Личный маг для Наследника. Эхо погибшей цивилизации (СИ) - Верескова Дарья

Внизу, у подножия скалы, лежала расчищенная площадка с бревнами, где путники подолгу сидели, надеясь услышать слова старца — случайные видения прошлого или заветы предков. Горы со всех сторон вздымались неприступной стеной, ледники отливали синим, но небо сегодня было удивительно ясным, а воздух — свежим, пронизанным морозной тишиной.

Вообще-то к мудрецу Халвэ, в теории, можно было обратиться и самостоятельно, но он мог ответить что-то дельное только в том случае, если считал, что этот человек важен для будущего Айзенвейла. Тогда он мог дать несколько туманных намёков о будущем, которые чаще всего никак не касались самого просителя. Услышать персонально несколько слов от него — невероятная удача, и простым людям это почти никогда не удавалось, потому что он даже не выходил из своего дома. Самых настойчивых ещё и палкой мог поколотить.

Но Райлену Объединяющему, Наследнику Севера, Хранителю границ, он никогда не отказывал, очевидно, всей душой веря, что тот действительно является потомком Равинора.

Я не знала, был ли Халвэ на самом деле носителем магии, слышал ли он голоса легендарных Воинов прошлого, сказания о будущем, слышал ли он шёпот духов. Но если магия, настолько сильная, была у меня и у Рея, то почему бы ей не оказаться и у мудреца Халвэ? Сто десять лет — не шутки, а у Халвэ даже не было клана, чьи камни могли бы давать ему силу.

Поэтому я невольно не могла скрыть волнения, стоя вместе со своими друзьями и с Эриком, выстроившись в ряд у домика старца. Снизу, на расчищенной площадке, собралась большая группа зевак вместе со слугами и воинами ярла, но мы, как и остальные, смотрели только на крохотную дверь из грубо сколоченных досок.

Наконец, дверь открылась, и из неё появился очень худой и очень высокий мужчина, который казался состоящим из одних только локтей и коленей. Косматая седая борода, тянувшаяся до самых колен, лишь добавляла зрительной длины его облику.

— Славные дети Севера, — пробормотал он. — Сильные, гордые, хитрые. Я сразу почувствовал, что камни Ульвхейма больше не под воздействием.

Ульвхейм.

Дом Волков… Старое название клана Обречённых, до того как земляне начали своё страшное воздействие на берсерков, полностью сведя их с ума и приведя к гибели остальных в клане. Возможно, теперь Клан Обречённых сможет вновь вернуть себе своё старое имя, возможно, даже стена когда-нибудь исчезнет.

Старик начал с Эрика, стоявшего в самом конце колонны, но говорил не со всеми. Те, кому он шептал пару слов, часто отшатывались и замирали — кто в ужасе, кто в восторге, кто в почти праведном неверии, словно он говорил каждому нечто такое, что переворачивало их мир с ног на голову.

Рей, ярл Ярвен и ярл ближайшего клана стояли за спиной мудреца, внимательно наблюдая за нашими реакциями, осознавая невероятную важность момента. Иво находился внизу, и я почти не сомневалась, что он следил за мной отдельно. К счастью, кроме взглядов, он никак не выделял меня, хотя я и узнала от всеподслушивающего Дирка, что Иво просил Рея, после нашего освобождения, передать наш отряд под его командование. Чтобы мы полностью находились под руководством херсира на долгих заданиях.

В принципе, наш отряд был не против — будучи рабами, мы и так находились под его руководством и особо не жаловались, хотя, когда станем свободными, нас вполне могли бы разделить, не желая рисковать воинами такого ранга в одном месте.

Или же мы могли просто сами уйти.

А сегодня люди внизу не могли поверить своим глазам — мудрец вышел не только больше чем на пару минут, но и разговаривал почти с каждым из нас по отдельности.

— Герои… — Настоящие Воины Севера! — Клан Ульвхейм вернётся в логово Айзенвейла, Север наконец-то объединяется… — Мудрец прав, нас ждёт великое будущее. Это потому что Равинор и Сольвейг переродились!

Я не слышала ни одного слова Халвэ из тех, что он говорил другим, но когда он остановился рядом со мной, я замерла, почти перестав дышать.

Старческое лицо, невероятно бледное, испещрённое морщинами и обветренное, казалось равнодушным, кроме глаз — настолько белых, что сначала мне показалось, будто он слеп. Чёрные зрачки двигались быстро, резко, и, замерев на мне, заставили меня внутренне напрячься. Кустистые брови нахмурились, а затем неожиданно сильная, худая рука схватила меня за плечо.

— В четвёртый раз… Ты приходишь в этот мир уже в четвёртый раз, но это последняя попытка, — стоило ему сказать это, как я нахмурилась и слегка отшатнулась, подозрительно глядя на мудреца. — Другого шанса не будет, не дай своей трусости погубить нас всех.

Последняя попытка? Трусости?

Я не поняла большую часть его слов и надеялась, что он скажет что-то ещё, но старик, отвернувшись, бодро направился к своей лачуге, недовольно бормоча что-то себе под нос. Вслед за ним медленно проследовали ярлы, включая Райлена, а мы, растерянные, принялись спускаться вниз по крутым и скользким ступеням, выдолбленным прямо в скале.

— Я ничего не понял! — жаловался рядом Отто, но остальные не поддержали его. Скорее, они выглядели задумчиво, и теперь каждый обдумывал что-то своё. — Дан, что он тебе сказал? Смотри, все смотрят на нас почти как на королей!

Да уж, концентрация внимания у Отто явно страдала — ему куда больше нравилось внимание окружающих, чем непонятные слова мудреца. У меня же из головы никак не выходили его слова о том, что я пришла в этот мир уже в четвёртый раз и что другого шанса не будет.

Могли ли слова о четвёртом разе иметь что-то общее с экспериментами профессора Ларссона? Тот ведь говорил…

— Посторонитесь, ярл идёт! — крикнули откуда-то сверху, и я тут же отскочила в сторону, благо уже находилась на самой нижней ступеньке.

Обернувшись и остановившись у дерева, я наблюдала за тем, как Рей быстро спустился вниз, совершенно не волнуясь о том, что лестница слишком крутая, скользкая и опасная, и огромными шагами направился… ко мне.

Я делаю несколько шагов назад — всё ещё надеясь, что он ищет кого-то другого, но уже понимая, что нет, что у него опять возникли проблемы со мной.

Что ещё случилось? Что ещё наговорила ему Розина?

Спиной касаюсь ствола дерева, и воспоминания о том, как он впечатал меня в него, сломав что-то внутри и не убив только потому, что у меня была магия, вспыхивают в пламени паники, но я усилием воли заглушаю это чувство. Вместо этого тянусь к мечу и резко выставляю его перед собой, не позволяя ярлу приблизиться и снова покалечить меня.

— Я ничего не сделал! — хрипло произношу я. — Я не трогал вашу девку, она мне даром не сдалась.

Вокруг слышатся взволнованные возгласы, но никто не смеет встать на пути у Рея. Только Иво быстро приближается с другого конца площадки, да Эрик торопливо спускается по ступеням.

— Я не причиню тебе вреда или боли, — громко произносит Рей, и я впервые поднимаю взгляд на его лицо, вместо того чтобы следить за руками, которые казались мне источником опасности. — Опусти меч.

В серых, штормовых глазах нет агрессии. Только шок и неверие.

Я опускаю меч, всё ещё чувствуя себя неуверенно рядом с Реем, и это чувство стократно усиливается, когда он делает шаг ко мне. Я внезапно поняла что друг моего детства почти не дышал.

Одна из его крупных, загорелых рук медленно тянется к моей шее, отчего я громко и нервно сглатываю, но ладонь ложится на воротник, а не на кожу. Его взгляд медленно, изучающе, останавливается на моих грязных, почти чёрных волосах, спускается к глазам, задерживается на губах и «щетине», что была скорее чуть более тёмным оттенком кожи, которого я добивалась красками.

А потом резко, почти незаметно для меня, вторая рука схватывает ворот рубашки с другой стороны, и он разрывает её надвое так, что пуговицы отлетают в стороны, выставляя на всеобщее обозрение туго перемотанную грудь и тонкие ключицы.

— Старик был прав… Берсерки не нападают на женщин…

***