Истинная для волка (СИ) - Соломахина Анна "Fjolia"

— Рената, — повторила она имя на всякий случай.

Мало ли.

— Деву-то вам возвращать? — Повелитель Моря выгнул свою длинную шею, заглядывая за спины бравой команды.

— Будь так любезен, — Рената от души улыбнулась, радуясь, что так всё хорошо складывается.

Преждевременно радовалась. Ибо старый змей знал толк в развлечениях.

— Тогда полезай ко мне на спину — сама будешь её выманивать из той пещеры, куда она забилась и отказывается выходить, — поступило от Тшесси встречное предложение.

— Одну её я никуда не пущу! — категорично рыкнул Харальд.

— У тебя сейчас другая забота будет, — ящер кивнул ему за спину.

Харальд резко обернулся и обнаружил вдалеке… фигуру серого волка. Всеми фибрами он чуял, что это Сигтрюг, только крупнее обычного.

— Нашёл, значит, — Харальд чуть не перекинулся, как был, в одежде, но вовремя опомнился.

Всё же это не та ситуация, когда требуются столь радикальные меры, можно вполне успеть раздеться. Раздался леденящий душу вой. Властный, обязывающий преклонить лапы перед альфой, но… не на тех напал!

— Милая, — Харальд повернулся к Ренате, порывисто поцеловал и принялся разоблачаться.

Рената в очередной раз залюбовалась мощной фигурой супруга. Широкими плечами, крепкими ягодицами, длинными ногами.

— Люди такие смешные, — хмыкнул за спиной Тшесси, — а волки ещё смешнее. Ладно, пока они тут шерстью трясут, пошли за вашей девой, а то у меня от неё скоро мигрень начнётся. Всё ноет да ноет.

На глазах у изумлённого Сигтрюга и его соратников Повелитель Моря протянул свою длинную шею к берегу, подхватил Ренату зубами за шкирку, отчего она задорно взвизгнула, усадил себе на спину и… поплыл прочь. Хорошо, хоть нырять не стал!

— Он отдал свою пару в жертву Повелителю?

— Она бросила Харальда ради Владыки?

— Что вообще происходит?

Гомон голосов тех, кто пришёл вместе с ним, в голове Сигтрюга мешал сосредоточиться, да и сам он порядком растерялся от такого поворота событий. Зато не растерялся Харальд: он уже перекинулся в волчью ипостась и оказался… куда крупнее дяди, хотя в момент смерти Рагнольва находился слишком далеко, чтобы впитать в себя достаточно силы конунга.

Бете было невдомёк, что истинному альфе это и не нужно. Сила сама проснулась, едва Харальд почуял, что впереди него больше никого нет.

Мощный рык огласил округу. Всеобъемлющий, подавляющий, без слов говорящий, кто в доме хозяин.

Верные соратники Харальда тоже обернулись волками и встали возле своего предводителя. Пять помощников — малость по сравнению с теми, кто пришёл с Сигтрюгом, но… за ними стояла правда, а перед ними — истинный альфа Архельдора. И это подействовало. Большинство волков попросту остались на месте. Кто-то понял, кто-то пока лишь догадывался, а кто-то пребывал в растерянности, что же происходит? Но то были далеко не все, за Сигтрюгом всё же шло много славных мужей, не понимавших, кто есть кто.

Снег вперемешку со мхом летел комками из-под лап нападавших, глаза горели злым огнём, а зубы алкали чужой крови. Крови врагов, когда-то бывших родственниками и друзьями.

Харальд сотоварищи спокойно ждали, когда противники приблизятся к ним — сами они даже не посчитали нужным шевельнуться. Хотя спокойствие их было мнимым — на самом деле они горели изнутри, мускулы жаждали действовать, когти предвкушали славный бой, только души печалились о том, что падут невинные, которых обманул Сигтрюг.

И эту боль почуяли. Кто-то принял её за слабость и радостно оскалился, но многие поняли! Они замедлили свой бег, кто-то замотал головой, кто-то вопросительно взвыл, а кто-то и вовсе оглянулся. Увидев, что часть волков осталась на вершине холма, с которого они столь бодро бежали, некоторые двуликие повернули назад.

Пусть альфы сами разбираются! Это их бой.

Наконец, настал момент истины. Харальд с Сигтрюгом сошлись грудь к груди. Полетели клочья шерсти, когти и зубы впились в противников, брызнула кровь, орошая белоснежный снег багряными каплями. И тут Сигтрюг понял, что путь у него один — биться и… умереть. Победа здесь нереальна, Харальд, в отличие от него, истинный альфа и куда сильнее его, но и иная смерть — позор.

— Ко мне! — рыкнул он из последних сил тем, кто всё же добежал до противника вместе с ним. Самые верные его воины. Побратимы. —Рвите Харальда. В клочья!

Но им было не до альфы — их уже самих рвали на лоскуты друзья Харальда. Кьярваль особенно старался — уж больно его любил подкалывать вон тот пегий волк из-за отсутствия кое-чего, что он прятал ото всех. Потому и любовницы у него не задерживались — искали покровительства у кого угодно, лишь бы не быть с увечным. И дело было вовсе в шраме на лице, хотя тот обаяния ему отнюдь не добавлял.

Торстейн рыжей молнией разил одного из побратимов Сигтрюга. Он хотел как можно скорее разделаться с помощниками и таки урвать часть плоти от бывшего беты, ведь это именно он послал на верную смерть Фрейю. И только чудо, точнее хорошее настроение Повелителя Моря, помогло избежать ей ранней смерти. Страшной, мучительной и… бессмысленной.

Бессмысленной, потому что уже ничто не поможет Сигтрюгу не то, чтобы удержать позицию альфы, а попросту остаться в живых.

Громкий хруст огласил округу — это сломался хребет предателя. Кровь братоубийцы хлынула мощным потоком, смешиваясь с кровью его побратимов. Теперь их дом — чертоги Небесного Волка (кроме самого Сигтрюга, разумеется — ему прямая дорога в Хель), ведь они пали, как настоящие воины. В бою. Какое место они там займут — уже не забота тех, кто остался в живых. Но все они знали, что каждый получит по своим заслугам. В справедливости своего создателя не сомневался никто.

Не сомневались в том, кто есть настоящий альфа, и жители Архельдора. Те, кто вовремя понял свою ошибку, а также те, кто остановился, а то и вовсе — продолжил нападение, в последний момент сменив сторону, дабы помочь Харальду. Все они стояли сейчас перед своим предводителем: кто-то зализывал раны, кто-то лизал снег — вспотел от долгих поисков и боя, а кто-то жалобно заскулил, ибо в рядах поверженных были их друзья, а то и братья.

Харальд завыл. Гулко, протяжно, утверждая власть над этой землёй и этими двуликими. И они откликнулись. Все как один склонили головы, подтверждая, что приняли своего нового конунга, а после вскинули их и разродились приветственным воем. Это было удивительное пение и не менее удивительно зрелище. У Харальда аж мурашки поползли по телу, начиная с лап, заканчивая кончиком хвоста.

Неужели это его чествуют? Он так привык, что его отец всегда первый: самый уважаемый, самый сильный, самый… Комок встал у него поперёк горла, мешая вновь завыть в ответ. Только сейчас он окончательно прочувствовал, что… осиротел. До этого была круговерть событий, проблем, стремлений. И вот, когда вместо отца все принялись чествовать его, до него дошло, что всё. Это конец.

Конец старой жизни и начало новой. С Ренатой, их будущими детьми, грузом ответственности конунга. Теперьемунадо быть той силой, что держит Архельдор на плаву. Той силой, что бережёт его подданных от множества бед, начиная с Повелителя Моря, заканчивая соседями и прочими ушлыми личностями. Той силой, что бурлила теперь в его жилах, грозя выплеснуться наружу.

Но он держался. Потому что он сильный. Потому что больше некому, кроме него. Потому что он — альфа.

Пока Харальд героически бился с предателем, Рената изо всех сил держалась за шею своего нового знакомца, дабы не соскользнуть в холодную воду Бэлтонского моря. А для этого были все условия: гладкая кожа ящера, влага на ней и «удачливость» самой Ренаты. Если уж она умудрилась через истукана с острова Пасхи попасть в другой мир, что уж говорить о морской прогулке на древнем рептилоиде.

Плыли они довольно далеко, даже Архельдор скрылся за горизонтом. Наконец, они приблизились к скале, торчавшей из воды в гордом одиночестве. Остановились.

— Эм, ты тут живёшь? — Рената с трудом представляла, как именно это может происходить.