Замуж не Напасть, Но как бы Замужем не пропасть (СИ) - Шевцова Наталья

– Предполагалось, что Милли проспит часов восемь, как минимум! Причём тобой предполагалось, недоумник ты чёртов! – телепатически парировал упрёк Сторм. – Тоже мне демон науки и прогресса! Ты же в элементарных вещах ни дьявола не смыслишь! Не смог даже по-человечески действующего снотворного подобрать!

– ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ действующее снотворное, я как раз, самое лучшее для неё подобрал! – демон особенно выделил тоном наречие «по-человечески». – С наименьшим количеством побочных эффектов подобрал! И Милдред, кстати, не проснулась, как ты, я уверен, и сам заметил. Проснулся кровосос, сидящий в ней. И проснулся из-за тебя! Верней из-за подруги, которую ты взял на борт! А я ведь говорил тебе, что не надо брать с собой подругу! Говорил ведь?!

– Да, говорил! Но не объяснил, почему ты против! Неужели не мог объяснить, как нормальный че… ?! Дьявол! Кому я это говорю! – раздраженно заорал на демона Микаэль, не заметив, что в пылу праведного гнева, орёт вслух, а не телепатически. И ор этот получился столь же злобным и мощным, как и в прошлый раз.

– Мистер Сторм, вы чего? С вами всё хорошо? – искренне обеспокоилась Сюзанна психическим состоянием мужчины.

И надо признать, для этого у неё были все основания.

Во-первых, он только что, словно полоумный или ненормальный, ни с того ни с сего бросился между ней и её подругой, находящейся в бессознательном бреду, и принялся выкручивать руки и ей и её подруге.

Ну хорошо, не руки, а руку, справедливости ради отметила Сюзанна: одну руку он выкручивает мне и одну руку – Милдред. И хорошо, согласна, опять же справедливости ради, отметила она: нельзя сказать, что Сторм делает это грубо или с намерением причинить боль. Однако, уже сам факт подобного более чем странного поведения – чрезвычайно настораживает, решила и постановила она.

А во-вторых, он опять же ни с того ни с сего вызверился с бешенной и абсолютно необоснованной яростью на своего друга, вся вина которого заключалась лишь в том, что он, как и она, считает поведение своего друга до смешного нелепым.

– И правда, а чего это ты голубчик разбушевался-то так?! – поддакнула бабуля-призрак.

Её, в отличие от Сюзанны, ни на йоту не беспокоило психическое состояние Сторма. Зато её безмерно и всепоглощающе беспокоило любопытство. Она точно знала, что между демоном и вампиром произошёл мысленный разговор. Однако, к её огромному сожалению, она уловила лишь сильные эмоции и громадное напряжение, и ни слова, несущего хоть какое-то смысловое значение.     

Что же касается Бельфегора, то тот озадаченно потупился, поскольку оказался перед дилеммой. И эта дилемма его озадачила. Даже можно сказать поставила в тупик.

С одной стороны, Сторм был его лучшим другом.

«Единственным другом», – поправил он себя.

Поэтому демон хотел бы быть с ним абсолютно честным. С другой стороны, была его демоническая профессиональная гордость мудрейшего, умнейшего и хитрейшего из демонов.

В его памяти хранились знания, накопленные всеми сущностями Вселенной за миллиарды лет. И хотя сам демон науки и прогресса не был генератором новых идей, а был именно вдохновителем, тем не менее, знаний, которыми он обладал вполне хватало на то, чтобы прослыть в веках как умнейший, хитрейший и мудрейший из демонов. И за все эти бесчисленные века Бельфегор так привык к тому, что он мудрейший, хитрейший и умнейший, что совсем забыл, что знает лишь то, что узнал из собственного опыта либо из опыта кого-либо другого когда-либо живущего.

Что же касается недообращенных вампиров, чья жажда была притуплена его собственной кровью, то в этой области опираться на опыт кого-то другого он не мог. А его собственный опыт был ограничен экспериментом, имя которому… Милдред Райт.

Иначе говоря, знания у Бельфегора не было, было лишь чувство, смутное и неопределенное, которое даже и гипотезой-то назвать нельзя было…

Демон насупился, почесал нос и попытался убедить себя в том, что его совершенно не заботит то, что его единственный друг будет думать о нём как о заносчивом и самодовольном засранце, который знал, чем чревато присутствие Сюзанны на самолете, но не предупредил. Однако ещё меньше, он хотел, чтобы его друг узнал о том, что Милдред стала его подопытным кроликом, и что у него нет чёткого понимания того, как поведёт себя его кровь, соединившись с её кровью и вампирьей.

Глава 30

Сидящего в Милдред монстра настолько раззадорил тот факт, что он никак не мог дотянуться до источника крови, который по его ощущениям находился совсем рядом, что его даже не остановил злобный и жуткий рык другого гораздо более могущественного монстра, чем он сам.

Спящую девушку в буквальном смысле подкинуло в кресле и выгнуло дугой. Её налитые свинцом веки разомкнулись сами собой…

И дневной свет раскаленным лезвием полоснул ей по глазам. Она зажмурилась, вскрикнула от боли, обе её руки непроизвольно потянулись к обожженному месту, то есть глазам, благодаря чему раннее плененная рука её подруги получила свободу.

Сторм, не медля ни секунды, тут же оттянул девушку на другой конец борта самолета и передал её в руки демона.

– Позволишь ей хоть шаг сделать, и нашей дружбе конец! – сердито кинул он и вновь оказался у кресла Милдред.

Бельфегор покорно кивнул, легко перехватил ринувшуюся вслед за Стормом Сюзанну и практически насильно усадил её в кресло.

– Успокойтесь, дорогуша! – утробным голосом проговорил он, многозначительно заглянув в её глаза. – Поверьте, это для вашего же блага!

Вслед за чем, внезапно приняв решение, обернулся в сторону друга и виновато выдавил из себя: 

– Мик, я не знал!

– Что не знал? О чём ты? – недоуменно оглянулся Сторм. – А впрочем, не сейчас, Бельф!

Его внимание снова было сосредоточенно на Милдред, которая отвернувшись от света и прикрыв рукой веки, вновь попыталась открыть глаза. И ей это удалось.

Вампир не сдержался и ахнул.

Глаза девушки были черными. Зловеще-абсолютно черными и пустыми…

Они, казались, самыми настоящими космическими чёрными дырами. Именно теми самими космическими чёрными дырами, которые с жадностью поглощают любую частичку света по глупости или случайности оказавшуюся в зоне их захвата. Сердце его, подпрыгнув и проделав, как минимум, тройное сальто, застряло у него в горле. Все вокруг завращалось, замельтешило в бешенном темпе.

– Пить… – простонала девушка и по её телу волнами побежала дрожь. – Пить… Умоляю… Микаэль, любимый, не позволь мне умереть… – голос её был пугающе слабым. Таким словно каждое слово давалась ей с ужасной болью.

Микаэль готов был поклясться, что говорила именно Милдред, но огромные чёрные глаза, сверлившие его, явно свидетельствовали о том, что устами и голосом Милдред говорит хищник. Лицо девушки исказилось от желания. Губы её потянулись к его губам.

– Я так люблю тебя, – голос внезапно наполнился нежность. –  Пожалуйста, не позволь мне умереть…

– Милли, – позвал Сторм, прошептав её имя буквально ей в губы. – Милли, пожалуйста…

Губы девушки заглушили его слова, прильнув к его губам жадным поцелуем. Этот поцелуй был рожден желанием хищника, живущего в Милдред, но и её губами и его одинокими многовековыми мечтами и недавно ожившей надеждой. Поэтому на какое-то мгновение этот поцелуй показался Сторму таким естественным и таким правильным, что он забыл причины, по которым ему не следовало бы вообще его допускать.

– Как хорошо! Как же мне хорошо с тобой, Мик… Помоги мне…  – девушка снова вздрогнула, по телу её прошлась судорога и она плотнее прижалась к нему.

Хищник торжествовал. Его план работал.

– Адская бездна! – выругался демон. – Мик, она, вернее оно, использует тебя! Оно пытается подчинить тебя себе!

– Оно?! – возмутилась Сюзанна.

– Милли, очнись! Вернись ко мне, Милли! – прошептал Сторм, обхватив лицо любимой руками и заглянув ей в глаза. – Ты не получишь её, ты слышишь меня, ты не получишь её!

Хищник понял, что его раскусили. Понял, что какими бы пламенными и сладкими он не награждал влюбленного вампира поцелуями, ему его не обмануть.