Твоя на одну ночь (СИ) - Иконникова Ольга

Я снова кивнула и нетерпеливо повторила:

– Так о ком говорил ваш отец, мадемуазель?

Мне в голову приходил только один ответ на этот вопрос – генерал Дюплесси. Но если так, то действовал герцог явно с молчаливого одобрения его величества. Хотя Лилиан знать об этом было необязательно.

– Вы не поверите, когда я скажу, ваша светлость, – всхлипнула она. – Я не знаю, как папенька смог даже думать о таком? Потому что если это откроется (а рано или поздно так и произойдет), то разразится международный скандал, а моим надеждам на брак с его высочеством не суждено будет сбыться. Но даже если никто не узнает об этом, я не хочу, чтобы наше счастье с принцем строилось на чьей-то крови.

Я посмотрела на нее с удивлением. Какое отношение генерал Дюплесси имел к их с принцем Эмильеном счастью? Или она говорила совсем не о нём?

– Отца убедили в том, что никто ничего не узнает, – она по-детски шмыгнула носом и покраснела от этого, – но так не бывает. К расследованию подключатся лучшие маги Камрии, и они непременно выйдут на след подлинных виновников. А когда правда откроется, наш союз с Эмильеном станет невозможным.

Камрия? Я похолодела. Эдит еще не назвала его имя, но на сей раз я поняла, о ком она говорила.

– Вы говорите о короле Камрии???

Она кивнула и разрыдалась.

– Теперь вы понимаете, ваша светлость, в какое положение я попала? Я не могу никому рассказать об этом – потому что за один только замысел этого преступления и отца, и всю нашу семью могут отправить в ссылку или даже в тюрьму. Если же замысел удастся, то всё закончится еще хуже. Королева Лилиан никогда не позволит брату жениться на дочери убийцы ее мужа.

– Но зачем вашему отцу покушаться на жизнь его величества? Да, я слышала, что герцог желает вернуть те земли, что достались Камрии по мирному договору, но что за корысть в этом лично для него? Или он готов пойти на убийство ради блага Эльзарии?

Я лихорадочно соображала, что делать. Следовало предупредить Алана, и немедленно! Но что делать, если я не застану его во дворце? Рассказать королеве Лилиан? А что, если в этом заговоре участвует и она? Кому вообще можно доверять в подобной ситуации?

– Мне кажется, он заключил сделку с его величеством Эльзаром, – прошептала она и испуганно ойкнула, сама подивившись той дерзости, что слетела с ее уст. Похоже, она отнюдь не была такой простушкой, какой казалась. – Именно поэтому его величество не возражает против нашего союза с принцем Эмильеном, что очень многих удивляет. Если Алан Седьмой будет убит, на престол взойдет его сын Эдмон, а он еще слишком мал, чтобы принимать решения, и править за него будет мать, которая всегда и во всём слушалась своего отца. То есть, мой отец преподносит его величеству Камрию, а его величество дает мне возможность стать женой Эмильена. Но я не хочу становиться принцессой такой ценой!

Я не знала, почему она пришла именно ко мне, и не было ли это с ее стороны какой-то игрой, смысл которой я пока не поняла. В любом случае мне нужно было поговорить с Аланом. Предупрежден – значит, вооружен.

– Как именно они собираются убить Алана?

– О, это тоже ужасно! – простонала она. – Потому что они собираются сделать так, чтобы в преступлении обвинили совсем другого человека. Одним решением отец пытается уничтожить сразу двух своих врагов.

– Эдит, прошу вас! – я призвала ее попридержать свои эмоции в угоду фактам.

– Да-да, конечно, – спохватилась она. – Они каким-то образом узнали, что генерал Дюплесси получил от Алана Седьмого солидную сумму денег, которые ему нужны для содержания гарнизона. И теперь генерал собирается отблагодарить его величество, прислав ему в подарок серебряный кубок, уже много столетий принадлежавший его семье. Из уважения к генералу его величество захочет испить из кубка вина.

– А вино будет отравленным, – догадалась я.

– Именно так! – подтвердила мадемуазель Лурье. – Вернее, будет отравлено не вино. Ядом будет смазан сам кубок. Все должны подумать, что Алан Седьмой был отравлен именно генералом!

– Но зачем бы генералу отравлять его величество? Кто поверит в то, что такой герой, как Дюплесси, стал бы совершать подобную низость?

– А вот это я не очень поняла, – призналась она. – Они говорили что-то про то, что много лет назад генерал был влюблен в королеву Лилиан, а она предпочла ему короля Камрии. По-моему, это ужасно глупо. За это время любовь уже должна была пройти, а ненависть – развеяться.

Это был очень хитрый план, и вряд ли герцог Лурье придумал его в одиночку.

– Почему вы приехали именно ко мне? – спросила я. – Не проще ли было предупредить самого Алана Седьмого?

Но она испуганно замотала головой.

– Ах нет, ваша светлость! Я не знаю, кому я могу доверять, кроме вас. У отца повсюду свои люди. Ему бы сразу доложили, появись я в королевском дворце в столь ранний час. Мне не позволили бы увидеться с королем Камрии. В отношении вас же ни у кого не возникнет подозрений. Вы вхожи во дворец, и я уверена, сможете приватно поговорить с Аланом Седьмым.

Похоже, она несколько переоценивала мое влияние на его величество. Но в целом она была права – я могу попросит у него аудиенции. А если его не окажется во дворце, и ко мне выйдет королева Лилиан, я могу сказать, что хочу поговорить с ее супругом о поставках тканей на камрийские рынки.

– Попросите его величество проявить осторожность. Я слышала, камрийцы намерены вернуться домой со дня на день – в Камрии отец уже не сможет навредить королю.

Я не была уверена, что даже там он будет в безопасности, но думать об этом сейчас не было никакого смысла. Я велела закладывать карету.

– Прошу вас, ваша светлость, не выдавайте меня! Если отец узнает о моем участии, он страшно разгневается. И, может быть, вам удастся уговорить его величество вовсе не предавать это дело огласке? Каким бы чудовищем он ни был, он всё-таки мой отец.

Когда я приехала во дворец, время уже близилось к полудню. Я прошла в то крыло, которое занимали камрийцы, и попросила доложить о себе его величеству.

– Боюсь, ваша светлость, что это невозможно, – ответил мне слуга в ливрее камрийских цветов. – Его величество сегодня никого не принимает.

Слуга был сильно бледен и заметно нервничал.

– Что-то случилось? – испугалась я.

Неужели я опоздала? Но когда герцог Лурье мог реализовать свой план? Или человек, которого слышала Эдит, рассказывал о том, что уже было сделано, а она от волнения этого просто не поняла?

– Не могу знать, ваша светлость! – ответил слуга. Во взгляде его был страх.

– А ее величество? Может быть, меня примет она?

Но он снова покачал головой:

– Простите, ваша светлость, быть может, вы приедете в другой день?

Но я не могла уехать, не узнав, в чём было дело, и я воспользовалась приемом, который редко меня подводил. Золотая монета – испытанное средство для развязывания языков. Не удивлюсь, если это – его годовое жалование.

Он покраснел, но опустил монету в карман и перешел на шепот:

– Его величеству сегодня утром внезапно стало плохо. Он не поднимается с постели, в его покои приглашены лучшие маги и доктора. Говорят, речь идет об отравлении.

О том, чтобы поговорить хотя бы с королевой, не могло быть и речи – она сидела у постели супруга, и я собиралась попробовать добиться аудиенции у нее ближе к вечеру. И раз предупредить Алана я не успела, я решила отправиться к тому, кто тоже мог пострадать от замысла герцога Лурье. Я поехала к генералу Дюплесси.

Я понимала, что если против него будут выдвинуты обвинения, то этот визит может дорого мне обойтись, хотя у меня и были для него формальные причины – в конце концов именно в том доме находился родственник моего мужа.

Меня сразу провели в гостиную, где на этот раз герцог был один.

– Счастлив видеть вас, ваша светлость! Вы приехали ко мне или в месье Бонье? Буду рад предложить вам отобедать с нами.

Но я отрицательно покачала головой: