да-да, и так понятно. Мистер Игнасио, земля ему пухом, подтвердит.

— Я чувствую усталость днём, когда солнце в зените. Не выхожу, когда оно такое яркое.

— Конечно, лучше сидеть в офисе.

Я её не вижу, но точно знаю, что она закатывает глаза, чтобы подчеркнуть, как я её смешу.

— Поэтому ты выбрала это место? — Спрашиваю я. — На севере. Не думаю, что тут бывает много солнечных дней.

— В числе прочих причин.

Я молчу, понимая, что она не собирается делиться остальными.

— Так ты что, спишь днём? — Возвращаюсь к теме её сна. — Ты прямо латиноамериканская девочка, Дьяволица.

Она взрывается смехом.

— Мне нравится план, — продолжает она. — Трахаться всю ночь и спать в обнимку в полдень.

— Придётся повысить гонорары мистеру Игнасио.

— Без сомнений.

Проснуться, обнимая Колетт, а она, в свою очередь, обнимает Пострe, — это просто чудо. И не потому, что, после нескольких милых поцелуев, мы идём в душ, и Колетт говорит, что «официально представит свои уважения мистеру Игнасио», а затем дарит мне потрясающий минет, пока горячая вода струится по нашим телам. Конечно, это тоже помогает.

Она смотрит на меня снизу с игривой и победной улыбкой, а я, откинувшись на стену душа, отрываю взгляд и тяжело дышу:

— Почему мы так долго тянули с этим?

Колетт бросает на меня взгляд «я всё прощаю».

— Напоминаю, в начале ты не хотел даже целовать меня. А уж до твоего сокровища страшно было дотрагиваться.

— Ты права, я идиот. — Я поднимаю её за подмышки, чтобы снова поставить на ноги.

Я смотрю на неё и вдруг думаю, что, наверное, собираюсь предложить ей выйти за меня.

На что она ответит, что, после минета, это не считается.

Но мой живот громко урчит, забегая вперёд.

— Не живут одними сексом, знаешь ли, — подшучивает Колетт и хватает меня за руку, потянув на завтрак. После того как мы одеваемся, конечно. А то представьте себе, каково было бы без одежды. Ну, не стоит идти по улице и травмировать людей.

К счастью, сегодня воскресенье, и ей не нужно идти на работу.

Знаете, что мне кажется охренительно прекрасным? Мои пальцы переплетены с её. Мы идём по улице, я смотрю на неё и понимаю, что у меня есть самое красивое на свете, потому что её улыбка сияет ярче, чем когда-либо. И что все люди могут это увидеть. Я её, и она моя. Горжусь собой, полный и удовлетворённый.

Она ведёт меня к ресторану, но на пороге останавливается и выглядит обеспокоенной.

— Хадсон!

— Что такое? — Испугался я.

Она сжимает моё лицо, впиваясь в меня взглядом.

— Ты уже решил, что будешь заказывать? — Она кладёт руку на грудь с надрывным, чрезмерно театральным вздохом. — Пицца или картошка? О, нет! Это убивает меня!

Она кричит в небо, а я тяну её в сторону, чтобы остановить этот спектакль, но не могу перестать смеяться. Я прижимаю её к себе и целую в нос.

— Лучше тебя съем. Ведь мы уже решили, что ты круче обеих.

— Мороженное из пиццы и картошки? — Она поднимает брови с ноткой насмешки.

— Точно. — Целую её, а потом наслаждаюсь вкусом её губ. — Умм. Лучшее мороженое в мире. — После этого я вдыхаю и добавляю: — Если только не выбрать A-отричательную, конечно.

Колетт замолкает, и я задерживаю дыхание.

Постепенно. Очень медленно. Она улыбается.

Потом раздаётся её смех, и она смотрит на меня благодарно. За то, что смог пошутить над этим. За то, что как-то нормализовал её суть. За то, что показал, что я принимаю её.

Она целует меня в щёку и тянет меня внутрь заведения, прокомментировав:

— Видишь? Мне это намного легче, чем тебе.

Я чувствую себя ещё более приподнятым, когда мы возвращаемся домой, уже сытые до отвала.

— Я тебе говорю, было настолько вкусно, что пальцы можно было бы съесть, — повторяю, входя в её дом. — Клянусь.

Колетт закатывает глаза, снимая пальто.

— Да-да, ты уже говорил это раз сто. — Она сбрасывает шарф на вешалку. — Серьёзно, как тебе может так нравится еда?

— Я — телец, мамочка, — подмигиваю ей, гордо обгоняя по пути в кухню, где отодвигаю её железистую диету и кладу в холодильник заказанную еду, чтобы, если останусь подольше, была еда.

Потому что, оказывается, моя девушка — (девушка?) — не хранит еды в холодильнике. И если вы не читаете это с раздражением, то вы сделали ошибку.

— И что это меняет?

— Да то, что я — знак земли, привязанный к земным удовольствиям. Мы почитаем еду и делаем секс искусством. Лучший знак в постели. — Подмигиваю ей. — Чувствуй себя счастливым.

Она делает скептический жест, вся такая чёртова крутая.

— Ты знаешь, что гороскоп нельзя подгонять под себя, да?

— Да ладно. Серьёзно. Проверь.

Она бросает на меня вызов взглядом и достаёт телефон.

— Лучший знак зодиака в постели, — объявляет она вслух, вбивая в поисковик.

Кликает на ссылку, и её зрачки быстро бегают по экрану.

Я улыбаюсь, уверенный в себе.

Колетт поднимает глаза, чтобы взглянуть на меня с таким вердиктом, который я уже праздную в душе…

— Скорпион.

— Что? — Моё победоносное выражение лица исчезает.

— Скорпион, — она показывает мне экран.

— Нет, этого не может быть. Пересмотри ещё раз.

Она опять закатывает глаза и подчиняется.

— Скорпион, — повторяет она, будто это приговор.

— Что? Ты что, прикалываешься?

Я достаю свой телефон и сажусь на диван, готовый докопаться до истины.

— Серьёзно, Хадсон?

— Да, это личное, — отвечаю, не отрывая глаз от экрана, борясь за свою гордость.

Колетт тяжело вздыхает и садится рядом, готовая ждать.

Я рычу, перечитывая статью за статьей.

— Твой Wi-Fi глючит, — заключаю я.

Она щёлкает языком.

— Конечно. Или ты — знак неудачников.

Я фыркаю и сжимаю руки, лежа на спинке с надутыми щеками.

— Чёртовы скорпионы.

Колетт улыбается.

— Да, но, серьёзно, — продолжаю я. — Этого не может быть. — И снова поднимаю телефон, не собираясь сдаваться. — Кто лучше в постели: телец или скорпион? — говорю, заявляя свой новый запрос. — О, вот: «Скорпион — лучший любовник среди всех знаков зодиака, а телец уверенно занимает второе место. Оба страстны, преданы и ненасытны. Так как их созвездия расположены напротив друг друга на небесах, их встреча — это взрыв и магнитизм. Лучший союз в постели, безусловно. Искры полетят… если, конечно, они смогут преодолеть свою врождённую вражду».

Я потираю подбородок, задумчиво.

— Значит, мне нужно было попробовать с какой-нибудь скорпионшей… Чёрт! Вся моя жизнь с теми и другими, и вот теперь я узнаю это, когда уже поздно, потому что я только тебя хочу, и…