Лощина (ЛП) - Халле Карина
Чего я действительно хочу, так это покинуть Сонную Лощину навсегда. Одна часть меня жаждет попытаться найти своего друга детства и бывшего возлюбленного, поискать, куда мог подеваться Бром, и спросить его, почему он так легко смог оставить меня позади. Другая часть хочет отправиться на запад, открыть для себя новые земли и увидеть страну своими глазами. Еще одна часть хочет поехать на Манхэттен, написать книгу, поесть в кафе и затеряться в людях, звуках и жизни большого манящего города, который всего в тридцати милях к югу отсюда.
Но у мамы другие планы на мой счет. Иногда я лежу ночью без сна и думаю о том, чтобы выскользнуть из окна, как делала в последнюю ночь с Бромом, и раствориться в ночи, никогда не возвращаясь.
Потом вспоминаю предсмертные слова отца.
«Следи за своей матерью», — сказал он мне, шепча на ухо, когда делал свой последний вдох. «Следи за ней».
С бесконечными слезами на глазах я пообещала ему, что сделаю это, и поскольку я уже нарушила одно данное ему обещание, знала, что эту клятву унесу с собой в могилу.
Я буду присматривать за мамой.
Я останусь в Сонной Лощине.
И поскольку это так много значит для нее и наших предков, я пойду в институт и попытаюсь стать тем самым человеком, которого надеялась найти, если бы сбежала.
— Доброе утро, мисс Ван Тассел, — говорит Матиас, брат Мэри, выходя из-за угла конюшни, ведя за собой лошадь, рыже-чалого цвета, который подходит к его волосам. Он засовывает зубочистку в рот и кивает мне, притворяясь взрослым. Матиасу около двенадцати, и сейчас он на фазе долговязого подростка.
— Доброе утро, Матиас, — говорю я ему, игриво наклоняя голову. — Готов сопровождать меня через опасные леса Сонной Лощины?
Его брови поднимаются при упоминании об опасности, зубочистка застывает во рту.
— Как думаешь, стоит взять с собой пистолет?
Мэри закатывает глаза.
— Иди давай, садись на лошадь, малявка, — говорит она ему. — И когда заедешь в сад Макклеллана, возьми несколько яблок.
Он стонет.
— Если Макклеллан снова увидит, что я ворую, он оторвет мне голову.
— Слабак, — говорит Мэри, ударяя по забору. — Защищай Кэт хотя бы.
Он пристально смотрит на меня, на его щеках играет румянец.
— Я тебя не подведу, — говорит он.
Теперь моя очередь закатывать глаза.
— Пойдем, не хочу опаздывать.
Он садится на свою лошадь, мы прощаемся с Мэри и направляемся в сторону училища. Деревня Сонная Лощина расположена к северу от Тэрритауна, между широким простором реки Гудзон и невысокими лесистыми холмами на востоке. Наши с Мэри дома находятся в северной части Лощины, где городские улицы и дома переходят в сельскохозяйственные угодья и лес.
— Так что там на самом деле происходит в этой школе? — спрашивает меня Матиас после того, как мы немного проехали в тишине, просто наслаждаясь утренним чириканьем зябликов и воробьев, приветственно махая фермерам на полях и паре проезжающих мимо экипажам. Горячее дыхание лошадей поднимается в прохладный воздух, но с каждой минутой становится теплее, и я жалею, что не надела платье полегче. Сейчас на мне желтое с оборками, мое любимое, и я, очевидно, надеюсь произвести хорошее впечатление в свой первый день.
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я его.
— Они такие скрытные, — говорит он, перекатывая зубочистку во рту. — Во всяком случае, так говорит Мэри. Может потому, что они ее не приняли.
— Я считаю, что все школы скрытны. Вот что делает их такими престижными.
Он прищуривается на меня.
— Этой управляет твоя семья. Уверен, для тебя это не так уж секретно.
Я пожимаю одним плечом. Каждый год в это время в город приезжают незнакомые люди со всей Америки, а иногда даже Европы. Они живут в кампусе, получают дипломы от ботаники и астрономии до гуманитарных наук, философии и древних цивилизаций. Они редко приезжают в другое время года, а если и так, то группами и держатся особняком. Одно это создает атмосферу таинственности по поводу того, что на самом деле происходит в институте Сонной Лощины, и почему студенты такие странные.
Конечно, сейчас я уже знаю правду об этой школе. Мама усадила меня и объяснила все через несколько дней после смерти отца. Многие люди в городе также знают правду и принимают ее, в то время как другие надевают шоры и отказываются верить слухам. Я всегда думала, что это невежественно, учитывая магию, которая течет в корнях Сонной Лощины.
Бром верил в это. В конце концов, его мать была ведьмой, и он видел те немногие вещи, на которые я была способна. Мэри с семьей переехали в Сонную Лощину всего пару лет назад, и поскольку они были нашими ближайшими соседями, а Мэри всего на два года младше меня, мы стали хорошими подругами. Она заполнила пустоту, которую оставил после себя Бром, даже если она происходила из прагматичной семьи, сосредоточенной на науке и не проявлявшей никакого интереса к оккультизму. Я предполагаю, что любые разговоры о колдовстве тоже прошли бы мимо Матиаса. Кроме того, с тех пор, как мама усадила меня и рассказала правду о школе, я поклялась сохранить все втайне.
Иногда кажется, что моя жизнь сводится лишь к тому, чтобы хранить один секрет за другим.
— Кажется, вот-вот и узнаю, — говорю я ему. — Я буду делиться многим с твоей сестрой, так что, если захочешь почерпнуть у меня какие-то знания, просто попроси.
Конечно, я не буду делиться всем, но этого достаточно, чтобы Матиас скорчил гримасу.
— Нет, спасибо. Мне и своей учебы хватает. Я просто рад, что мама попросила подвезти тебя, так я могу пропустить свои уроки.
Мы едем под солнышком вдоль покосившихся заборов и розовых мальв, которые возвышаются над нами, устремляясь к ясному голубому небу рядом с подсолнухами, их желтые головки кивают, словно отдавая дань уважения. Затем мы переходим по старому деревянному мосту через Холлоу-Крик, стук копыт эхом отдается по дереву — успокаивающий звук. Ручей, протекающий внизу, — тихое журчание воды, которую скоро наполнят осенние дожди. Затем мы выходим к тому месту, где дорога разветвляется, причем одна дорога огибает реку и поселения дальше на север, в то время как другая превращается в узкую тропу, которая идет через лес и поднимается на небольшой холм к озеру Покантико, где и находится школа.
В ту минуту, когда мы заходим в лес, нас охватывает тишина. Родители детишек всегда говорили им, чтобы те не ходили дальше моста Холлоу-Крик, что в лесу всегда таятся опасности и дикие животные, что можно легко заблудиться и никогда не выйти. Я всегда считала это глупым, ведь моя мама каждый месяц ездила сюда в темноте одна на встречу со своими сестрами, но даже в этом случае, когда мы играли с Бромом, то никогда не заходили вглубь леса.
— А почему ты не живешь в школе, как все остальные? — спрашивает Матиас. Его голос слегка дрожит, видимо, он пугается еще больше, чем дальше мы заходим в лес, проходя мимо стоячей воды болота Уайли.
— Мама сказала, что разумнее остаться дома, раз уж я живу в городе, — говорю я. Знаю, что школа по-своему представляет собой побег из Сонной Лощины, но мне казалось неправильным оставлять маму одну. Помимо обещания, которое я дала отцу, после его смерти, мама уже не та, что прежде, с тех пор ее здоровье неуклонно ухудшалось.
Мы едем еще двадцать минут, местами тропа становится такой узкой, что до нас достают ветки, и если бы на земле не было свежих колей от колес, мне было бы трудно поверить, что кто-то мог проехать здесь на экипаже, да или вообще, кто-то здесь был.
Наконец, утреннее солнце проникает сквозь просветы в кронах деревьев, и я вижу гладкую поверхность озера впереди, дальше по тропе открывается школа во всей ее мрачной красе. Перед нами большие железные ворота, окруженные высокой каменной стеной, местами увитой плющом. Медный плакат гласит: «Институт Сонной Лощины: Где Обучение Выходит За Рамки».
Глядя за ворота, я вижу очертания зданий, большинство из которых старые и похожи на замки, хотя есть два более современных. Они сделаны из кирпича, но остальные — из темного камня, который выглядит вечно влажным, в окружении горгулий. Все они окутаны густым туманом, который будто нависает только над школой.
