Марина Cyржевcкая - Лекс Раут. Чернокнижник
Голос Армона вырвал меня из странного оцепенения, и я поднял голову. Оказалось — сижу на земле, и пламя бушует уже так близко, что лицо пылает от нестерпимого жара.
— Тебя отдачей приложило? — Напарник вновь встряхнул меня.
— Что? — я ошалело моргнул. — Да не тряси меня! А, проклятье…
— Что делать будем? — оборотень руки убрал. — Я могу подняться по стене, но вы… вы не сможете. Тем более, девушки!
— Это бесполезно, — голос охрип от жара. — Нам не дадут подняться в любом случае! Есть только один путь.
— Какой?
— Вперед. Лови лошадей, они нам пригодятся.
Армон посмотрел на пожар, бушующий совсем рядом.
— Надеюсь, ты не сильно ударился головой, когда падал.
— Я-то как раз надеюсь, что ударился, и мне все мерещится, — пробормотал я. — Особенно Изнанка.
— Что? — заорал Армон, пытаясь перекричать гул ревущего пламени.
— Лошади, мой четвероногий друг, и поторопись!
Выдохнул, стер с лица пот, сосредоточился. Раз с водой не вышло, я видел лишь один выход. Использовать ту стихию, что всегда давалась мне лучше других. И как ни смешно, но это именно огонь. Напарник уже держал под уздцы лошадей, девушки стояли рядом, надрывно дыша. Я закрыл глаза. Даже и представлять не надо. Пламя внутри, снаружи и вокруг. Кажется, Одри что-то закричала. Не уверен. Поднял ладони, выплетая аркан стихии. Петля за петлей, прочерк за узлом. Ни на что не отвлекаясь, рассматривая огонь лишь внутренним зрением, отключившись от всего внешнего. И когда открыл глаза, вокруг нас был кокон — плотный, живой и горячий кокон, что словно яичная скорлупа окружила нас. Огненный шар — мой собственный, порождение моей силы, а значит, не опасный.
— Шевелите ногами, — прохрипел я, делая шаг. Лошади рвались так, что даже Армон с его силищей с трудом их удерживал. Правда, бежать им все равно было некуда, со всех сторон нас окружало красное пламя моего шара. Одри догадалась — завязала рысакам глаза, чтобы они хотя бы не видели огня. Шар двигался, когда я делал шаг, перекатывался сгустками пламени.
Мои спутники напряженно молчали, но на них я не смотрел, удерживая свой кокон.
Шаг, второй… пятый…
Чужеродная стена совсем рядом.
Двенадцатый, тринадцатый…
И еще один.
Меня тряхнуло, когда две силы столкнулись, но на ногах удержался. Мое пламя лишь налилось краснотой и загудело, врезаясь в чужой огонь.
— Разве можно бороться против огня — огнем? — прошептала Одри. Армон ей что-то ответил, но я не слушал, растворившись в своем аркане и не позволяя себе отвлекаться. Наш огненный шар трещал и выл, словно животное, но с каждым шагом мы продвигались вперед. От жара пот заливал глаза, я почти ничего не видел и вздрогнул, когда женская рука протерла мне лицо.
Все же приятные у Одри духи…
— Еще немного…
Даже огрызаться не стал, да и рот занят, та же ладонь вложила в губы смоченный платок. Влага стекла пересохший язык, и дышать стало легче. А двигаться — труднее. Каждый шаг теперь словно сквозь кисель, который густел с каждым натужным вдохом. Но если свалюсь или позволю себе отключиться — мы просто сгорим, даже костей не останется. Кисель затвердел, ногу я теперь отрывал с ощущением, что она весит с поместье Раутов. Но упрямо шел, скрипя зубами и не опуская ладоней, что налились свинцовой тяжестью.
Тридцать пять. Тридцать шесть…
Воздуха не осталось, он весь выгорел в этом жерле вулкана.
Мое тело, похоже, высохло и превратилось в сухую деревяшку, которым побрезгуют даже дятлы.
Сорок.
Кто бы напомнил, почему я влез во все это дерьмо?
Сорок пять.
Больше. Не удержу.
Сорок семь…
Сопротивление закончилось так внезапно, что я рухнул, приложив слишком много сил для движения. Мой огненный шар рассыпался по траве тлеющими углями, а я уткнулся лицом во влажный мох, не в силах даже перевернуться. Шевельнул губами, втягивая в рот восхитительно сырую и кислую растительность, сглотнул.
— Лекс, ты жив?
— А кто-то успел обрадоваться?
Перевернулся. Над ущельем плыли облака, задевая белыми боками скалы и покачиваясь на поворотах. Красота.
— Жив он, — буркнула Одри Армону, — и все такой же говнюк, не переживай.
— Детка, я только что спас твой зад, — горло саднило от набившейся в него гари, так что вышел лишь хрип.
— Прежде всего ты спасал себя, как обычно.
Она закашляла, потом булькнула вода. И именно это заставило меня сесть и требовательно протянуть руку. Вода! О да, демоны мне во все места! Как же хорошо!
От живительной влаги в голове слегка прояснилось, и я вновь обрел надежду на лучшее.
— Надо уходить из этого проклятого туннеля, — Армон тоже хрипел, но благородно подождал, пока напьются остальные. Я хмыкнул, осмотрев нашу компанию. Лошади успокоились и мирно щипали траву, мы же были похожи на головешки— закопченные, потные и грязные, на черных лицах блестели лишь белки глаз и зубы, когда кто-то открывал рот. Даже цвет одежды не разобрать, все покрыто слоем сажи.
— Девочки, вы похожи на двух песчаных дев, говорят, у них кожа черная, как эбонит, — прохрипел я. — Очень заводит, на мой взгляд… Может, воспользоваться этим, пока вы не отмылись?
— Идиот, — припечатала Одри и, шатаясь, встала. — Богиня! Я думала, мы сгорим.
— Еще не вечер.
— Добейте его кто-нибудь!
— У нас снова три лошади, — вклинился Армон. — Одна сгорела.
— Значит, вы с Одри едете вместе.
— Почему я? — вскинулась девушка.
— А может, почему — с ним? — Я тоже поднялся, чувствуя себе древнее развалин Антаора и старясь не кряхтеть.
— Одри, лезь на лошадь, — обозлился напарник. — Ланта, вы тоже, пожалуйста. Лекс, заткнись и забирайся в седло. Если вы все забыли, то напомню— кто-то эти огненные стены сотворил, и этот кто-то где-то рядом. Еще есть вопросы?
Вопросов у нас не было. Иногда мой шелудивый напарник бывает до противного убедителен.
Глава 15
Через полчаса мы покинули столь негостеприимное ущелье и выехали на горное плато. Армон нервничал и держал наготове свои взрывающиеся штуковины, но больше никто на нашу жизнь не покушался.
