Шип и хаос. Факультет отверженных (СИ) - Осипова Иванна

Эссар издал звук, похожий на стон или рык:

— Всё! Я решил — вы уходите!

— Мы? — многозначительно переспросил лекарь.

У меня перехватило дыхание. Гас собирался в одиночку отбивать атаки и удерживать осаду. Как это возможно?!

— Я попытаюсь сохранить корпус. Они разнесут его до второго яруса. Нельзя этого допустить. Здесь слишком много важных секретов. Урса, помнишь проход к главному зданию?

— Помню, — сухо и будто недовольно бросила наставница.

— Уведёшь всех.

— А стража?

— Объяснишь, что начался пожар, который угрожает разрушить подходы к полям хаотита. Если Америус ещё не озаботился спасением своего будущего золота, то пусть поторопится.

— Не он ли привёл ораву под наши окна? — предположил лекарь.

— Есть и другие, кто способен науськать толпу, — со злостью произнёс Гастон. — Я бы разогнал их за минуту, но сейчас нельзя ссориться с ректором.

Вторая волна морозных снарядов прошла защиту. Тонкие ледяные иглы легко просачивались через материю хаоса. Мы успели пригнуться, а некоторые плашмя упали на пол среди догорающих луж от огнёвок.

— Вперёд! — скомандовал Эссар.

Студенты неохотно потянулись к лестнице вниз. Я осталась стоять на месте: если Эссар не уйдёт вместе с нами, то и я его не брошу.

— Гас, не стоит рисковать, — Михель сомневался. — Идём с нами.

— Я распорядился. Исполняйте, — холодно ответил декан и несколькими движениями закрыл прорехи в магическом щите. — Кирсти, а ты чего ждёшь? — Гас даже не посмотрел в мою сторону.

Урса уже покинула галерею. Лекарь ждал меня у лестницы.

— Я не уйду, доктор! — крикнула я.

— Нет! Ты уйдёшь! — на этот раз Гастон рывком схватил меня за предплечья.

Я была готова к сопротивлению и прямо посмотрела в тёмные сейчас глаза Эссара. Ему не удастся прогнать меня. Зачем мне спасение, если Гастон погибнет? Ответ на этот вопрос отозвался в сердце ясным и однозначным ответом.

— Я. Остаюсь. С тобой, — дерзко произнесла я.

У Гастона дрогнули сурово сомкнутые губы. Я ожидала, что он опять отругает, начнёт гнать, поэтому насупилась и вцепилась пальцами в рубашку Эссара.

— Не жди, Михель, — произнёс Гас. — Кирсти поможет с извлечением нитей.

Я не сдержала невольную улыбку, а Гастон улыбнулся мне в ответ.

Вероятно, доктор ушёл: я не обратила внимания. Мы с Гастоном стояли вместе против всего мира, защищая корпус, ставший мне домом. Нити хаоса легко шли ко мне в руки, соединялись с теми мощными потоками, которые добывал Эссар.

— Думаете спрятаться, пустотелые?! — завопили стихийники, но уже не так дружно и многоголосно.

Я поняла, что часть нападавших заскучала и ушла, насладившись быстрой победой. Им было достаточно унизить нас и навести беспорядок. Остались и упорные. Они пробовали пробить защиту. Гас прикрывал меня, изредка вздрагивая от долетавших частиц чужой магии.

Увы, и наши силы истощались. Вот уже материя хаоса перестала ощущаться кончиками пальцев, а нити истончились. Огонь дара Эссара горел всё так же ярко, но стал похож на пламя небольшого факела. Удерживать щит сразу на всём здании было непросто. Перекрытия над нами трещали всё громче и чаще. Обрушилась лестница, ведущая на второй этаж, а огонь взметнулся с новой силой, пожирая теперь два пролёта. У меня дрожали колени. Я бы упала, если бы не прижималась к спине Гастона. Он незримо держал меня на ногах.

— Они готовят земляной капкан, — неожиданно сказал Эссар. — Я сосчитаю до трёх. На счёт три мы быстро побежим к спуску в подземелье. Раз…

— Два. — Он развернулся и схватил меня за руку.

Я крепко сжала ладонь Гастона.

— Три…

И мы побежали.

Оглушающий грохот за спиной смешался с гулом пламени, пол затрясся, под ногами прошла волна, вздыбившая каменные плиты. Тут же засвистели ледяные стрелы. Эссар дёрнул меня за руку и оттолкнул, будто выбрасывая вперёд в быстром танце, перекрыл собой путь в галерею, и внезапно разжал пальцы.

Я буквально пролетела между охваченной огнём лестницей и стеной, сбежала по ступеням. Треск рушащихся перекрытий взорвал воздух.

— Гас! — заорала я во всё горло.

Мучительно хотелось обернуться, но ужас гнал меня дальше. Желание жить управляло моим телом, а не разум и страх за другого человека.

Я скатилась с лестницы в подземную часть факультета, упала, садив колени, но немедленно подскочила, чтобы увидеть, как Эссар то и дело перепрыгивает через две ступени, торопясь за мной.

Горящие балки падали за спиной Гастона прямо на лестницу. Всё скрипело и лопалось, огонь с воем охватывал сухое дерево.

— Беги, дурёха! — прохрипел Гас.

Он выскочил прямо на меня, не сумел остановиться и на секунду вдавил в стену. Она почему-то начала проваливаться под моей спиной, затягивая нас в темноту. Там, где мы только что стояли, горой высились горящие обломки.

— Гас…

Я распласталась, придавленная телом декана, ладони лежали на спине Эссара, ощущая что-то влажное и немного липкое. Было темно и холодно.

— Сейчас, — словно задыхаясь, ответил он. — Сейчас я перевернусь.

Гастон медленно сдвинулся в сторону, перекатился набок и сдержанно застонал. Я еле различала во мраке светлое пятно: рубашку Гаса. Он немного повозился и затих. Слышалось лишь его судорожное дыхание.

Сообразив, я сплела шарик света и закрепила на одежде, как уже делала в «комнате стыда». Из полутьмы показалось невероятно бледное лицо Эссара, привалившегося к стене. Старые камни были покрыты тёмными подтёками, напоминавшими плесень.

— Мы в комнате под лестницей, — сообразив, выдохнула я. — Дверь не заперта и открылась под нашей тяжестью? Надеюсь, мы не сидим прямо в луже крови Свана.

— Я всё убрал, — тихо и отрывисто проговорил Эссар. — Разломы закрыл. Паразитов вывел. Нам нечего опасаться.

— Здесь каменный потолок, — задрав голову, я осмотрелась. — Огонь не сможет разрушить его, и пламя потеряло силу.

— Немного отдохнём и попытаемся пробраться через завал, — закрывая глаза пробормотал Гастон.

Мне совсем не нравился его тон и какая-то непривычная вялость. В Эссаре всегда чувствовались внутренняя сила и решительность, а сейчас он будто засыпал.

— Ты ранен? — с подозрением спросила я, отбросив в сторону глупую и ненужную сейчас вежливость.

— Всё в порядке, Кирстен, — пробормотал он и как-то досадливо тряхнул головой.

В неярком свете я посмотрела на свои ладони: бурые разводы на коже уже подсохли.

— Нет! — Я торопливо подползла ближе к Гастону. — Нет же!

На секунду я представила самое жуткое: сердце в груди сделалось камнем, начали душить слёзы. Я не могу потерять Гастона!

Пусть он никогда и не был моим. Пусть мы только ссорились, и так мало разговаривали спокойно и открыто. Пусть я для него лишь дерзкий Дикий шип — студентка, которая доставляет неприятности.

Гастон Эссар должен жить!

Мы ещё не сразились с врагами, не освободили рабов и не отомстили за всех отверженных.

Я обхватила ладонями лицо Гаса. Он не откликался. Мне снова почудилось, что Гастон умер: смертельно бледный, холодный, глаза закрыты. Затряслись руки, а позвоночник точно пронзило морозным стержнем.

Лёд! Вот в чём дело!

Я отклонила тело Гаса от стены: рубаха в крови и прилипла к ранам. Ледяные стрелы достигли цели. Невозможно понять, как глубоко проникли иглы, — они уже растаяли от тепла. Дар мага трепетал маленьким пламенем. Для защиты факультета Эссар выложился полностью. Скорее всего, щит продолжает закрывать корпус.

Прижав ухо к груди Гаса, я различила слабый стук сердца. Ранение и магическое истощение, действуя вместе, могут убить хаотика. Михель рассказывал на занятиях о подобных случаях.

Я перебирала в памяти, что лекарь говорил о способах удержать мага хаоса на нити жизни. Взглядом скользнула по черноте в другом конце комнаты, ощутила холод и тяжесть ключа на шее.

Кажется, вспомнила…

45

Когда магам хаоса выжигали дар, они медленно умирали, впадая в состояние на грани сна и реальности: мучительное и болезненное оно всегда заканчивалось безумием. Нечто похожее происходило при магическом истощении. Ослабленное ранением тело и гаснущее пламя магии — верный путь в чертоги богини Глунадр.