Нити Жизни (СИ) - Луч Мария
Прекрасный вопрос, который показывает ее ученость. Лида гордо выпрямилась, но ожидаемой реакции не получила. Нэвлис смотрел на нее с жалостью и пониманием, будто на душевнобольную. Но не успела она отреагировать, как наследник князя тепло улыбнулся ей и быстро ответил:
– Вы так любознательны, это не может не восхищать. Но если ваш живой интерес вызван тревогой, то повторюсь, что беспокоиться не о чем. Я буду рядом.
С этими словами Нэвлис наклонился и накрыл ее губы своими горячими и обветренными губами. И Лида передумала задавать вопросы. К тому же за окном поднялся ветер, и в его зловещем вое девушке теперь слышались крики людей. Она помедлила пару сладких мгновений и оттолкнула его, упершись в грудь кулачками. Но Нэвлис не выглядел разочарованным – он понимающе качнул головой, сослался на дела и вышел, оставив ее наедине с клокочущим внутри жаром и сбившимся дыханием.
Глава 3. Паучиха теряет Нить
Илака, городок на севере Ангардаса
С макушки встающего солнца отделились первые лучи и упали на ее лицо. Золотые прожилки в ореховых глазах тут же заблестели. Утренний ветерок стеснительно играл кончиком тяжелой косы, спускавшейся до поясницы. Эслин стояла на каменном утесе и с тревогой разглядывала озеро под ногами.
Темная вода с готовностью холста приняла теплые краски рассвета. Но бывшую сатри беспокоила рябь – она напоминала ей убористый почерк. Казалось, что в мелких озерных волнах скрыто важное послание, но постичь его суть никак не удавалось. Эслин щурилась и все сильнее наклонялась вперед. Носки стоп опасно выдались за пределы камня.
Захотелось раскинуть руки в стороны и нырнуть в манящую глубину. Эслин уже было вдохнула поглубже, но вдруг с тревогой оглянулась на густой лес за спиной. Нельзя, у нее еще задание от Хазимы. Сопротивление ждет результата. Она вновь повернулась к озеру и вздрогнула, когда впервые увидела в воде свое отражение.
– Я пока не могу. Я не готова, – зачем-то призналась Эслин водному двойнику.
Отражение кивнуло и исчезло. Это как? Проделки духов? Из леса донеслись женские голоса: приказы, споры. Кто-то позвал ее по имени, но Эслин не могла себя заставить уйти.
– Я не хочу снова в лес. Но и в воду не решусь прыгнуть. Неизвестно еще, что я найду в глубине – затонувшее сокровище или свою смерть.
Крики в лесу стали громче. Эслин вздохнула и направилась в чащу. Пора спешить, они же в опасности.
– Мы в опасности, – сорвалось с ее губ.
Эслин распахнула глаза и ошалело огляделась. Пыльная комнатушка постоялого двора на севере Ангардаса. Персиковый свет и хвойный воздух прорываются сквозь штору. Какой неприятный сон со вкусом растерянности…
Внезапно на подушке сбоку что-то шевельнулось. Эслин медленно повернулась и увидела змею цвета летних листьев. Приподняв голову, змея следила за ее выражением лица. Рука мигом взметнулась, чтобы схватить гадину, но тут же замерла в воздухе. Нет, это не змея, а Зеленая Нить истинных чувств! Едва Эслин узнала ее, Нить растворилась в воздухе. Так странный сон – ее проделка? Не к добру.
С первого этажа, где располагался трактир, уже летел звон чашек и тарелок, скрип половиц и глухие пожелания доброго утра. Эслин вскочила, умылась ледяной водой, оделась и принялась быстро заплетать пышные волосы в косу. Сны, в которых она падала или собиралась упасть, преследовали ее уже больше года. С того самого дня, как Нора выкинула ее со второго этажа Галереи Ветров.
Полет, сильный удар ног и отдача в ключицу, но ничего серьезного – рыхлая земля на клумбе смягчила падение. Страшнее было, что ее увидят полицмейстеры, ждущие у входа. К счастью, в тот момент их глаза надежно застряли в окнах танцевального класса. Они совсем не ждали, что преступница решит вернуться домой, а наставница осмелится ее покрывать.
Спустя неделю Эслин добралась до селений в горах Туярык и нашла уцелевший храм Нитей, но и там пир знаний не застала. Ей достались заплесневелые корки. Все ранние источники были старательно уничтожены и все, чем она могла располагать – свежим опытом таких же, как и она.
Так и узнала, что чаще дар открывается у женщин. Что раньше их называли ткачихами жизни, а позже и теперь – паучихами-людоедками. Считалось, что управительницы Нитей выплетают узоры лишь во благо себе, бездумно разрушая чужие жизни. Наверняка были и такие. Наверняка зависть и страх тоже имели место. Ведь оказалось, что есть много цветов Нитей и каждый цвет дарует особую силу, а применять ее можно по-разному. Это непостижимое творчество кружило Эслин голову.
Увидев, на что способны другие ткачихи, девушке стало ясно, почему в королевстве, где правят мужчины, Нити оказались под запретом. Ей было только непонятно, как женщины допустили такое. Негодование и обретенная сила привели ее к радикальному сопротивлению. Его лидер Хазима провозгласила Туярык независимой территорией и заправляла всеми обитателями гор. Ткачих она привлекала к своему делу особенно энергично. Если бы Нора только узнала, чем этот год занималась ее бывшая ученица, она бы была разочарована.
Коса истончилась. Эслин завязала на конце ленту и тряхнула головой, отгоняя дымку прошлого. Время исполнить то, ради чего она приехала в эту северную глушь. Тайга и манила, и пугала. Ощущать себя муравьем среди лиственниц, подпирающих небо, было приятно. Но случись что, и сгинуть здесь можно в два счета. Так мелкая галька тонет в лесном озере: едва слышный всхлип, и ни единого больше движения на воде. Никакой памяти.
Эслин спустилась, кивнула хозяйке трактира и огляделась. Где же ее муж? Договаривались, что он проведет разведку затемно и явится на доклад с первыми лучами. Наконец к ней одновременно подоспели горячая яичница с травами и курносый блондин с темно-синими глазами, похожими на проруби.
Юноша поймал кокетливый взгляд хозяйки и жестом попросил чаю. Затем хрипло кашлянул, сморщился и подвигал плечами.
– Да ослабь ты бинты. Все равно сидишь спиной ко всем, – шепнула Эслин.
Ее спутник запустил руки под широкий сюртук, повозился возле подмышек, и вскоре выдохнул с облегчением. В районе его груди заметно прибавилось.
– Не томи, Ши, что слышно? – Эслин подалась к своей соратнице. Чем дальше от столицы, тем суровее становилось отношение к женщине, которая путешествует в одиночку. Но Иошиме было в радость примерить на себя чужое обличье. Всю жизнь она страдала оттого, что ее строгий нрав не соответствовал кукольной внешности.
Иошима отхлебнула чай, скривилась и сняла с губы кусочек стебелька:
– Неужели трудно процедить? Я что, должна выуживать из зубов эти бревна? Ладно. Обошла я свой участок и заметила на краю улицы один домик. Какой-то молчаливый на фоне других, как будто хозяева недавно мир освободили. Призвала Синие и вскрыла замок шпилькой. Внутри никого не было, но интуиция не подвела. Пшеничный министр и его люди недавно там спали – кто на кроватях, кто на креслах, а остальные вповалку. Какие-то тряпки свернуты на манер подушек и папиросы «Бальные» в тарелках. Местные такого не курят! Я вышла, нос в землю, а почва сухая, страсть! Короче, с первыми лучами на брюхе поползала и поняла, что они верхом добрались до речушки. И все. Смылись из города и следы свои забрали…
Эслин ссутулилась и молча принялась за еду. Это нужно было переварить. Иошима закатила глаза.
– Эй, командир, падать духом – не только бестолково, но даже и вредно! Думаю, сестрам повезло больше. А если нет – тоже пойдем по воде и в оба будем смотреть. Где-то они себя проявят.
Эслин кивнула, не глядя. Само собой, они будут искать. Но новость поганая. Почему их враги спрятали концы в воду? Почуяли что-то? Но где она оступилась?
Иошима тоже принялась за еду и жуя, продолжила:
– Я читаю твои мысли. У тебя в глазах строки появляются. Оставь. Слушай еще. Шла вот я назад и встретила вековую каргу: стояла на обочине, язык жевала. Я давай ее расспрашивать. Она в отказ. Да-да, отряд из двадцати человек не видела. Зато решила мне байку скормить. Мол, бродит в местных лесах шаман из Изысков. Длинный и худой как шест, глаза серые как облака перед грозой. Если ты ему приглянешься, то сверкнет взглядом, оттуда молния вылетит и все. Очнешься в землянке, прикованной цепью. Там он с людьми играет, как с куклами. Ну, конечности переломает, или отравит, и смотрит, что будет. В общем, жуть.
