Ольга Грибова - Реквием. День гнева
Ева насчитала четыре лошади. Каждая из них безошибочно узнала хозяина и, перейдя с галопа на шаг, подошла к нему. Только Еве и Сергею не досталось скакуна.
Вика, а вслед за ней Макс и Виталик, лошадь которого с трудом устояла на ногах под его весом, оседлали своих лошадей. Алекс не тронулся с места. Огромный малахитового оттенка конь беспокойно бил копытом рядом с ним.
Сергей, предпочтя передвигаться на своих двоих, приблизился к стелющемуся по земле туману. Несколько шагов и его фигура растворилась в васильковой мгле. Всадники последовали за ним. Во дворе остались только Ева и Алекс.
Парень подошел к ней и прокричал:
— Ты должна сосредоточиться и вызвать Тенебру.
Ева напрягла слух, чтобы расслышать его из-за приближающегося грома.
— Как мне это сделать?
Она приказала себе на время забыть об их последнем разговоре и смириться с помощником, выбранным Сергеем.
— Сосредоточься. Однажды у тебя получилось, выйдет и сейчас.
Ева подчинила все мысли одному желанию — увидеть свою лошадку. Она представила ее золотистые бока, бархатный нос, глаза с поволокой. В ответ на немой призыв раздалось тихое ржание. Из сердцевины тумана навстречу Еве мчалась Тенебра.
Лошадь замедлила бег в паре метров от хозяйки. Покорно склонив голову к плечу Евы, она встала, дыша глубоко и прерывисто.
— Молодец, — похвалил Алекс. — Только в следующий раз призывай ее мягче. А то бедняжка совсем запыхалась.
Ева погладила гриву Тенебры. С их первой встречи она ощущала с ней незримую связь.
— Что теперь? — она оглянулась на Алекса.
— Садись на лошадь.
Ева с опаской покосилась на Тенебру. Она никогда не ездила верхом, к тому же на лошади не было намека на седло.
— Давай помогу.
Алекс подхватил Еву на руки и практически насильно водрузил на Тенебру. Вручив ей поводья, он оседлал своего коня.
— Следуй за мной, — Алекс махнул рукой в направлении воронки из тумана. — Не останавливайся, чтобы ни случилось.
— Почему? — крикнула Ева, но он не услышал.
Алекс ударил коня пятками в бока, приказав: «Вперед, Летум!», и конь бросился в туман, вспоров его подобно комете взрезающей атмосферу Земли.
Тенебра, послушная каждому движению Евы, интуитивно чувствовала, чего хочет хозяйка: Ева слегка наклонилась вперед, и лошадь тронулась с места. При этом двигалась она плавно, точно несла на спине драгоценную ношу, которую боялась потерять или испортить.
Еву обступил туман. Один за другим он поглотил шумы. Гроза отдалилась и вскоре заглохла. Единственным звуком среди бескрайнего моря сизой дымки было смешанное дыхание ее и лошади. Казалось, Тенебра парит в воздухе. Ни по бокам, ни сверху, ни снизу ничего не было. Кругом пустота и вездесущий туман.
Ева с трудом сдерживалась, чтобы не натянуть поводья и не притормозить лошадь. Ничего ужаснее блуждания в бесконечном ничто с ней прежде не случалось, но предупреждение Алекса удержало ее от глупостей.
Она окликнула парня, но туман проглотил его имя, не поперхнувшись. Она могла бы надорваться, зовя на помощь. Но кто услышит ее вопли?
На лбу выступил пот. От страха свело вцепившиеся в поводья пальцы. Она не заметила, как Тенебра, поддаваясь ее панике, неукоснительно замедляла ход. Еще немного и они бы застыли посреди мглы. Кто знает, выбрались бы они когда-нибудь отсюда?
Стена тумана раздвинулась, и сквозь дымку проступили очертания Алекса верхом на коне. Никогда еще Ева не была так рада его видеть. Она охотно разжала влажные ладони, позволив Алексу подхватить поводья Тенебры и увлечь лошадь за собой.
Поездка сквозь туман показалось Еве нескончаемой. Ей чудилось, что они вечно будут блуждать в смоге, пока не погибнут от истощения или не сойдут с ума. В какой-то мере она даже приветствовала безумие. Сумасшедшим не ведом страх и одиночество.
Внутри Евы росло уныние. Распускаясь точно цветок, оно источало не нежный аромат, а мерзкий запах гниения. «Ад внутри», − вспомнились ей слова Макса. До чего это верно! Она физически ощущала, как нечто высасывает из нее соки, оставляя пустую оболочку. Хотелось подобно волку запрокинуть голову и долго протяжно выть от всепожирающей тоски.
Алекс каким-то образом догадался о ее состоянии. Он поровнял своего коня с лошадью Евы и сказал:
— Если хочется плакать, не сдерживай себя. Станет легче.
— С чего вдруг?
— Первые эмоции всегда самые сильные. Это надо пережить, — подбодрил он.
— Со временем все пройдет?
Губы Алекса сложились в его фирменную улыбку.
— Это никогда не пройдет. Мы все-таки в аду, это не ярмарочный аттракцион «Комната страха», к которому можно привыкнуть.
Невыносимо было слушать его насмешливые комментарии, и Ева приготовилась выдать в ответ какую-нибудь гадость. Она напряглась, припоминая ругательства, как вдруг туман поредел. Впервые с начала путешествия она взбодрилась и испытала нечто отдаленно напоминающее надежду.
Но радовалась она зря. После открывшегося путникам вида туман уже не казался отталкивающим. Ева была не против вернуться в его безобидную мглу. В конце концов, ничего плохого он ей не сделал.
Равнина, испещренная морщинами огненных рек, задыхалась в поднимающемся от них пару. Земля была выжжена, как если бы пережила несколько сотен атомных взрывов. Небо покрылось запекшейся кровавой коркой, навек скрывшей солнце, звезды и луну. Обреченность — это слово более чем полно характеризовало пейзаж.
Ева не сразу осознала, что по щекам текут слезы. Солоноватые капли оседали в уголках губ. Вместе со слезами ее покидало все светлое и наивное, что еще было в ней. Алекс и Ева продолжили путь мимо долины, простирающей внизу, мимо кратеров вулканов полных лавы и гнева. Все это и многое другое мелькало под копытами Тенебры, летящей по небу, будто Пегас.
Глава 11. Дом Красного Дракона
Слезы высохли, а вместе с ними высохла и Ева. Внутри образовалась пустыня: ни чувств, ни страха, ни боли. И это было к лучшему. Она снова дышала полной грудью, вернулась ясность мыслей, только где-то внутри (пожалуй, в области сердце) сжалась в комок и затаилась девочка с волосами цвета липового меда, которой она была совсем недавно и вместе с тем так давно.
— Бог мой, что это? — из-за охватившего ее благоговейного трепета Ева перешла на шепот.
Прямо по курсу проступили контуры строения. По размерам оно превышало все виденное Евой ранее. Дом или замок (она еще не определилась с называнием) занимал территорию, на которой бы легко поместилось с десяток стадионов. Сверху здание походило на причудливый лабиринт, словно сумасшедший зодчий — этакий Мичурин от архитектуры − взял и смешал в одну композицию несколько построек и стилей.
