Ольга Безмирная - Танец стихий
Казалось, что в столовой терпеливо ожидали нашествия многочисленных родственников. Пятиметровый монументальный стол из камня был уставлен разной снедью. Нас усадили, причем речь кавайя, ни на секунду не прекращавшаяся за наш переход, вылилась в высокопарный тост. Похоже, серенький мужичок пытался загладить передо мной свою вину. Он всячески подчеркивал, как любит свою жену и как рад ее хорошему самочувствию. Выпив за здоровье исцеленной бокал багрового вина, ведунья тихо обратилась ко мне:
— Я - Марвия, ведунья. А кто ты? — Поднадоевший вопрос! Я послушно повторила свою биографию, решив, что сегодняшний вечер я уже забыть не должна ни при каких обстоятельствах: если верить, что повторение укрепляет память. И, кстати, озвучила просьбу о помощи в обретении оной.
Кавай что-то беспрестанно бурчал себе под нос, но старательно прислушивался к каждому слову. Марвия надолго задумалась. Я уже успела попробовать немало блюд, настойчиво рекомендуемых хозяином дома, когда она заговорила вновь:
— К сожалению, я не смогу помочь, — разбила она мою надежду, — судя по следу на твоем сознании, потеря памяти сопровождалась сильным магическим возмущением неизвестных мне сил. Я вообще сначала приняла тебя за мага с возможностью управлять этими самыми силами. Возможно это силы, которые привели тебя сюда, а потеря памяти так сказать побочный эффект. Возможно также, что память восстановится сама, как в обычных случаях потери ее от шока. А возможно это навсегда, я не знаю, извини.
— Что же мне делать? — упавшим голосом спросила я, не знаю уж у кого.
— Для начала, освоиться здесь, — пожала плечами ведунья.
— Ага, — сникла я, — вот только бы понять: здесь — это где?
— В Кеприи, — спокойно ответила Марвия: я бы так же ответила — на Земле. И от этого не легче: я знаю, как живут на моей родине, как едят, ходят, работают… но что из всего этого делала я? — А потом попробовать найти кеприйца или кого-то еще, способного тебе помочь. Что-то ты умеешь делать? — ведьма пытливо всмотрелась в мое лицо: поразительные ярко-алые глаза ведуньи не имели ни намека на зрачок.
— Не знаю… — раздраженно произнесла я.
— Тогда посмотрим, что у тебя в сумке и попытаемся определить твою специальность. — Ведьма улыбнулась и направилась к моим сумкам… — О боги, что это?!
— Плеер, — снисходительно улыбнулась я: в Кеприи, насколько я поняла, подобной техники нет.
— И для чего этот плеэр? — подозрительно уточнила Марвия.
— Чтобы музыку слушать, — пожала я плечами.
Поднявшись, проверила наличие батареек. Затем, щелкнув клавишей, включила проигрыватель. Из динамика полились звуки романтической восточной мелодии. Ведунья отпрыгнула на шаг, выставив перед собою чуть засветившиеся руки. Кавай же мгновенно перестал бормотать, замерев, словно суслик в поле. Тонкие, еле заметные, усики его чуть подрагивали:
— Потрясающе! — тихонько прошептал он. — Кафиям и не снилось…
Я выключила плеер: электричества здесь, судя по свечам, нет, так что батарейки нужно беречь. Марвия осторожно приблизилась и с неожиданной яростью ткнула пузатый магнитофон: я еле успела предотвратить падение хрупкой техники и с изумлением уставилась на прежде адекватную женщину.
— Ну, допустим, — Марвия даже содрогнулась, бросив опасливый взгляд на проигрыватель. — И для чего нужна эта… музыка?
— Чтобы танцевать, — растерянно проблеяла я: выходит, я танцовщица?
— А это, вероятно, твои костюмы, — ведунья вытянула из сумки нечто искрящееся. — Богатые наряды…
— Ничего особенного — бижутерия китайская, — оторопело моргнула я, с изумлением глядя на сумку: так вот чего она такая тяжелая!
— Что это еще такое? — уточнила Марвия.
— Да просто подделки, — отмахнулась я, — вид богатый, а на самом деле все эти камешки — обычное разноцветное стекло…
— Какие ткани, — зачарованно прошептал кавай, с энтузиазмом модницы щупая тряпки, — прозрачные, словно крылья снези. Это просто невероятно…
— Кто такие снези? — привычно уточнила я, а то потом просто забуду.
— Твари кусачие, — фыркнула Марвия. — Но крылья правда красивые. Увидишь такую — беги! Яд несильный у них, но неприятный…
— Танцовщица — это хорошо, — кавай задумчиво рассматривал меня: в серых глазах явственно читалась легкая грусть, — Всегда работу можно найти. Кстати, мой хороший знакомый, — корчмарь в Вилраде, — собирает труппу артистов для увеселения посетителей. Валл он небедный, на удивление умный и что важно, добрый. Так что, скажешь, что от меня, и лёгкая прижимистость не помешает ему дать тебе приличное жалованье и место проживания в его же гостинице. Конечно же, если он вспомнит, что немного задолжал когда-то…
— Ну и замечательно, дорогой хозяин! — с легкой усмешкой произнесла ведунья. — Кстати, о прижимистости — ты мог бы расплатиться сейчас, это избавит тебя самого от долга…
Кавай смутился под пронзительным взглядом ведуньи. Бормоча извинения, он полез за пояс, доставая тоненькие палочки, длиной с мизинец. Отсчитав десяток, протянул Марвии. Довольная ведьма убрала деньги в один из многочисленных мешочков, висящих на поясе женщины.
— Ты можешь заночевать, — доверительно обратился ко мне хозяин, чуть приобняв за талию. — А утром я дам тебе письмо и немного деньжат на первое время…
Похотливый взгляд сальных глаз не оставлял сомнений о намерениях кавайя на эту ночь: я вздрогнула от отвращения. Но уходить в пугающую ночь в чужом мире совсем не хотелось. Выручила Марвия:
— Ой, спасибо, добрый хозяин, за приглашение, — женщина втерлась между нами, оттесняя кавайя к двери. — Конечно же, мы останемся!
Понурившийся толстяк высунулся за дверь и злобно гаркнул несколько слов. В зал влетели две женщины, насмерть перепуганные мрачным настроением кавайя. Сам же хозяин ушел прочь, что-то бормоча себе под нос и живописно размахивая коротенькими ручками. Поглядев ему вслед, я хихикнула: невероятно длинные мочки спускались практически до шеи, что делало кавайя похожим на серого зайца, прижавшего уши.
Наложницы же проводили нас в небольшую комнатку, где стояли две узкие лавки с тоненькими матрасиками. Схватив пару вещей, — видимо, это была их собственная спальня, — молодые женщины торопливо выскочили прочь.
Марвия деловито обследовала помещение. Умывшись водой из небольшого тазика, ведунья развязала пояс с подвешенными к нему мешочками, и улеглась на одну из скудных постелей.
Я подошла к большому тусклому зеркалу, которое служило единственным украшением маленькой комнатки. Серая, словно ртуть, поверхность неясно отражала испуганную девушку в спортивном костюме и с растрепанными по плечам пепельными волосами:
