Ольга Романовская - Забвение роз
- Я рискну, - прошептала Мериам, с тревогой глядя в подёрнутые болью синие глаза. - Я... Не смогу, если не попробую.
В воздухе повисло молчание. Адептка сидела, низко опустив голову, Шардаш смотрел куда-то поверх её макушки.
- Хорошо, - наконец выдавил из себя профессор. - Одежду жалко, так что, извините.
Мериам понимающе кивнула и, предупредив его движение, помогла снять куртку и рубашку. Шардаш ослаб, не стоило утруждать его такими мелочами. Тот пробурчал, что и сам бы мог, но не мешал. Вид у него был измождённый, губы искусаны. Судя по тому, как он то и дело замирал на мгновение, будто становясь каменным, Шардаша терзала сильнейшая боль, которую профессор не желал показывать. Получалось не всегда, и он скрежетал зубами.
Смутившись, адептка хотела заняться и штанами, но профессор проявил тактичность, сказав, что сделает сам.
- Их потом можно зашить, - отвернувшись, пробормотала Мериам. - Вы точно справитесь?
Ответом ей было ругательство, вызванное болью. Мериам вздрогнула и испуганно обернулась: Шардаш безуспешно пытался высвободить раненую ногу. Разрываясь между смущением и состраданием, адептка выбрала золотую середину. Не глядя на то, что ниже живота, но выше колен, пунцовая Мериам рванула ткань от низа до верха. С поясом помог справиться Шардаш. Адептка стянула с него сапог, а за ним и окровавленные штаны. И ахнула, увидев, во что превратилась нога профессора. Осколок кости прошил кожу и вышел наружу. Голень непомерно распухла и побагровела.
- Прародители сущего! - прижав ладони к лицу, адептка судорожно глотнула воздух и затрясла головой. - - Прародители сущего, что это?!
- Множественные переломы, Ики. А теперь приготовьтесь к худшему...
Мериам ласково коснулась его руки и кивнула.
Момент превращения адептка пропустила: отвлекала профессора от боли, говорила всякую чепуху и не смотрела на него. Но злобное рычание не могла не услышать. Обернуться Мериам не успела - оборотень повалил её, придавив к земле. Под таким весом не пошевельнуться. Страшная пасть запрокинулась в вое, а потом метнулась к горлу. Адептку спасла ладонь, положенная на шерсть оборотня. Он замер, уставившись на Мериам алыми глазами. Слюна капала из пасти. Уши прижаты к голове.
Очень осторожно, не делая резких движений, рука Мериам погладила серебристую шерсть. Она оказалась мягкой и шелковистой, с густым подшёрстком. Видя, что оборотень уже не щерится, адептка отважилась положить вторую руку на морду и провести по ней указательным пальцем, будто лаская кошку.
- Это я, Мериам Ики. Не надо, пожалуйста! - прошептала Мериам. - Вы меня не тронете, а я вам помогу.
Тряхнув мордой, оборотень коснулся носом её горла. Мериам задержала дыхание, но обошлось. Оборотень, ворча и скаля зубы, неуклюже спрыгнул с неё, не удержал равновесия и упал, коротко взвизгнув. Убедившись, что отделалась царапинами, адептка под присмотром алых глаз занялась капканом. Первое же движение обернулось криком боли и кровь на руке. Не отдёрни Мериам её вовремя - сама заработала бы перелом.
- Тише-тише, я добра вам желаю. Вы же хороший, такой красивый умный оборотень, а кусаетесь! - адептке пришлось снова рискнуть и погладить Шардаша.
Сердце выпрыгивало из груди, но Мериам мужественно пыталась успокоить клыкастого зверя. Когда он, наконец, лёг, адептка сделала то, что делать категорически не полагалось: повернулась к нему спиной.
Безумно страшно было трогать капкан. Мерещился двойной ряд зубов, перемалывающий кости, но обошлось. Шардаш лишь скулил, клацал зубами, катался по земле, но не думал нападать. Использовать рычаг при таком поведении оборотня не представлялось возможным, как и успокоить мучимого болью Шардаша - адептка пыталась, но слова не действовали, - и Мериам привела в действие 'секрет'.
Адептка разрыдалась, глядя на то, как волочило по земле ногу некогда сильное и гордое существо, как оно, не удержав равновесие на трёх лапах, завалилось набок, как пыталось зализать рану, как хлестала из неё кровь. Недолго думая, Мериам рванула юбку, смастерила из неё бинт и протянула к оборотню руку ладонью кверху. Вторую, с бинтом, тоже держала на виду. Шардаш подпустил адептку, позволил наскоро остановить кровотечение.
- Нужно шину наложить, - адептка ласково прошлась рукой по шерсти: это должно отвлечь от боли. - Нас учили оказывать помощь, всё будет хорошо. Я вам до дома добраться помогу.
Шардаш положил морду на лапы и замер. Отдохнув пару минут, он встряхнулся и оттолкнул Мериам. Оборотень уполз в подлесок, чтобы затем сказать усталым голосом профессора:
- Вот где ваша смелость раньше пряталась? Уважаю. Не всякий взрослый маг с любыми степенями и любым дипломом решится на такой поступок. Одежду, будьте любезны, на куст повесьте. С ногой я сам. Спасибо. Разве что... Деревце тонкое сломать сумеете?
Мериам мигом поняла, что ему нужна палка, и заверила, что сломает. Даже через боль.
- Вот этого не надо. И, - он сделал паузу, после которой голос стал мягче, - плакать тоже не надо. Всё хорошо, не умру. Если повезёт, всё заживёт. Не повезёт - ходить не сможет автор капкана.
Адептка улыбнулась и, утерев глаза рукавом, повесила одежду Шардаша на нужный куст. Подумала и предложила помочь одеться. Шардаш вряд ли осилит столь сложную задачу, только хуже себе сделает.
- Что, днём стыд исчезает, а ночью превращается в манию? - хмыкнул профессор. - Нет уж, я сам, а то будете рассказывать об очередном посягательстве на вашу честь.
- Я серьёзно, - обиделась Мериам. - Вам тяжело, вы обессилили...
Шардаш промолчал. Помедлив, адептка раздвинула кусты и, повторяя себе, что больные пола не имеют, потянулась за рубашкой. Профессор, впрочем, проявил уважение к её воспитанию, не заставив краснеть сверх меры.
Процесс одевания прошёл так же, как и раздевания: руки делают, а глаза не смотрят, - с той разницей, что штаны Мериам натянула Шардашу только чуть выше колен.
Когда профессор сообщил, что уже можно повернуться, адептка закончила с его переломами и отправилась на поиски палки. Шардаш остался сидеть, прислонившись к дереву.
Выбранное Мериам деревце не поддавалось. Понимая, что ещё немного - и тяжелораненых станет двое, адептка пошла на хитрость: воспользовалась заклинанием. Оказалось, если дерево подпалить, оно становится хрупким. Проблем с пожаром не возникло: Мериам владела слабыми бытовыми чарами, которые только свечку бы зажгли. Оставалось только оседлать деревце и, преисполнившись радости, не только согнуть, но и сломать.
Вернувшись, адептка застала Шардаша в том же положении: раненая нога вытянута, здоровая подогнута под себя. Руки лежали на коленях, глаза закрыты. Дыхание тяжёлое и неровное.
