Проклятая Черной Луной (СИ) - Урбан Саша

— Как кочевники? — вскинула бровь Яра, запоздало понимая, что язык можно было и попридержать.

— О, Вы разбираетесь?

— Немного. У кочевников специальные легкие седла, которые позволяют запрокидывать ногу и удерживать равновесие, даже когда едешь задом-наперед, — сказала она. — Простите, что учу Вас, господин.

— Нет-нет, все в порядке, — замахал руками юноша, потирая ушибленную спину. — Предлагаю Вам сделку, госпожа. Вы никому не скажете, что видели мое падение, а я сохраню в тайне наше с Вами свидание.

— Свидание? — вскинула бровь Яра.

— На меньшее в Вашей компании я не согласен.

И, подозвав коня, молодой человек скрылся за поворотом. Яра проводила его взглядом, а затем продолжила поиски черной лилии. Клумба оказалась совсем рядом.

Когда она вернулась с цветком, мама и госпожа Мин загадочно улыбнулись.

— Что-то случилось? — с наигранным волнением поинтересовалась госпожа Мин.

— Наткнулась на какого-то конюха, — фыркнула Яра, отдавая цветок. Сваха поджала губы и улыбнулась.

— Вам стоит как следует отдохнуть и подготовиться к праздничной церемонии.

Женщины обменялись поклонами, и мать с дочерью покинули Большой Зал. Идя по дорожке, Яра то и дело оглядывалась на маму. Та улыбалась своим мыслям, но иногда ее улыбка нет-нет, да упархивала.

— О чем говорила госпожа Мин? Когда ты обманула звезды?

— О, ты об этом, — улыбнулась женщина, беря дочь под руку. — Видишь ли, моя дорогая, дело в том, что у нас с твоим папой была не очень хорошая совместимость. Были кандидаты лучше и благороднее. Но мы так сильно полюбили друг друга, что госпожа Мин встала на нашу защиту, благословила наш брак. Но у такой любви была цена.

Яра понимающе покачала головой.

— Но знаешь, даже старая ведьма может ошибиться, — шепнула мама. — Она говорила, что у нас и вовсе не будет детей.

Глава 4. Церемония

«Пора вставать», — ласковый голос мамы выдернул Яру из тяжелого тревожного сна. В нем смешалось все: испытания, танцы, хищные глаза девушек, едкие речи Ики Чен и стучащая палкой Харука Мин. Яра резко села, пытаясь вспомнить, когда она вообще успела уснуть.

После короткого разговора в саду, они с мамой молча вернулись в покои. История, рассказанная мамой, Яру не обнадежила. Наоборот, в самое сердце девушки вонзился острый ядовитый шип обиды. Все эти годы она слушала едкие комментарии свах и думала, что это ее вина, что с ней что-то не так. А на самом деле, оказывается, мать с отцом были виноваты в ее проклятии. Это их плата. И все же они смели смеяться и приободрять Яру, как ни в чем не бывало. Какое лицемерие. Яра изо всех сил сдерживалась, чтобы не высказать матери, что она думает обо всей этой ситуации. А та была, как всегда, мила и всепонимающа. Казалось, она и не заметила перемены в дочери. Яра же теперь смотрела на весь мир другими глазами.

Она победит на этой ярмарке невест. Будет биться, даже если родители решат махнуть рукой и сдаться. Она добьется всего сама. Она…

— Ты отдохнула? — участливо спросила Хана.

Яра кивнула.

— Сколько у нас времени? — и, не дожидаясь ответа матери, выглянула в окно. Солнце уже начало окрашивать горизонт первыми отблесками оранжевого. Мама, как всегда, верно поняла ее вопрос.

— До церемонии еще пара часов. Мы все успеем. Начни с перекуса, на празднике на это времени не будет.

И, не принимая возражений, протянула дочери булочку с бобовой пастой. Еще совсем теплую и мягкую. Желудок сжался и жалобно заскулил, предвкушая пищу. Мягкое тесто, терпкая и пряная начинка пустили по телу волну дрожи. По дороге в столицу они обедали на постоялых дворах, порой лучшим из худшего. За время путешествия Яра успела попробовать все виды масла и жара, пережаренную рыбу и рис без ничего. И вот, наконец, нормальная еда. Ради этого стоило просыпаться.

В соседних покоях уже во всю кипели приготовления. Что-то постоянно падало, трещало, доносились недовольные возгласы то матерей, то невест. Через узкие щели между рейками можно было увидеть, как невест утягивают и украшают, наносят им на лица слои косметики. На секунду Яре показалось, что она увидела зареванные глаза соседки через стенку. Они были направлены на булочку.

— Никакой еды, а то в платье не влезешь! — тут же раздался голос почетной матроны.

— Но я есть хочу! — взвизгнула девица. Яра перевела взгляд на корзинку с булочками. Потом на маму. Та кивнула и помогла дочери подняться с постели.

Они прихватили угощение и вышли в коридор. Из-за соседних дверей и перегородок показались возбужденные ссорой девушки. Под их пристальными взглядами мать и дочь подошли к двери, из-за которой доносились сдавленные всхлипы, Яра постучала по перегородке. Дверь открыла пухлая уставшая женщина с огромными бровями, словно ей на лицо пришили двух горностаев.

— Мы вам что, мешаем? — мотнула она головой на короткой шее. Яра вежливо поклонилась и продемонстрировала ей угощение. Голос подала мама.

— Мы бы хотели поделиться булочками с вашей дочерью, — она оглядела коридор. — И со всеми остальными девушками, если никто не против. Церемония — важное событие. Не хочется, чтобы девушки рухнули в голодный обморок.

— В задницу себе засуньте свои булочки, — хлопнула дверью мать.

Жалобно затрещали рейки. Одна за другой любопытные головы начали скрываться в комнатах. Только одна девушка вышла из покоев и, воровато оглядываясь, быстро поклонилась и схватила протяную Ханой булочку. Женщина взглянула на дочь, и обе вернулись к себе.

— Мы все сделали правильно, — подытожила она. Яра сдержанно кивнула. Хана продолжила. — Помни, если тебе предстоит мероприятие — поешь заранее. Если оно ответственное и нужно выглядеть хорошо — тем более поешь. Тебе и самой так будет легче, и гостей не отпугнет нервное голодное лицо.

— Хорошо, — еще раз кивнула девушка.

В дверь постучали. На пороге оказалась служанка с ведром теплой воды и корзинкой с теплыми полотенцами.

— Помоешься тут, — быстро объяснила Хана.

— Тут есть баня.

— Да, но пятеро девушек сидят там уже час. Ты просто не успеешь помыться и задержишь остальных.

Яра бы сейчас все отдала за баню, но спорить тут было бессмысленно. Мама и служанка помогли ей выбраться из одежды. Пытка утяжками и поясами сменилась поливанием чуть-теплой водой и мытьем головы. Волосы безжалостно тянули и скребли, а потом вычесывали с пронзительным треском. Яра молилась, чтобы ее жених нашелся быстро. Она не выдержит такие пытки каждый день.

Прически невест были куда сложнее, чем у замужних женщин. Это были многоярусные конструкции, целые дома и корабли из шпилек, заколок и пропущенных сквозь них прядей. Это все дополнялось подвесками и живыми цветами, нитями бус из натуральных камней. Один неловкий поворот головы — и шея не выдержит этого веса. Хана сама руководила возведением прически на голове дочери. Она внимательно следила за руками служанки и, где нужно, подтягивала пряди и закрепляла дополнительными шпильками. Лет семь назад Яра бы шипела от боли и плакала, как это теперь делали ее соседки, но за годы девушка, кажется, разучилась чувствовать боль.

Когда с прической было окончено, на девушку надели сорочку и нижнее платье, перехватили корпус формирующим поясом, стянувшим бедра и грудь. Затем настал черед платья. Их у Яры было немного, но для торжественной церемонии стоило достать сразу самое роскошное. Хана извлекла из сундука наряд из иссиня-черного шелка, украшенного серебряной вышивкой и россыпью лунных камней и жемчужин. Наряд был тяжелый, тянул к земле. Но когда с многочисленными шнуровками и завязками было покончено, Яра обернулась к зеркалу и не сдержала улыбки. Даже ее строгое недовольное лицо смотрелось уместно. Она напоминала саму ночь во плоти, бесстрастную и молчаливую, всезнающую и всепонимающую.

А потом служанка принялась наносить ей макияж.

•••

Солнце плавно подкатилось к горизонту и зависло над ним, словно оттягивая наступление ночи. Казалось (но только на первый взгляд), что даже дневному светилу интересно хоть краем глаза увидеть, что же происходит при дворе генерала-губернатора Джао.