Нина Сасовец - Ожерелье из янтаря (СИ)
Бабка вливала в рот Найрани лекарство.
Вот, девочка, попей.
Найрани отплевывалась. Большая часть лекарства проливалось мимо. Когда Вегран и маг ушли, старуха накрыла Найрани одеялом и протерла ей лицо платком, смоченным в воде.
Пей! — бабка влила последний глоток ей в рот. Найрани закашлялась. Бабка похлопала ее по щеке, приводя в чувство. Найрани плохо разбирала ее лицо.
Старуха вложила в ладонь Найрани янтарную бусину из ее ожерелья. Найрани снова заплакала.
Это было в твоей руке. Береги этот камень. Он защитит тебя.
Найрани зажала в кулаке небольшой продолговатый камень цвета солнца. Лицо старухи расплывалось перед глазами. Постепенно стихли стоны и завывания. Прекратились судорожные всхлипы. Найрани провалилась в спасительный сон.
Господин! — старуха Фанис трясла за плечо Веграна. Он заснул, сидя в кресле в одной из комнат местного постоялого двора.
Чего тебе? — Вегран потер руками затекшую шею.
Девушка… Она умирает!
Что?!! Как умирает? — Вегран вскочил и встряхнул старуху за плечи. — Говори, карга!
Не удается остановить кровотечение. Девушка слабеет. Она не доживет до утра…
Ты, старая криворукая дура, что ты натворила?!!
Я все сделала правильно. Но иногда все идет не так, как было рассчитано.
Вегран отшвырнул Фанис, схватил с вешалки свою верхнюю куртку и бросился к каморке повитухи.
Она лежала на столе. Бледная, словно прозрачная. Сорочка пропиталась кровью. Кровь капала с покрытой пятнами простыни прямо на дощатый пол. Тонкие руки были сложены на животе. Она с трудом повернула голову и открыла глаза. Вегран поразился. Глаза ее казались черными. Она посмотрела затуманенным взглядом прямо ему в душу.
Будь ты проклят, Вегран из Игриса. Пусть не будет у тебя ни мгновения покоя ни в этой жизни, ни после смерти. За мое не рожденное дитя, за всю причиненную тобой боль… Я проклинаю тебя отныне и на века, — Найрани потянула руку в сторону Веграна.
У Веграна внутри все похолодело. Он всем телом, всем своим естеством чувствовал вес ее слов, чувствовал, как они проникают в самое нутро, как они сплетаются с его сущностью, давят, сковывают, отравляют.
Заткнись! Заткнись, ведьма!
Найрани обессиленно закрыла глаза. Склонилась на бок темноволосая головка. Приоткрылись с хрипом спекшиеся губы. Безжизненно свесилась с края стола кисть руки с тонкими пальчиками. Найрани затихла. Вегран приложил палец к ее сонной артерии, но не ощутил пульса. Он отступил. Потом сделал еще шаг назад, второй третий, уперся спиной в дверной косяк, глядя, как постепенно увеличивается лужа крови на полу. Потом он вышел на улицу и увидел Мелифора, идущего по дорожке.
Она умерла, — констатировал Вегран.
Когда?
Только что…
Мелифор заглянул в дверь каморки и посмотрел на распростертую на столе Найрани. Потом он медленно закрыл дверь и отвернулся от нее. Жаль девчонку. Красивая, молодая. Ей бы жить да жить. Мелифор посмотрел на Веграна. Ведь не жена ему она, не рабыня. Одержимый какой-то. Сгубил девчонку. Вот понадобилось ему прерывать беременность.
Я уже говорил. Ты меня не слушал. Мог бы позволить ей выносить дитя и отдал бы в приют. Или продал бы кому-нибудь. Может и польза была бы от младенчика. Может был бы другой исход. А так, ни девчонки, ни ребенка.
Ты понимаешь, что ты несешь? Она бы искала этого ребенка, сопротивлялась бы мне.
Поздравляю… Она больше не сопротивляется. А будь у тебя ее младенец в руках, ты бы имел на нее хороший рычаг давления.
Мелифор был прав. Вегран признавал. Нужно было забрать у нее ребенка сразу после рождения. Чтоб она умоляла, просила и подчинялась. А еще с помощью этого ребенка можно было легко уничтожить этого Желтоглазого. Гнев лишил Веграна способности мыслить ясно. Он был настолько зол, что впервые в жизни поставил свои чувства выше дела, выше выгоды. Он презирал себя за это. И теперь он проиграл. Но он все же сделает все, что сможет, чтоб утопить этого ящера в его собственной крови. Вегран придумает, как это сделать. Тем более, он теперь знает, как нафти их гнездовье.
Похоронить бы девочку, — вставила слово стоящая до этого тихо Фанис. — Можешь снять с нее свой барьер, маг.
На деревенском кладбище вырыли могилу. Найрани положили в гроб, который купили у старого гробовщика, живущего при кладбище. Четверо охранников подняли гроб на плечи и понесли на кладбище. Возле черного прямоугольника могилы бабка склонилась над гробом и погладила бледное личико.
Спи спокойно, голубка.
Мелифор и Вегран стояли, поджав губы. Охранники накрыли гроб крышкой и стали опускать его в могилу. Вегран смотрел, как сыплется на крышку гроба земля с лопат. Столько усилий, трат, поисков, времени и все в пустую. Вегран со злости пнул ограду клумбы. Ряд черных кованых витых цветов даже не покачнулся. Цветы давно отцвели и сейчас из под белого снега торчали редкие сухие палки, символизируя собой крах всех надежд Веграна, связанных с Найрани. Охранники насыпали на могилу аккуратный холмик и разровняли его лопатами. Еще несколько минут стоял Вегран возле холмика. Мелифор окликнул его:
Пойдем. Нужно разобраться с нашими делами. Завтра мы с отрядом отдохнем, а послезавтра уедем обратно в Карвик. Здесь нам делать больше нечего.
Они отвернулись и ушли. Они уже не видели, как старуха вынула из кармана янтарные бусины и положила их на холмик.
А чуть позже пьяный Вегран, расхаживая по столовой постоялого двора, делился с не менее пьяным Мелифором своими неудачами.
Понимаешь, я для нее все делал. Я принимал ее подарки, которые она делала. Какие-то дурацкие занавесочки, салфеточки, коврики… Я ее оберегал, я отваживал от нее деревенских сосунков, чтоб не испортили. Я помогал ее отцу. Я восемь лет слушал его глупые истории о его большой любви к покойной жене, которая померла то ли от чумы, то ли от оспы. Однажды я случайно увидел, как она положила руки на погибающее яблочное дерево и оно за считанные минуты зазеленело. А я еще думал, почему их сад и в засуху и в дождливые годы приносит хороший урожай. Она была находкой. Она умела даже залезать в мозги людям и животным. Ну, это ты сам видел. Мы могли подняться так высоко, если бы этот ящер не сунул свои гадкие ручищи в мои дела!
Да уж… Не повезло тебе… Но ты помнишь? Ты обещал мне виноградники за помощь тебе.
Я помню. И я плачу свои долги, — Вегран хлебнул из кубка и сморщился. — Что за отвратительное пойло подают здесь…
Это местный напиток. Настаивается на сахаре и коре одного местного дерева.
Говорю же, гадость.
В то же самое время по кладбищу двигались две рослые мужские фигуры. Они обходили ряды могил, пока не нашли свежий холмик. Один из них показал пальцем на могилу с янтарными бусинами на белом платке. Второй кивнул и мужчины, сняв с плеч принесенные с собой лопаты, принялись раскапывать могилу.
