Мари Лу - Жизнь до Легенды
Я осторожно вытягиваю ногу, вздрагивая, и потираю старый шрам, пересекающий мое колено. Нужно двигаться быстро, если я хочу, чтобы все сработало. Для уверенности я проверяю, надежно ли прикрыт мой нож, спрятанный в ботинке, затем успокаиваюсь и жду.
Спустя несколько минут я слышу то, на что надеялся — звук приближения грузовика городского патруля, его легко узнаваемую сирену, которая разносится по улице. Мое тело напрягается.
Грузовик приближается. Спешащие в утренней сутолоке люди жмутся по сторонам, пока машина несется по улице.
А затем…
Хлопок!
Одна из шин грузовика лопается и тот опасно заваливается в сторону, вызывая тем самым крики толпы. Машина падает и останавливается в нескольких футах от переулка, от меня. Я поднимаюсь на ноги. Дверцы кузова из-за аварии распахнулись, и десяток другой ящиков оказывается на улице.
Из грузовика тут же выскочили два солдата, как только толпа окружила кузов машины. Кто-то уже начал подбирать консервы, выкатившиеся на мостовую.
— Назад! — выкрикивает один из солдат.
Но куда там. Напрасно он кричит. Другой отпихивает людей своей винтовкой.
Я спешу со своим рюкзаком к грузовику. Если мне удастся схватить хотя бы один ящик и вернуть его Чарли, это уже будет победа. Надо мной возвышаются люди. Они толкают меня туда-сюда. Все хотят урвать немного еды. Я пригибаю голову, стараясь стать как можно меньше, и проталкиваюсь дальше. Наконец, я вижу перед собой грузовик — и консервы, разбросанные по всей земле.
Я наклоняюсь, чтобы засунуть две банки себе в карманы. Затем я хватаюсь за край одного из ящиков, и изо всех сил тяну его на себя, а потом волочу его по земле. На подмогу первым двум солдатам пребывает еще несколько солдат; я стараюсь действовать быстрее, когда они расталкивают людей, пытаясь оттеснить их подальше от места аварии. Я стискиваю челюсть и тяну усерднее.
— Эй, а ну отвали от ящика!
Меня замечает солдат, хватает за грудки и бесцеремонно бросает меня в толпу. Моё больное колено подгибается — я вскрикиваю от боли и приземляюсь в неестественной позе. Солдат хватает ящик, который я пытался стащить и бросает на меня разъяренный взгляд.
— Чертов маленький воришка, — выплевывает он ругательство в меня. — Проваливай на свой переулок. Прочь руки от собственности Республики.
Это моё, кричу я про себя. Это для Чарли. К моему удивлению, желание расплакаться становится все навязчивее. Это для моей семьи. Для людей, которые мне небезразличны.
Но теперь ничего не поделать. Слишком поздно, я слишком мал и слаб. Авария, которую я сам же и подстроил, ничем полезным для меня не обернулась — приехало достаточно солдат, чтобы люди больше не решались хватать ящики.
Я поднимаюсь на ноги, а затем прокладываю себе путь через толпу людей, когда солдаты собираются, чтобы осмотреть разорванную шину их грузовика. По крайне мере, я сломал их драгоценное транспортное средство, подумал я мрачно.
Я направляюсь назад к пристани, где работает команда Чарли. К тому времени, как я добираюсь туда, мое колено начинает болеть. Я потный и измученный. Чарли замечает меня издалека, спрыгивает с груды ящиков, на которых она сидела, и подбегает.
— Вот и ты, — говорит она. Кажется, она взяла себя в руки после недавней своей вспышки. Ее глаза пробегаются по моей мокрой одежде. — Куда ходил?
Я только пожимаю плечами. Достаю две консервные банки с мясом из карманов.
— Там на улице была какая-то заваруха, — отвечаю я, передавая ей банки. — Грузовик перевернулся. Я схватил вот это. Извини… они не позволили подойти нам ближе. Как твой отец?
— Он в порядке. Бывало, его сильнее прикладывали. — Чарли улыбается мне кривоватой благодарной улыбкой, но консервы не берет. — Оставь себе. — Она смотрит через плечо в сторону команды. Затем наклоняется и шепчет ему на ухо: — Это ведь был ты? Я видела всё, что произошло сегодня утром. Ты нашел способ, чтобы грузовик попал в аварию, не так ли?
Я моргаю.
— Я…
Чарли улыбается, когда она видит мое виноватое выражение лица.
— Да, мы тоже были там. Твой маленький трюк позволил команде моего отца попасть туда и забрать обратно наши ящики.
Тяжесть в моей груди немного ослабевает. Я с удивлением смотрю на нее, а затем, сдаваясь, улыбаюсь.
— Вы, ребята, были там? Вы видели грузовик?
Глаза Чарли изучают меня. На мгновение, мне кажется, что она смотрит мне прямо в сердце.
— У тебя жажда смерти или типа того? — наконец спрашивает она. Она тянется, чтобы взъерошить мне волосы. — Должна признать, что у тебя стальные нервы, убежать так и испортить городской патрульный грузовик.
Я краснею, а затем смотрю вниз на свои ноги.
— Просто повезло, — бормочу я. Но где-то глубоко внутри я не могу избавиться от ощущения чувства гордости. Они забрали некоторые из своих запасов обратно. Возможно, мой трюк не был таким уж и бесполезным.
Выражение лица смягчается. Её рука приподнимает мой подбородок и наши взгляды встречаются. Она подается вперед и легонько целует меня в губы.
— Спасибо тебе, — говорит она. — Ты славный малый. Держу пари, Республика еще не раз вспомнит о тебе.
В ту ночь я ночую на лодке вместе со всей командой. Но едва забрезжил рассвет, солнце коснулось кромки воды, а глаза Чарли все еще закрыты, я встаю и крадучись ухожу с палубы. Я ничего не беру с собой, за исключением каких-то своих безделушек и консервов с едой. Я даже не смотрю на неё в последний раз и не оставляю никакой прощальной записки. Холодный воздух щиплет мне щеки и губы, напоминая мне, что вокруг меня никого. Я держу руки в карманах, а голову высоко поднятой. Мои волосы свободно развиваются.
Я не могу здесь оставаться. Вчерашние события, как ничто другое, напомнили мне, почему я в одиночестве слоняюсь по улицам, почему я не могу позволить себе ни с кем завязать каких-либо отношений в Озере. Солдаты напали на отца Чарли, только за то, что тот немного запаздывал по срокам доставки — а что случилось бы, узнай они, что на лодке укрывается парнишка, который сбежал из лаборатории Республики? Парнишка, который предположительно должен быть мертв? Папа всегда говорил мне: двигайся вперед и не оглядывайся назад.
Так что я спешу прочь от пристани, направляясь в сердце трущоб. Лучше там быть одному. Я заблудшая душа, призрак… я ни чему и ни кому не принадлежу. Слова Чарли эхом отзываются у меня в мыслях.
Держу пари, Республика еще не раз вспомнит о тебе.
Я улыбаюсь. Нет, искренне надеюсь, что этого не случится.
Мои ноги тяжелы, но они не издают ни единого звука.
Эпизод второй: Джун
