Ларисса Йон - Обреченные любить
— Это вполне возможно.
Разговор, который состоялся у нее в квартире до того, как она ударила его тяжелым предметом по голове, всплыл у нее в мозгу, привнеся некоторую надежду.
— Погоди-ка, ты ведь говорил, что у инкубов могут быть только отпрыски мужского пола?
— Нет, я говорил, что у демона-семинуса могут быть отпрыски мужского пола. Другие виды инкубов способны производить на свет особей как женского, так и мужского пола.
Так значит, она действительна демон, и отрицать это бессмысленно. Ей было омерзительно то, что он говорил, но, по правде говоря, ее уже ничто не удивляло. Еще ребенком она отличалась от сверстников. Она слушала свою интуицию. Зрение было не просто идеальным, но и превосходило зрение нормального человека, а с годами и остальные чувства развились сверх меры.
Зато ее способность сопереживать и чувствовать симпатию к другим людям снизились многократно.
— Так что со мной будет дальше? Твой брат сказал, что демоническая ДНК берет вверх. Я что, превращусь в какого-то ужасного зверя? — Она скорее убьет себя, чем позволит этому случиться.
— Я не знаю.
— Ты не знаешь? Ты же доктор!
— Доктор по демонам.
Она махнула рукой в сторону книжных полок.
— У тебя под рукой библиотека волшебных демонических книг, и ты не знаешь?
— Ну кое-что я все таки знаю. Брат был прав. — Он присел на стол, вытянув ногу перед собой. — Демоническая ДНК очень агрессивна. Она все время будет пытаться взять верх над человеческой ДНК, а не слиться с ней. Именно от этого твои проблемы. Вопрос еще, во что именно ты превратишься, но что превратишься — в этом нет никакого сомнения. Или умрешь.
— Лучше умереть.
Эйдолон покачал головой.
— Есть еще кое-что.
— О, я понимаю, что я могу покончить с собой до того, как случится то или иное.
— Нет. С помощью Шейда, как мне кажется, мы сможем интегрировать твою человеческую ДНК в демоническую. По сути, я дам тебе биологическую форму, которая была у тебя при рождении.
— Это которую? Вот то-то же. Ты не знаешь. Если я ничего не буду делать, то либо умру, либо превращусь в монстра.
Антикварные часы отсчитали несколько секунд в полной тишине.
— Ну что ж, можно резюмировать и так.
— Ух ты, — сказала она тихо. — Грустное у меня какое-то будущее. — «Грустно» — не то слово. Ведь она жила в ожидании смерти, всегда жила в ожидании смерти, так что ничего нового здесь не было. Она провела пальцами по книгам на полках. — Так я ходячая бомба с часовым механизмом. И когда я взорвусь, есть идеи?
— Не знаю, — ответил он, запустив пятерню в волосы, как делал всегда, когда был в растерянности.
— Для доктора ты вообще не много знаешь.
Тайлу заинтересовали золоченые буквы на одном из томов, и она задержалась у полки.
— Демоника. — Она достала книгу и нахмурилась. — Библия демонов?
— В сущности, да, это другая сторона все той же медали.
— Так что было вначале, по мнению адептов тьмы?
— Тебе не все равно?
— Нет. — Она взвесила книгу в руке, ожидая, что та сожжет ее, но ничего не случилось — том был прохладный и тяжелый.
— Всегда интересно знать, что думает противная сторона.
Вот только сторона-то уже не противная. Эйдолон сложил руки на груди и вытянул вторую ногу перед собой.
— Знатоки демонической истории говорят, что после того, как сатана был изгнан с небес, ему позволили создать собственную расу, но поскольку люди рождены добрыми и могут быть обращены во зло, Бог потребовал того же от созданных сатаной созданий, то есть они рождены от зла, но могут быть обращены в добро. Некоторые виды сатана взял из своего воображения, а некоторые… Для создания одних он взял животных, для создания других — людей.
— Вот почему демоны могут выглядеть как люди?
Эйдолон кивнул.
— Некоторые виды — это помесь животных с людьми. Например оборотни. Некоторые виды унаследовали больше зла, чем другие. Есть виды и отдельные личности, которые все время пытаются стать добрыми.
— Добрыми? Так они что, не поклоняются сатане?
— Мало того, некоторые из нас вообще сомневаются в его существовании и как некоторые люди сомневаются в существовании Бога. Вот и некоторые демоны не верят в повелителя Тьмы.
— Так ты его никогда не видел?
— А ты Бога видела?
— Так ведь не в этом дело.
— Вот именно. Когда люди говорят о божественной силе, имеют в виду ангелов. У нас есть дрездиины, и, кстати, многие из нас считают вашего Бога верховным правителем. Другие поклоняются или по крайней мере принимают обоих. Если желаешь, у нас — двоебожие.
— Разве это возможно?
— Что именно? То, что кто-то из нас может быть не только злым? А тебе не кажется, что концепция неверна и многие люди рождаются злыми или их обратили во зло?
— Ну, думаю, что да.
— А теперь представь: то же самое происходит в мире демонов. Для каждого действия есть противодействие. Все взаимосвязано. Инь и ян. И не бывает одной крайности без другой. И вот в демоническом мире в каком-нибудь жутком сообществе происходит аномалия. Я знал круэнтуса, который очень хотел работать в госпитале. Его порвали на части его же родственники за такое поведение. Мир не черно-белый, как тебе кажется, Тайла.
— Поверь мне, я уже сама догадалась. — Она потерла виски и подумала, что вряд ли ее жизнь когда-нибудь будет нормальной. Впрочем, что она знала о нормальной жизни? Она родилась на полу склада, ее мать была героиновая наркоманка, и с тех самых пор все в ее жизни было сплошной борьбой за существование.
— Тайла, давай я приведу сюда Шейда и мы тебе поможем.
Она покачала головой.
— А чего ты боишься?
— Чего боюсь? Ну как тебе сказать… Например, я боюсь потерять себя, боюсь превратиться в то, что сама всегда ненавидела. Я лучше умру, чем превращусь в то, что утром не смогу узнать в зеркале. — Казалось, он понял ее, и тут она вспомнила о том, что он говорил ей о каком-то предстоящем изменении в собственной жизни. — Ты, похоже, тоже не слишком рад предстоящим переменам?
— Тут дело в другом. Я-то знаю, кем стану, а ты — нет. Ты ведь можешь стать лучше.
— Лучше? А чем это «лучше» превратится в демона?
— И это говорит человек, которого только что едва не убили его же сородичи?
Тайла скрипнула зубами.
— Чтоб ты провалился в ад.
— Ты все еще не поняла? Это и есть ад.
Тайла фыркнула.
— Ну да, как же.
— Нет, я серьезно. Нет никакой огненной ямы, кругов ада, текущей лавы. Когда мы умираем, нас кладут в землю, как и вас, чтобы мы раз за разом проживали свою никчемную жизнь заново.
