Юлия Козырева - Лара
Бедняга Василий уперся в стенку руками и ногами, глядя несчастными глазами на Дракулу.
— Черт! — ругнулся последний. — Любой из нас разорвет ее на куски, если приблизится — я сам вчера ощутил власть ее крови.
С центрального кресла поднялся длинный и тощий, как жердь, вампир и направился ко мне.
— Интерессно! — он кружил вокруг меня, как акула, исследуя и смакуя запах моей крови. — Ее кровь, конечно, волшебна и притягательна, но это не объясняет отсутствия медальона. Тем не менее, я его чувствую! Так же сильно, как и аромат ее крови. Я вот думаю, а мог ли Виктор наложить на медальон чары, благодаря которым даже его дочь не видит его?
— Но, князь, что же нам делать? — кажется, вампиры еще в большем недоумении, чем я.
— Нам надо посовещщаться… одним…
Короче, меня, пока еще целую и невредимую отправили в ту же комнату, голодную и злую.
Злость так клокотала во мне, что я начала вымещать ее на ни в чем не повинных предметах интерьера, справедливо полагая, что на решение Совета это все равно не повлияет.
Вдруг за окном раздалось громкое хлопанье крыльев — свет померк. Я застыла в шоке — за окном зависла человекообразная летучая мышь женского пола, похожая на ту, что убила моего таксиста. Хотя, кто знает, сколько этих тварей летает в округе. Тут это недоразумение с грудью второго размера (знаю, потому как у меня такой же) со всего маху разбила стекло — и вот она уже в комнате. Я взвизгнула и прижалась к двери. Вот и все, не дождусь я решения совета. Крылатая тварь легко подхватила меня на руки (если это сине-зеленое можно так назвать) и вылетела из окна. У меня даже волосы на голове зашевелились от ужаса. Кажется, я стану седой в двадцать лет. Мы летели безумно высоко, и у меня от ужаса и холода зубы отбивали чечетку. Голый лес расстилался под нами черным ковром. Лицо колол холодный злой ветер.
От наступившего отупения я начала злиться. Да лучше разобьюсь в лепешку, чем пойду на пропитание этой скотинке. Я начала судорожно царапать держащие меня руки острыми ногтями. Чудовище ругнулось и… уронило меня. Земля приближалась ошеломительно быстро, в желудке появилось противное ощущение пустоты. Оказывается, мы все-таки летели не так уж и высоко. Вдруг сильным рывком тварь опять подхватила меня. Зубы лязгнули друг о дружку. Сверху раздался хриплый смех:
— Любишшь пощекотать нервы, Хранительница? — ну, точно, моя старая знакомая!
Не знаю, сколько мы так летели, но руки и ноги у меня совсем отмерзли, уши отваливались, горло будто наждачкой обработали.
Когда мне уже было все равно, мы стали снижаться. Меня поставили на подгибающиеся ноги возле серебристой Ауди. Тут же монстрик обернулся красноглазой незнакомкой из поезда, которая так смачно пировала на моих глазах в тамбуре. Черт, ее я боюсь больше, чем крылатое чудовище! Особенно, когда она так алчно смотрит на мою шею и облизывается!
Глава 4
Вампирша оказалась довольно милой, особенно, когда водитель оттащил ее от меня, запихал на переднее сидение и дал напиться своей крови из запястья. Мне он приказал садиться назад, куда я осторожно примостилась, увидев, что меня, вроде, никто убивать не собирается.
Напившись, Изольда (так звали нашу мышку) с наслаждением потянулась и стала… со мной разговаривать:
— Испугалась, малышка! Давненько я не теряла контроль над собой. Но ты так вкусно пахнешь!
— Спасибо, мне говорили, — пробурчала я, представляя, как на мой запах слетаются все твари округи, прям, как мухи, — А тот мужчина из поезда тоже вкусно пах? — черт, ну, кто за язык тянул?
Изольда мелодично рассмеялась:
— Нет, милая, он на вкус и на запах был словно суррогат по сравнению с твоей волшебной кровью… Ммм, если она та-ак пахнет, представляю, каково ее попробовать! Должно быть, это, действительно, волшебно… — ее глаза подернулись мечтательной дымкой, кажется, я вздрогнула, потому что она пришла в себя. — Не бойся, если я тебя убью, меня никто по головке не погладит.
— А куда вы меня везете? — надо пользоваться необычной разговорчивостью Изольды.
— На Совет Серебряных Кардиналов, — легко бросила вампирша, как само собой разумеющееся.
— Это по аналогии с Советом Красных Кардиналов? — вампирша зло ощерилась на мои слова.
— Это Красные по аналогии! Бесстыже воруют традиции серебряных, даже ничего своего придумать не могут, только и есть, что гонор!
— А чем, позволь спросить, красные от серебряных отличаются?
— У красных глаза с красным отливом, как у тебя и меня. Да ты совсем, видно, не в курсе, — усмехнулась Изольда.
— А у меня-то с чего глаза красные? Я ведь человек, и не вампир вовсе.
— Это тебе от папочки досталось, большой занозы в заднице Совета Серебряных.
— Но я, надеюсь, не бессмертная.
Вампирша захохотала:
— Наверное, нет. Хотя ты случай уникальный — потомок вампира, кто знает… А что, хочешь проверить?
Я передернулась и вжалась в сидение:
— Нет уж, лучше пребывать в счастливом неведении.
Я молчала, наверное, с полчаса. Потом не выдержала:
— Изольда, а ты ведь тоже красная. Почему же так не любишь тех, других?
— А за что любить этих отщепенцев и предателей? И не тебе об этом спрашивать.
— В смысле?
— Они бы выпили тебя досуха после того, как забрали бы медальон.
Я подпрыгнула:
— Вам что, тоже этот проклятый медальон нужен?
Вампирша скривилась:
— Ты владеешь самым опасным артефактом, а задаешь такие глупые вопросы.
— А-а, вы меня убьете, ну, после того, как… этот артефакт изымете?
— Серебряные людей не убивают, а я нахожусь в услужении у серебряных. Они относятся с уважением к тем, кто кормит их, — го-осподи, как это гордо прозвучало.
— А как же водитель такси? — опять не удержалась я.
— Ну, я ведь все-таки красный вампир, — усмехнулась Изольда, — боюсь, инстинкты иногда берут верх, для этого нам и нужна опека серебряных вампиров, чтобы справляться со своими слабостями.
— Это, конечно, все оправдывает и объясняет, — пробормотала я себе под нос.
Вампирша пристально посмотрела на меня, но ничего не сказала.
То ли красные вампиры, действительно, слизнули идею у серебряных, то ли еще почему, но здание, к которому мы подъехали, было, точь-в-точь, как то, из которого меня выкрали. И встречал меня тоже импозантный мужчина с дежурной улыбочкой:
— Лариса, здравствуйте! — ну, хоть без дурацких господ обошлись. — Мы надеемся на плодотворное сотрудничество. Члены Совета уже ждут вас.
Тут чувство строптивости взяло верх над чувством самосохранения:
