Подарок дракона (СИ) - Турецкова Алиса
Ольга взглянула на иконы в красном углу: «Боже, что я здесь делаю?».
Ответа, естественно не последовало.
«Хорошо, вспоминаем, что там было с попаданцами, как нужно себя вести. Одну ошибку я уже совершила – дёрнул чёрт за язык, но кто ж знал, что дочь главного княжеского слуги так не вовремя сбежит. Ладно, какие у нас плюсы? Не сожгли как ведьму – уже хорошо. Не сделали рабыней - тоже неплохо. Стоп, - от осенившей ее догадки, девушка села в кровати. – Дань в Орду. Какой сейчас год? Какой период татаро-монгольского нашествия? Блин, люди, попавшие туда становятся рабами. Мамочки, я хочу домой!» - заплакала она.
Глава седьмая. Поможет ли смирение?
Яркое зимнее солнце больно било по глазам, отражаясь от снега. Измученную бессонной ночью Ольгу вновь одели в её одежду, постиранную и высушенную, хоть за это спасибо, заставили надеть все украшения какие на ней были накануне, ладно, может на выкуп сгодятся. Хозяева расщедрились даже на узелок с хлебом, зеркальцем, гребнем и сменной одеждой.
Она молча выпила кружку молока и съела ломоть хлеба, принесённые прислужницей, обула валенки, повязала платок, накинула на плечи дублёнку и навсегда покинула уютную девичью комнату, ставшую её пристанищем лишь на одну ночь…
Двор местного князя представлял из себя хаос бегающих людей. Однако броуновским движение было лишь на первый взгляд. Каждый из холопов имел определённое задание, выполнял конкретное дело. Общей целью было только одно – поскорее отправить дань. Никому не улыбалось вновь увидеть под городскими стенами войско Тамерлана.
Баскаки деловито подгоняли зазевавшихся слуг, свысока поглядывая даже на князя, вышедшего на крыльцо понаблюдать за отправкой. Ему было горько от осознания своего бессилия, жалости к уводимым навечно в полон, но он здраво рассуждал, что лучше такая жертва, чем полное разорение.
Тиун быстрым шагом приблизился к крыльцу, бухнулся на колени и увлёк за собой Ольгу, которой тоже пришлось отбить земной поклон совершенно незнакомому местному начальству. В душе девушки теплилась надежда: «вот сейчас, как в дорамах, князь заведёт с ней разговор, она ответит на заданные вопросы, попросит спасти её и» …
- Батюшка, смилуйся, - проговорил дрожащим голосом просящий. – Вот дщерь моя неразумная, возвратилася. Смилуйся.
- Воля господня, - проговорил князь. – Ступай к баскакам, пущай примают.
Вот и всё. Так просто. Даже не взглянул на отдаваемую в рабство. Не поинтересовался обстоятельствами возврата. Ну да, ещё бы заморачиваться судьбой какой-то девчонки, главное, ясак собран, верный слуга жив, всё окей!
- Вы не можете так поступать, - попыталась обратить на себя внимание князя, понимающая всю тщетность попытки наша современница. – Я не его дочь! – сильная рука в тёплой рукавице крепко зажала ей рот.
Князь тем временем развернулся и ушёл к конюшне, куда его повёл, что-то нервно объяснявший конюх.
Ольгу переполняло негодование. Но она охнуть не успела, как так называемый папаша, больно дёрнув за руку, быстро потащил, отчаянно сопротивляющуюся, девушку в сторону баскака. Ещё через минуту она была оттеснена монгольскими воинами к группе людей, угоняемых в полон.
Непокорная попыталась вновь закричать о несправедливом к ней отношении, когда услышала тихий шёпот у себя над ухом:
- Не ори, девонька, забьють вусмерть княжьи, али эти, - говоривший паренёк кивнул в сторону врагов.
Выглядывая из-за спины конвоиров, обречённая молча наблюдала, как тиун что-то просит у баскака, получив зуботычину понуро бредёт к воротам, за которыми его поджидают глава деревни с сыном; качает головой, разводя руки в сторону, садится в свой крытый возок и уезжает.
Следом от ворот слуги отгоняют и отца с братом Дарьюшки. Обмен не состоялся. Добычу никто отдавать не собирался с самого начала. Стало до тошноты противно.
Повернув голову, пленница молча наблюдала за симпатичной, пятнадцатилетней на вид, девушкой тихо вытирающей краем платка слёзы. «Может это она? Подойти, утешить? А что сказать? Наши победят лет через сто! Да, утешишься от этой мысли в раз! Как одна обречённая может помочь другой? Ладно, поживём – увидим». Ольга грустно вздохнула и отвернулась.
Ближе к полудню баскаки, не торопясь, выехали с княжеского двора. За ними потянулись сани с пушниной, мёдом, зерном, отдельно возок с тканями, монетами и драгоценностями. Следом монгольские солдаты погнали пленников, человек шестьдесят, из которых большинство были подростки и девушки, и скот: отара овец, три коровы, с десяток лошадей. «Вот так всегда: война нужна руководителям, а страдают простые люди», - злилась девушка.
Глава восьмая. А если это правда?
На тринадцатые сутки пути караван остановился на привал в степи, где поджидали основные войска: до этого ночевали в попавшихся по дороге деревнях; баскаки в избах, пленники и солдаты в сараях.
Воины разбили лагерь: поставили в круг обоз, установили шатры и палатки. Самое обидное было то, что конвоирами были не только монголы, но и княжеские дружинники. А как же: гарантия, что никто не нападёт и добычу не отнимет. Как говорится, ничего личного, просто политические приоритеты! Правда, завтра они уже должны пересечь границу, тогда дружинники вернутся домой, а пленники навсегда попрощаются с родиной.
Пленниц поместили в отдельную палатку всех вместе. Хотя их было больше тридцати согреться не получалось. Холодно было неимоверно. Хуже, чем в сарае. Там были животные, уже теплее от дыхания, можно было зарыться в сено. Девушки сгрудились вокруг небольшой жаровни в тщетных попытках согреться, обнимая друг друга.
«А, блинский, - психовала Ольга, – Какая разница: от холода сдохнуть или просто прибьют. Надо попросить ещё обогревателей или тёплых вещей».
Она, словно героиня высмеиваемых ею сцен из дорам, шагнула в холодную ночь. Естественно, путь сразу же преградил охранник, который совершенно ясно показал, что не настроен вступать в полемику, а просто затолкал недовольную обратно внутрь палатки, не обращая ровно никакого внимания на её протесты. После выполнения поставленной задачи воин молча развернулся и вышел на улицу. Всё! Никаких тебе душещипательных диалогов, споров, заинтересованных взглядов и подобных клише, сопровождающих любой романтический сериал. К товару отношение, как к полезной вещи, которую лучше бы не портить, и никаких сантиментов.
Девушки сочувственно посмотрели на Олю.
- Невольница пользительна молодостью и красотой, потому и не прибили. Не лезь на рожон – забьють вусмерть вдругорядь. - тихо произнесла милашка, которая плакала накануне отправки.
- Да поняла уж я, - буркнула Ольга, вспомнив, что всю дорогу конвоиры подгоняли плетьми только мужчин и подростков, девушек щадили – лишь изредка подталкивая древком копья, если пленница уставала, её сажали на сани. «Ясен пень, испорченный товар стоит дешевле! Мужчины ценились за силу, выносливость, ремесленное мастерство, поэтому их могли довольно сильно избить, но покалечить никогда: какая в нём тогда будет ценность? Женщины же в этой эпохе нужны в первую очередь для продолжения рода, обновления генофонда, так сказать. Брать их просто только в качестве служанки не рентабельно: пока научишь всему, проще взять из своего народа. Но, блин, как же воспользоваться этим преимуществом? Хотя, вряд ли что-то выгорит, но лучше попробовать, чем не использовать шанс…».
Мысли «великого стратега» неожиданно прервал визит одного из баскаков. Он тихо переговорил о чём-то с охранником и уверенно шагнул в палатку, молча одним взглядом задал вопрос воину, тот кивнул в сторону Ольги, затем, взял её за руку и молча повёл вслед начальнику, удаляющемуся в направлении главного шатра. Девушки сочувственно заохали, но с места даже не попытались двинуться, прекрасно осознавая печальные перспективы необдуманных поступков.
В шатре начальства было заметно теплее. На стенах висели флаги с изображением мифических животных. В центре, на возвышении, покрытом ковром возлежал мурза, молча смотревший поверх головы непокорной тяжёлым взглядом, от которого по спине пробегали мурашки – крайне неприятный тип. Пленница поспешно перевела взгляд на других присутствующих: по бокам восседали несколько подчинённых баскаков, их принадлежность к высокому сословию выдавалась узорчатыми тканями одежды и украшениями в волосах и ушах.
