Генетика любви (СИ) - Катрин Селина "Сирена Селена"
Я последний раз оглядела себя в зеркале, поправила кольцо с чёрным камнем на указательном пальце и, улыбнувшись отражению, крикнула:
— Да-да, уже иду!
За последние полгода я так привыкла к присутствию Себастьяна в нашей с мальчишками жизни, что относилась к нему… даже сложно описать как.
Каждый раз, когда я видела генетика, пульс ускорялся. На Юнисии я чувствовала себя ожившей после многолетней спячки. Будто ослепительное, яркое и горячее солнце растопило ледяной кокон вечного «не думай так громко», «не воняй», «Ориеллочка, приложи ладонь к банковскому сканеру и не задавай вопросов», «женщина не должна работать», «ты всё равно ничего не делаешь». Хотя почему «будто»? Себастьян Касс и был тем солнцем, что подарило живительно тепло и освободило из оков брака. Я не могла передать словами, как благодарна ему за всё, что он сделал, а уж как его полюбили дети…
Но вопрос об отношениях не вставал ни разу. Я интуитивно чувствовала, что симпатична ему больше, чем соплеменница, которой он однажды помог, а может быть, мне просто хотелось так думать, потому что фактически цварг спас меня. В памяти был свеж момент, когда перед заседанием Аппарата Управления Цваргом я хотела поцеловать его, а он воспринял это как попытку его отблагодарить. С тех пор я себе строго-настрого запретила думать о Себастьяне как о любовнике. У меня не было мужчины почти десять лет, и я спокойно это переносила, будучи женой Мориса. Сейчас же, когда наладилась жизнь, подросли мальчишки и появилась любимая работа, отсутствие мужчины, по идее, и вовсе не должно было волновать.
Сегодня с профессором астробиологии было запланировано не то чтобы официальное свидание, но что-то близкое к этому: он настаивал на обучении плаванию в разреженном юнисском море.
Взявшись за ручку двери спальни, я невольно поймала себя на том, что даже не помню, когда последний раз проводила время наедине с Кассом: я то занималась сборкой и запуском пневмотрассы, то приходила на его лекции и по-дружески общалась с преподавателями Академии, то дни напролёт проводила в кабинете ректора, предлагая варианты оптимизации бюджета на строительство транспортных линий — первый трубопровод оказался весьма эффективным, но очень дорогостоящим механизмом, — то проводила время с детьми.
В голове сама собой пронеслась одна из фраз бывшего мужа: «Учти, когда этому мальчишке надоест играть в тебя и он выберет женщину своего статуса и ранга…» Захотелось не то рассмеяться, не то расплакаться. Морис, наверное, даже в самых экзотических фантазиях себе не мог представить, что у нас с Себастьяном там ничего и не было. Вселенная, если задуматься, то этот мужчина отказал мне дважды — вначале на завтраке в «А капелла», когда я открыто предложила заняться сексом ради зачатия ребёнка, второй раз — у него дома, перед заседанием АУЦ.
Я решительно тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и вышла в гостиную.
— Себастьян, я готова… — сказала я и так и не смогла договорить остаток фразы «учиться плавать».
До сих пор цварг представал передо мной лишь в повседневной и деловой одежде — джинсах, брюках, рубашках, футболках и свитерах, а вот в военной форме я увидела его впервые. Точнее, это был мех-лев в классических цветах Космофлота — насыщенный кобальтово-синий цвет комбинезона очень шёл мужчине, а золотая отделка придавала торжественности. Совершенно внезапно вспомнилось, что Себастьян не просто профессор астробиологии и межгалактической генетики в Академии, он ещё и сам в ней учился, хотя по итогу выбрал научную, а не военную стезю.
Мех-лев тесно прилегал к литым грудным мышцам и рельефному торсу, подчёркивая идеальные пропорции мужского тела: широкие плечи, узкую талию, длинные мускулистые ноги. Каждая складка и каждый шовчик на форменном комбинезоне смотрелись не просто безупречно, а выглядели восхитительной квинтэссенцией материи, которая одновременно подчёркивала мужественность и элегантность Себастьяна Касса.
Мужчина убрал длинные ухоженные волосы в привычный для него низкий хвост, заложил руки за спину и смотрел в окно. Он обернулся на звук, его глаза потемнели, и несколько секунд он молчал. Затем его кадык дрогнул.
— Орианн, ты великолепно выглядишь, — наконец выдохнул он.
— Ты тоже.
— Пойдём?
— Да, конечно.
Этот нехитрый диалог оказался всеми словами, что были произнесены между нами, пока мы шли к берегу, где ежедневно тренировались кадеты Академии. Улыбчивый и общительный Себастьян показался мне непривычно задумчивым и тихим. Я много раз видела, как он погружается в работу и занимается исследованиями, но даже тогда его молчание воспринималось как естественное, сейчас же я чувствовала, что между нами пролегает тишина иного рода.
День выдался прекрасным: карликовая голубая звезда стояла высоко в небе и освещала многочисленные строения на острове. На Юнисии наступил так называемый сезон затишья, когда сейсмическая активность планеты минимальна, и это время года, по утверждению Себастьяна, было лучшим, чтобы научиться плавать в юнисском море. Не могу сказать, что я к этому стремилась, меня устраивало перемещение с помощью плотов и пневмотруб, которые я как раз начала разрабатывать, но Касс настаивал на занятиях.
«Орианн, — говорил он с хитрым прищуром. — Ты тут уже полгода, а до сих пор ни разу не надевала мех-лева. Ещё немного, и я подумаю, что ты трусишь».
Ну и как тут было не пойти на поводу у этого синеглазого манипулятора?
Редкие встречающиеся кадеты, преподаватели и персонал попеременно здоровались то со мной, то с Себастьяном, приветливо махали руками, но, видя на нас мех-левы, не задерживали расспросами.
Плотный туман коснулся щиколоток ещё за несколько десятков метров до того, как мы вышли на сам пляж.
— Ничего не бойся, если что — я рядом, — серьёзно произнёс Касс.
— Да я и не боюсь. — Я пожала плечами.
— Хорошо, тогда смотри и повторяй…
Себастьян принялся объяснять, как активировать и выключать умный костюм, какие движения надо делать, чтобы передвигаться в нужную сторону, и прочие важные детали предстоящего мероприятия.
— …Я хочу, чтобы ты для начала научилась перемещаться между островами, это несложно. На глубину уходить не надо: там туман сгущается практически до консистенции воды, дышать не получится, нужны фильтры в нос или маски, а вот здесь, в верхних слоях, можно делать всё что захочешь.
Я кивнула и нащупала под плотным лиловым дымом край острова. На этой высоте море напоминало бескрайнее живое покрывало из облаков, и создавалось впечатление, что я вот-вот шагну в пропасть. Сердце тревожно забилось, но в этот момент Себастьян подошёл сзади, положил горячие ладони на мою талию и тихо шепнул:
— Раскинь руки в стороны и представь, что летишь как птица, а руки — твои крылья. Подумай о чём-то хорошем и постарайся расслабиться. Магнис сам равномерно распределится по животу и ногам и вытолкнет тебя выше.
Я судорожно кивнула, давая понять, что услышала, шагнула, и… на миг показалось, что я падаю! Но всего лишь на миг.
Потоки тумана подхватили тело и выбросили наверх. В ушах зашумело, душа унеслась в пятки, в крови алкогольными пузырьками забурлил адреналин… Я много раз видела, как плавают кадеты, но и представить себе не могла, что ощущения настолько непередаваемые! Как будто кто-то сделал мне инъекцию чистого неразбавленного восторга! Хотелось смеяться, но это оказалось неожиданно сложно, потому что волосы то и дело попадали в рот, а дышать оказалось физически тяжело — как в парной сауне со стопроцентной влажностью воздуха. Но больше всего это напоминало фантастический полёт в облаках!
Ощущение безграничной свободы и отсутствия границ затопило с головой. Я могла лететь куда хотела и наслаждаться каждой секундой существования.
— Уи-и-и! Как же здорово-о-о! — крикнула Себастьяну в полной уверенности, что он услышит.
Где-то на периферии мелькнул фиолетовый хвост. Я мысленно позавидовала, ведь с пятой конечностью в такой субстанции, как разреженное море, по идее, должно быть ещё удобнее.