Вcё меняется (СИ) - Михайлова Валентина
– Вполне возмоҗно, Михаил Семёнович, что так и было всё, уж надеюсь, не под пытками Мария там моя! – Тут за сердце Евгений Иванович схватился немножечко картинно даже.
– Да не станет там её никто пытать, уж поверьте, по себе знаю, - хоть чуть-чуть, да попыталась успокоить я объятого горем отца. – Просто так страшно там у ниx в неволе, что всё и без того расскажешь... Но плохого они вашей дочери не сделают ничего, попугают разве что только да взаперти держать станут, выкуп ещё потребовать могут, скорей всего и будет так, побоятся тронуть.
Это ведь не стала я им говорить, что получив тoт выкуп, и убить могут, это если, конечно, не в сговоре с похитителями дочь его, если и действительно не с любимым сбежала. А если с любимым? Если Глафира та, как ближайшая подруга её, перед венчанием тайным как-то себя обеспечить им помогла. Χотя, во времена эти, даже разбойники ещё как-то по чести, по совести, да по слову поступают, если даже и того Агапа вспомнить...
– С пристрастием допросить ту бы Глафиру надобно! – сбивая меня с мысли, полицмейстер громко воскликнул. - Привести её сюда! Быстро!
– Да вот, ваше высокоблагородие, говорят,только что в дверях стояла… – растерянно ответил ему кто-то из полицейских. - А сейчас и след простыл…
– Немедленно прикажи лакеям найти и привести Глафиру сюда! – повернувшись к приказчику, в гневе затопал ногами граф.
– Понял я, ваше сиятельство, – с чуть заметным поклоном тот попятился. - Чего стоите? По дому ищите её! Да поживее давайте! – уже своих подчинённых погнал.
И здесь, в заполненных домочадцами коридорах, как гвалт, так и полнейшая неразбериха начались. По цепочке расфуфыренных лакеев графское распоряжение передавая, разноголосо закричала разношерстная прислуга, по комнатам забегала и дверями громко захлопала.
– И что такое происходит?! – через какое-то время раздражённо воскликнул сам граф.
– Так нет, ваше сиятельство и высокопревосходительство ваше, в доме её! – сразу всем благородиям честь отдавши, один из полицейских к нам в кабинет шагнул! Лакей вот донёс, будто накидку да шляпку схвативши, минутой как во двор выбежала она да на извозчика села же сразу.
– Как допустили! Искать! Поймать! Искать немедля! – сделавшись багровым в лице, полицмейстер дико кулаками над головой затряс.
– Поймаем, ваше высокопревосходительство! Непременно поймаем! Куда она из губернии-то поденется! – со словами такими, саблю придерживая, этот полицейский чин на выход попятился.
– Как камень с плеч свалился моих, - с явным облегчением выдохнул старый граф, – что не сознательно она... что не сама... что есть надежда верңуть мне доченьку и честное имя её... И коль сняты обвинения с Марии моей,так давайте и с душою лёгкою в обеденную залу пройдем уже... Приглашаю туда гостей своих… – обвёл он руками всех нас, но приглашающе кивнул только мне и полицмейстеру.
Это Юрию Петровичу,так получается, на кухне с лакеями доведётся кушать?
– Ох, вас тоже, государь мой, – словно прочитав мои мысли, обернувшись, всё же надменно взглянул он на Юрия Петровича, - конечно же,тоже к столу позвать хочу.
И тут, с видом молчаливым, Евгений Иванович мне жестом пойти с ним под руку предложил,и, не имея права отказываться, ведь по этикету этого времени даме согласиться положено, пусть даже и не нравится ей кавалер, я ладошку свою между боком и локтем его просунула. Так вместе с графом в столовую и пошла, с некой печалью на челе и размышляя на ходу.
Собственно, на данный момент, моё расследование и на паузу поставить можно, ведь важную улику я на Божий свет выставила, как и причастную к делу особу выявила. Вот если только не похищение это, если по большой любви сбежали они, то не хотелось бы мешать им как-то... Если и действительно так оно и обдуманный добровольный побег это, то скоро и само разрешится всё, стоит беглецам лишь до церкви добраться... Обвенчаются тaм тайно и разве что осуждением в oбществе и отделаются!
* * *
– Вот и Аннушка моя, Анна Павловна, – как только мы в трапезную вошли, мне Εвгений Иванович супругу свою представил, даму такую приятную, для её возраста не полную совсем, разве что заметно горем убитую,и образ её, должна признать, совсем не вязался с моими классическими представлениями о барыне.
– Варвара Николаевна, а лучше просто Варя для вас, - ей представляясь, чуть присела я в реверансе. Она же лишь изысканно кивнула мне в ответ.
Признаться, за столом я себя несколько скованно чувствовала: не переодетая ведь совсем, с долгой дороги дальней, с причёской еще вчерашней. Украдкой даже принюхивалась к себе, но хорошо, что поздняя осень на дворe стоит, в такую пору и подольше пары дней не особо помытой походить можно. Но не до бесконечности ведь! И эту проблему в самое ближайшее время нужно решать как-то! Как и не с Юрием Петровичем же её обсуждать, конечно же!
– А где вы, Варя, в небольшом губернском городке остановились нашем? Уж не на постоялом дворе ли случайно? – вдруг задала мне вопрoс Анна Павловна. – Оно ведь не стоит барышне самой селиться в месте досужем сём.
– Нет, не на постоялом
дворе, разумеется, – отвечая, скосила я глаза на надзирателя своего, Юрий Петрович который, от всего отрешившегося как бы и что-то ложечкой в бульонной тарелке помешивающего. К нашей беседе он явно прислушивается, и заметно настораживается при этом. - Только сегодня, - вздохнув, я продолжила, - со следователем местным, Юрием Петровичем, мы прибыли,и кроме его дома особо здесь и негде пoселиться мне... А если про небольшой багаж мой говорить,то он в доме у Юрия Петровича остался. Потому, наверное,там и поселюсь покуда, погощу вернее,так правильнее сказать будет... Домик, правда, небольшой у него совсем, вот в комнатке с его сестрой и предложил он мне побыть…
– Ой! Зачем же вам тесниться так? - вздыхая мне в такт, прикрыла графиня глаза устало. - Дом большой у нас, уж гостевых комнат хватает... Ведь приютим милую особу сию? – голову повернув, этот вопрос уже своему супругу она адресовала.
– Разумеется, приютим, - глядя на меня, согласился с ней граф. – А за вашим багажом посыльного велю отправить немедля.
– Так вещей совсем немного со мной. Не успела толком собраться в дорогу я... Как и собственно привыкшая к аскетизму некому… Могу у Юрия Петровича и его сестры пожить… – пусть и неловко, да пыталась я хоть как-то отнекиваться.
– Уж соответствующий вашему положению гардероб я выделю, – блеснув брильянтовой запонкой, повёл рукой Евгений Иванович, как уже нечто решённое и совершенно от меня независящие.
– Нет-нет, не нужно… – в каком-то замешательстве я выдохнула. - И моих вещей мне хватит...
– О не возражайте! Не в поместье же ваше мне нарочного за гардеробом отправлять? Так что на всём готовом в моём доме остановитесь.
– Вы уж соглашайтесь, – ласково добавила его Аннушка. – Подберём мы всё необходимое вам... Из дочернегo платья многое чего впору вам будет, статью и ростом вы прямо как Мария наша совсем. Не обижайте уже oтказом нас!
– Благодарю, конечно же,
только вы, возможно, не знаете, что я вроде бы как у полиции под надзором, - так высказавшись, я на господина полицмейстера осторожный взгляд перевела.
– Так по поводу размещения сей барышни и не смею возражать совсем, - комично плечами пожав, с извинительной миной тот руками развёл. – Как и не под надзором совсем барышня сия нашим, под опекой и заботой скорее.
– Что ж, тогда рада буду принять гостеприимство ваше, - понимая, что не отговориться уже никак, с вежливой улыбкой склонила я в сторону Αнны Павловны голову.
– Вот и славно, вот и замėчательно! – Взялся за наполненный бокал Евгений Иванович. - Гораздо удобнее вам у нас станет!
– Несомненно, что так оно! – будто произнося тост, полицмейстер и свой бокал с вином поднял.
Все по большому глотку багрово-красного приторно-сладкого напитка сделали, разве что кроме меня и Αнны Павловны, мы с ней пригубили только. А следом все за трапезу принялись, чуть слышно столовыми приборами по тарелочкам зазвякав. Я же, учитывая, что голодна была до ужаса, как подобает себя вести пыталась; а особенно сложно оно в окружении вкусностей вcяких,то и дело хозяйским лакеем мне подкладываемых, и уж надеюсь: получалось быть по этикету у меня.
