Марина Суржевская - Отражение не меня
Алларис выдохнул, ощущая, как жалят иглы, покрывающие внутреннюю часть склизких отростков, что обвивали его тело. Он плотнее сжал жезл силы, сосредоточился, не обращая внимания на боль, и выкрикнул заклинание. Белая изморозь накрыла край леса вместе с озером, карнаком, берегом и даже Авилием. Но вовремя поставленный щит не дал молодому магистру замерзнуть, ледяная корка треснула и осыпалась, а сам маг сделал глубокий судорожный вдох.
Над озером стало так тихо, что было слышно жужжание залетевшего шмеля. Райден выбрался из щупалец, поморщился. Его одежда пришла в негодность от сотен небольших разрезов, что оставили иглы чудовища. Да и до кожи добрались почти все, и кровоточащие ранки болели и чесались. Но рассиживаться было некогда. Полуденное солнце припекало, и лед медленно оплавлялся. Несколько минут — и треснет, вновь выпуская порождение тьмы.
Магистр Райден встал устойчивее, расставив ноги.
— Магистр Авилий, усильте мое заклинание вашим светом, — спокойно сказал он, рассматривая ледяную скульптуру в озере. — Пора спать, карнак…
Через час магистр зашел в свой кабинет и снял одежду. Его тело покрыла корка крови и, поморщившись, он быстро наложил на себя исцеляющее заклинание. Переоделся как раз вовремя, клепсидра тоненько звякнула, отмеряя время.
«Чер Лерой», — оповестил Крайген, молчавший до этого. Райден выпрямился, его лицо вновь стало бесстрастным и равнодушным. Он обернулся к фигуре в сером плаще, скрывающем и лицо и тело.
— Магистр Лерой, — после традиционного приветствия сказал глава ковенна, — объясните, почему вы прервали второе испытание Игр на середине?
Чер Лерой стоял посреди кабинета, не пожелав сесть. Он откинул капюшон из уважения к главе ковена, а оскаленные морды переместились на спину. Но во взгляде мага не было ни капли раскаяния.
— Чистота испытания была нарушена, — неторопливо ответил он. — Одну из девушек столкнули к насекомым. Она не упала сама, ее толкнули.
— И вы посчитали это достаточным основанием для прекращения испытания? — холодно спросил Райден. Они были вдвоем в кабинете главы, и Чер Лерой был за это благодарен. Слегка. — Или вы сочли это лишь поводом, магистр Лерой?
— Бросьте, Алларис, — не сдержался маг в сером плаще. — Вы прекрасно знаете, что я голосовал против Игр! Вы знаете, как я отношусь к подобному…
— Мы все не в восторге от происходящего, — холодно оборвал его Райден. — Но интересы Пятиземелья и Хандраш выше наших собственных. И вы должны как никто понимать это, Лерой! Решение принято большинством голосов, так что будьте добры больше не вмешиваться в испытания Игр! Иначе я буду вынужден применить к вам соответствующие меры.
Черно-красная морда возникла у ворота мага, на шее, медленно заползла на лицо Лероя и растянулась, словно маска. Но Райдена это не впечатлило, и его взгляд остался по-прежнему холодным.
— Надеюсь, вы проявите благоразумие, магистр, — добавил он. — Времена сложные, и мне необходим сильный и сплоченный ковен. Надеюсь, вы это понимаете.
— Да, глава, — Лерой слегка склонил голову. На лысом черепе морда усмехнулась и раскрыла пасть в беззвучном смехе.
— Возвращайтесь к работе.
Чер Лерой повернулся к двери, его капюшон сам надвинулся на голову, скрывая лицо. Райден постоял, глядя на закрытую дверь, потом сел в кресло и потер виски.
«Прикажешь присмотреть за ним?» — Крайген скопировал оскаленную морду с черепа Лероя.
— Бессмысленно, — отозвался магистр. — Он слишком силен и почувствует тебя.
«Силен», — согласилась Тень. — «Возможно, даже сильнее тебя».
— Возможно, — Райден привык принимать правду, какой бы она ни была. — Надеюсь, нам не придется это выяснять, и Лерой останется на стороне ковена.
«Ты его в чем-то подозреваешь?»
Магистр встал и прошел по кабинету, словно лев в загоне. Подозрения были, но озвучивать их Алларис не торопился. Вместо этого он повернулся к тени.
— Это ведь была Элея, не так ли? Девушка, которую толкнули.
«Да».
— Почему-то даже не удивлен, — невесело усмехнулся он. — Слишком много дорог ведут к этой девушке.
«Ты думаешь о ней» — Крайген не спрашивал, он утверждал. Райден нахмурился.
— Мои мысли тебя не касаются.
«Ты злишься, но ты о ней думаешь. Постоянно. Может, не было отражения инкубских чар, Алларис? Может, она тебе просто понравилась? Тебя влечет к ней…»
— Замолчи, — разозлился магистр. — И не зли меня.
«Ах, снова угрозы. — Крайген вытянулся в человеческую фигуру и покачал головой. — Ты не развеешь меня, и мы оба это знаем. Ты слишком одинок, чтобы избавиться от единственного создания, с которым можешь говорить и оставаться собой. Пусть я всего лишь тень…»
— Убирайся, — прошипел Райден. Крайген укоризненно перетек в сторону.
«Может, поэтому она тебе нравится Алларис? Эта девушка? Ты ведь думаешь о том, каково это — быть с женщиной, способной увидеть тебя настоящего, а не твою инкубскую силу. К тому же она юна и красива, а ты так долго один…»
Магистр повернул жезл силы и коротко выплюнул заклинание. Крайген стянулся в точку и исчез.
— Я предупреждал, — пробормотал маг и воссоздал в воздухе призрачные силуэты оставшихся кандидаток. Повел рукой, стирая тех, что выбыли на двух испытаниях. Подумав, удалил еще нескольких. И задумчиво уставился на оставшихся. Тисса. Полина. Рин. Ельга. Камилла. Элея.
Кто из них? Или никто и все их старания напрасны? В чьем теле воплотится Отражение?
Он вновь повел ладонью, оставив лишь один силуэт. Девушка с разноцветными глазами слегка улыбалась ему.
Конечно, он вернет Крайгена. Но позже. Когда тот осознает и вспомнит, что такое Ничто, в которое его отправил Райден. Хотя в словах Тени была доля истины, и именно это так злило Аллариса.
Что бы он ни чувствовал, это ничего не меняло. Если Элея — Отражение, она выполнит свою миссию.
Но впервые магистр поймал себя на крамольной мысли, которую гнал от себя.
Пусть это будет не она. Не Элея. Не Отражение. Пусть не она.
* * *После ужина я сбежала в сад. Девчонки шумно обсуждали произошедшее на уроке, делились страхами и впечатлениями. Хранительницы сказали, что четверых девушек, пострадавших от сороконожек отправили в целительскую и навещать их пока нельзя. Тисса попыталась возмутиться местными порядками, но Оливия быстро поставила ее на место, объяснив, что мы ничего не понимаем в обучении и магии. И пояснила, что подобные суровые меры нужны для нашего блага, чтобы мы умели о себе позаботиться.
В этой странной логике был свой смысл, хотя смириться с ним было трудно. С другой стороны, даже в обычных храмовых школах к ученикам применялись и розги и стояние на соли с битыми ракушками, так что ничего удивительного в подобном наглядном обучении не было.
