Лаванда для отца-одиночки (СИ) - Кальк Салма

Пилар была в тёмно-синем, ей шло. А её подружка Фанни в розовом, а Жак де ла Мотт прямо в костюме с бабочкой.

Правда, Луи тоже надел костюм, и выглядел классно — стильно и загадочно. Фреда ещё не было, Юма написала — где тебя носит, все уже здесь, и он ответил, хоть и не сразу — скоро буду, всё в порядке.

Но время уже подходило к пяти часам, и нужно было идти в главный корпус. Госпожа Бойд сказала, чтоб отправлялись, а она потом тоже заглянет в зал. Кажется, она хотела успеть проверить какие-то работы, не их, а параллельного класса.

Зал оказался… офигенски красивым. Его украсили яркими листьями, паутиной, магическими фонариками, гирляндами из бледных цветов. Из выпускников кто-то отвечал за украшение зала, кто-то за программу, так, кажется. Ох ты, а ведущая-то Мари-Изабель!

Она выглядела необыкновенно стильно. Длинные светлые волосы завиты в локоны и небрежно сколоты на затылке какой-то штукой с камнями, чёрное платье подчёркивает фигуру, ткань блестит при каждом шаге. Она что-то делала с микрофоном, и спорила с их классной и с девчонками из класса.

Подходили и остальные — на бал пригласили четыре старших параллели, так-то много, три выпускных класса, три класса В, и по два — С и D. Появился Стеф, и он держал за руку свою одноклассницу Лю.

— Привет, а где Фред? — спросила Юма.

— Да его там одевают, — отмахнулся тот.

Он надел просто белую рубашку с джинсами, и у Лю платье тоже было простенькое синее, но он совершенно по-хозяйски держал её за руку. Юма выразительно посмотрела на них, но Стеф отмахнулся свободной рукой.

— Она ж без меня потеряется, не веришь? — и ещё усмехается.

— Верю, верю!

А дальше объявили начало, и Мари-Изабель приглашала всех танцевать и радоваться, и сначала, оказывается, был показательный танец — три пары из её класса танцевали вальс, красиво, Юма подумала, что тоже научилась бы так же.

После же начались общие танцы, и сначала все немного попрыгали под бойкую музыку, а потом Мари-Изабель объявила, что дальше игра, и пригласила выходить желающих парами.

— Пойдём? — спросил Юму Луи.

— Ага, — блин, где Фред-то?

В круг собралось десятка два пар, и Мари-Изабель принялась объяснять, что делать. Короче, несколько несложных шагов, а потом смена партнёра. Прикольно. Попробовали просто под счёт, а потом и под музыку — и это оказалось очень весело. Юма перетанцевала со всеми, кто стоял в кругу, и вернулась к Луи, и тут-то мелодия закончилась. И сразу же начался новый танец — медленный.

— Пошли, а то вместе-то мы и не танцевали, — усмехнулся он.

Часть магических огней погасла. Луи положил руку ей на талию, а вторую просто подхватил. И довольно уверенно повёл Юму — куда-то по кругу.

— Ты умеешь танцевать, да? — восхитилась она.

— Меня учили всему, что полагается знать детям из древней магической семьи, — пожал он плечами.

И вёл её дальше, ей почти не надо было ничего делать самой, только ногами перебирать. В полумраке было здорово медленно кружиться, но где же Фред?

И вдруг… их пара чуть развернулась, и она увидела, как он входит в зал, и вертит головой, и к нему подплывает староста Аделька, вся такая рыжая в облаке лиловых кружев, и берёт за руку, и тащит к танцующим.

И она, чёрт возьми, права — потому что он великолепен. Волосы уложены, смокинг по фигуре, и тоже белая бабочка, как у де ла Мотта. И эта коза Аделька едва не обнимает его! И тащит в середину, чтобы все видели — какой у неё крутой партнёр в танце!

В общем, дальше уже и Луи был не Луи, и танец не танец, Юма едва должалась финала мелодии. И увидела, как Аделька, вцепившись в локоть Фреда тащит его куда-то из зала наружу. Юма уже было рванула за ними, но её притормозил Луи.

— Ты чего? Что-то случилось?

— А… нет… да… наверное, — Юма пролавировала в толпе стоящих у входа и выбралась-таки, Луи шёл за ней.

А там… коза Аделька что-то делала с белой бабочкой Фреда.

— Ой, как здорово, какая штука, я поправлю, да?

Фред стоял столбом и не шевелился, и смотрел куда-то мимо Адельки, и Юма подошла и оттащила её от Фреда.

— Тебя не учили, что других людей нечего руками трогать почём зря?

— Отчего это почём зря? — пропела Аделька. — Может быть, мне нравится? И ему тоже?

— Я сейчас покажу тебе, что кому нравится, — проговорила Юма сквозь зубы.

33.2

33.2

Адель глянула злобно, а потом попёрла на Юму.

— Иди отсюда, поняла?

— Сама иди отсюда, — Юма понимала, что её в любом случае назначат виноватой, но не могла ничего с собой поделать и замолчать, и больше всего на свете ей сейчас хотелось вцепиться в эти рыжие лохмы и плюнуть в наглые накрашенные чуть ли не до бровей глаза.

— Девушки, спокойно, — пока Фред стоял столбом и едва не с разинутым ртом, Луи попытался разрядить обстановку. — Юма, брось её.

— Проваливай, некромант паршивый, — прошипела Адель. — И ты тоже, убогая, это кем же надо быть, чтобы мать бросила и отправила жить за океан!

Тут уже Юма не сдержалась и со всей дури дала ей пощёчину.

— Не смей на мою мать рот раскрывать, ясно?

Адель заревела, а Юма собралась ещё сказать, но её взяли сзади за плечи и оттащили.

— Да угомонитесь же немедленно! Эжени Жервез, приди уже в себя, зачем тебе сдалась эта дура! — очнувшийся Фред держал крепко.

Луи тем временем оттащил тоже рвущуюся в бой Адельку, которая орала что-то про «дай только до тебя добраться».

— Что тут случилось? — из зала появились де ла Мотт и Пилар.

— Уже ничего, — Луи загородил их всех. — Они немного повздорили, но уже разобрались, да же?

— Да, — сказал Фред и потащил Юму… куда-то.

Оказалось — на лестницу, где они сидят на переменках. И мастерски навешал на закуток всякой защиты, чтобы никто случайно не сунулся. Юма села, и тут силы оставили её — она не могла ничего. Ни руку поднять, ни пошевелиться.

— Я дура, да, — прошептала она. — Прости.

Вдруг он хотел с этой… с этой, а она влезла?

— Это ты прости, что так вышло, — он сел рядом. — Я вообще не собирался с ней танцевать! А потом пока сообразил, ну, ты уже пришла.

— Я тебя ждала, а тебя всё не было, — Юма хотела потереть внезапно отсыревший глаз, но вспомнила, что он накрашен, и отдёрнула руку.

— Да это дядя Филибер, он сказал, что меня нужно, ну, одеть и причесать. Да я б лучше джинсы надел, как Стеф, потому что этот костюм дошивали вот прямо сейчас, и причёска чёртова тоже время заняла.

— Зато ты самый красивый сегодня.

— Это ты самая красивая. И вообще, я может быть, тоже хочу танцевать только с тобой, хоть и не умею ни фига? Но я же не иду бить рожу Луи, — усмехнулся он.

— Ты? Хочешь танцевать только со мной? — не сразу поняла она.

А потом как поняла!

— Да, только с тобой. И ну её, дуру эту, вот правда. Будет ещё рот разевать — придумаем, как прищемить ей хвост и не встрять, ещё сама не рада окажется. И даже не думай, ты самая лучшая в нашем классе, в нашей школе и вообще!

Фред не болтун, и наверное, Юма никогда не слышала от него столько слов сразу. Это оказалось… неожиданно это оказалось.

— Так я потому и полезла, что ты тоже лучший в нашем классе и вообще, — вздохнула она и отважилась на него взглянуть.

Почему-то это оказалось трудно. А он взял обе её ладони в свои, и держал.

— Ты просто… как принцесса, — сказал он тихо.

— Принцессы не дерутся, — вздохнула. — А ты как крутой герой, — улыбнулась. — Спас меня от меня самой.

— Я думал, ну, музыка кончится, и она отстанет. А она не отстала.

— Да уже всё, отстала, нет её здесь.

— Здесь и не надо, — покачал он головой. — Я потому и прикрыл, чтоб никого не занесло ненароком, — молчал, потом спросил: — Скажи, Эжени, ты будешь моей девушкой? Или надо как-то иначе сказать? Я не в курсе.

— Почему иначе? — не поняла она.

— Ну мало ли, может у девушек там какие-то правильные слова положено говорить, а парням о них не рассказывают, — усмехнулся он.