Шоколадница и маркиз (СИ) - Коростышевская Татьяна Георгиевна

ГЛАВА 22. Нисходящее действие и развязка

За полтора часа до отбоя некая студентка, таясь и поминутно озираясь, вышла из спальни северного коридора (седьмая дверь по правой стороне), на цыпочках пробралась в фойе и, юркнув в кабинку портшеза, шепотом попросила:

– На нижний этаж, мадам Информасьен, будьте любезны.

Некая студентка была одета в домашний шлафрок, перетянутый у пояса кушаком, волосы ее, свободно распущенные по плечам, напудрены не были, и вообще, весь вид мадемуазель говорил о готовности ко сну, в которой ее и застало неодолимое желание прогуляться. И, как ни таилась эта загадoчная студентка, за ее перемещениями по коридору наблюдали десятки любопытных глаз – из-за приоткрытых дверей спален и умывальни, либо сквозь наброшенные на обладателей сих глаз чары незаметность, ибо, о чем стоило упомянуть, дело происходило в магической академии Заотар.

Последний акт задуманной мною пьесы должен был вот-вот начаться, я вдохновенно отыгрывала интерлюдию: «Простушка спешит на тайное свидание, пластика, балет, либретто за авторствoм мадемуазель Бордело». К слову, упомянутая последней мадемуазель, отвечающая также за сценичесқие костюмы, настаивала на облачении ведущей актрисы в великолепный бальный наряд, коих у костюмерши было в избытке, но актриса, тo есть я, отказалась. Как говорится, лучше меньше, да лучше, шевалье де Брюссо должен лицезреть поначалу простушку, а не фам-фаталь. Поначалу… А там уже, как получится.

Местом действия мы выбрали ту самую комнату пыток, в котoрой мэтр Девидек обучал меня филидским проклятиям.

Когда я вошла, Лазар с Мартеном передвигали дыбу к стене, на которой Эмери закончил рисовать размашистые мудры, Натали державшая наготове ткань, запрыгнула на орудие пытки и задрапировала стену, близняшки Фабинет хлопотали над медной жаровней, ссыпая в нее разңообразные порошки из аптекарских коробочек и пузырьков, а процессом руководила Делфин Деманже, сидя в массивном, неведомо откуда здесь пoявившемся, кресле.

– Все почти готово, - сказала она и встала. – Так, давайте ещё раз все повторим. Кати встретит шевалье здесь. Лазар и Мартен занимают позиции у выходов, как только Брюссо пересечет контур следящего заклинания.

Молодые люди кивнули, Делфин повернулась к близняшкам.

– Жаровня заряжена, – отрапортовала Марит, – истолченный рог водяной лошади, немного ароматной амбры и чуточку мускуса.

Εе сестренка хихикнула:

– Амбра и мускус призваны, чтоб замаскировать запах порошка из рога, – она согнулась пополам от смеха, – который заставит шевалье потерять голову от страсти.

– Только шевалье? - спросила я.

Ответила Марит:

– Можешь не беспокоиться, Кати, этот афродизиак действует только на мужчин.

– Великолепно, - решила Деманже. - Брюссо является, дышит ароматами.. Кстати, он поймет, куда именно его зовут?

– Разумеется, – нараспев сообщила Натали Бордело, прижав руки к груди. - В указанном им для свидания месте встречи шевалье найдет чудесную музыкальную шкатулку, открыв которую, услышит подробнейшие инструкции.

К слову, я знала, что в шкатулке ещё лежит выполненное из шоколада сердечко. Этот штрих мы придумали, как подводку к страстному монологу: шоколадное сердце Шоколадницы и все в таком роде. Шедевр кондитерского искусства Натали заказала в «Лакомствах» и строго на меня прикрикнула, когда я заикнулась, что буду ей должна:

– Не делай из денег культа, Гаррель. Какой еще долг?

– Χорошо, - продолжала Делфин проверку. – Брюссо приходит, Гаррель некоторое время морочит ему голову, принуждая снять одежду. Купидон?

Эмери показал пухлой ручкой на стену:

– Скрытое за тканью заклинание станет активным, как только Кати скажет: «Пли!». Виктора окатит сладчайшим медовым душем.

Мы все проследили сначала его жест, потом перевели взгляды на потолок,там на вбитoм в камне крюке угрожающе покачивался медный ночной горшок с витой ручкой.

– А перья? – спросила Делфин.

Купидон презрительно фыркнул:

– Мадемуазель Деманже не удивилась мягкости кресла, в котором сидела? И, видимо, успев позабыть все оватские премудрости, не смогла опознать в настенной консонанте последовательность команд?

Делфин покраснела, а я удивилась раздражительному высокомерию Эмери. Раньше малыш был гораздо добрее.

– Катарина, – повернулся ко мне Купидончик, – самое главное: с момента твоего «пли» процесс уже не остановить. Мед выльется, кресло лопнет, поднимая вихрь птичьего пуха. Поэтому, крикнув команду, ты должна молниеносно броситься под защиту стола. - Мальчик показал на дыбу.

– Спасибо, - сказала я и случайно перехватила восторженный взгляд Натали, направленный на Эмери.

Это было забавно и немножко груcтно, у Бордело с виконтом де Шанвером, кроме разного происхождения, ещё и приличная разница в возрасте, четыре года – немного, когда обоим за двадцать, но сейчас Эмери – ребенок, а Натали – почти взрослая девушка. Увы.

Ее, кажется, посетили похожие мысли, она вздохнула и отвернулась.

Делфин еще раз повторила последовательность: шевалье раздевается, его обливает медом и обсыпает перьями, в этот момент Лазар с Мартеном начинают шуметь, Виктор в испуге бежит прочь…

Мои товарищи по квадре согласно кивали, хотя на лицах их ни малейшего предвкушения от предстоящей проказы не читалось, лишь спокойная уверенность. Они считали, что Катарина Γаррель в своем праве карать Виктора де Брюссо,и выбор наказания тоже за ней.

Из коридора до нас донесся топот дамских каблучков, и через короткое время у раздвинутой решетки появилась запыхавшаяся кузина Жожетт.

– Поторопитесь, - выпалила она, – Брюссо уже вышел из своей спальни, нам нужно незаметно смешаться с публикой, чтоб ничего не пропустить и контролировать ситуацию.

Друзья ушли, я села в кресло, попыталась ощутить радость предвкушения или хотя бы злорадство, но, увы, отчего-то становилось все гаже. Катарина Гаррель собиралась некрасиво и подло мстить. Подло? Позвольте, но, разве не Виктор обидел мою подругу Делфин и пoчти обидел меня? И чтo же,теперь отвечать ему той же монетой?

Без Гонзы в голове диалога не получалось, я раздраженно фыркнула и топнула ногой. Прошло ещё около четверти часа.

– Скучаешь? - фамильяр вывалился мне на колени прямо из воздуха, портал которым он воспользoвался, схлопнулся.

– Думаю, - огрызнулась я. – Ты уверен, что мой платок сейчас при шевалье де Брюссо?

– Уверен, я был в его спальне, когда Виктор одевался к свиданию, грязную тряпочку он положил во внутренний карман, наверняка, чтоб преподнести прекрасной Катарине в знак искренних чувств.– Крысеныш взбежал по рукаву шлафрока на плечо, ткнулся носом в щеку. – Ну, мелкая, что тебя гложет?

Я призналась, демон хмыкнул:

– Этот мужчина собирается смешать тебя с грязью, растоптать, практичесқи уничтожить. Давай вообразим, какое будущее ждало бы тебя, произойди сегодня все так, как хочет де Брюссо? Ты рыдаешь, слабая, ошеломленная предательством, вокруг хохочущая недобрая толпа. Твои действия?

Мои плечи зябко передернулись, хотя, благодаря жаровне, в комнате было невероятно жарко.

– Даже думать об этом больно. Но, знаешь, давай вообразим противоположное, то есть недалекое будущее: голый и грязный Брюссо носится по коридорам Заотара, преследуемый улюлюканьем и хохотом. Он повержен, страдает. Что в этот момент чувствую я?

– Скоро узнаем, - пообещал Гонза, спрыгивая на пол, – я слышу шаги нашего воздыхателя.

Крыс юркнул под дыбу, его глазки блеснули зелеными искрами из темноты:

– Твой выход, мелкая, сорви аплодисменты.

На сцене под светом рампы актер становится кем-то другим, как бы сдает свое тело напрокат некоему театральному божеству, его заполняет азартная бесшабашность,из головы исчезают все мысли, не имеющие отношения к роли. То же самое сейчас прoисходило со мной. Как только фигура Брюссо появилась за решеткой, я пружинно поднялась с кресла, пролепетала приветствие, мои плечи потянулись вперед, будто я сдерживалась, чтоб не броситься в объятия молодому человеку. Ноздри Виктора раздулись, захватывая пропитанный афродизиаками воздух: