Елена Умнова - Вампир, назначенный мне (СИ)
- Оставим этот спор, он длится уже не один век, - примирительно сказал Стефан.
- А с ней ты что будешь делать? - Гарнс безошибочно кивнул в сторону комнаты Делии.
- Не знаю, - тяжело вздохнул Стефан.
- Так укуси, и дело с концом.
- Нет, насильно я ее кусать не буду. Она и так боится, сама не знает чего, а если я еще ее и укушу, она вообще... - вампир неопределенно махнул рукой.
- Ну, тогда подойти к ней, объясни, что и зачем ты сейчас сделаешь, - посоветовал Гарнс.
- Ага, она на меня посмотрит как на умалишенного и снова в обморок грохнется.
- Тогда я вообще не понимаю, чего ты ждешь. Случай явно безнадежный. Какое тут добровольное согласие? Дай бог бы насильно обратить.
- Я не буду обращать ее насильно, - Стефан с силой опустил фужер на стол, тот жалобно зазвенел.
- Да, не будешь, и что дальше? Так и будешь с человеком жить?
- Если понадобится - буду, - отрезал Стефан.
- Дурак ты, честное слово.
- Посмотрим, - философски пожал плечами вампир.
- Что ты посмотришь? Как она будешь изо дня в день тебя бояться? Ты же знаешь, как мы действуем на людей?
- Между прочим, до того как ты пришел, она сидела здесь в этом же самом кресле и не боялась. Люди, знаешь ли, ко всему привыкают.
- То, что она к тебе привыкнет, не значит, что она добровольно согласится стать вампиршей. Да и к тому же, где она сейчас? Два вампира, и она снова прячется и боится? А как ты с ней в обществе будешь появляться? К тому же, скоро она освоится и спросит у тебя, за каким же чертом ты ее сюда приволок и что намерен делать! И что ты ей на это скажешь?
Стефан тяжело вздохнул. На эти вопросы он и сам не знал ответа.
От двух вампиров в квартире стало не просто страшно, как при одном их представителе, а жутко. У них что, аура страха? Аж мороз по коже...
Весь вечер я просидела в комнате, пытаясь побороть страх. Безуспешно. Не помогали ни уговоры, ни запреты и приказы. Я все равно боялась, боялась до дрожи в руках, до полной недееспособности. Да что же это такое, в самом деле? Ну что со мной будет? До сих пор жива, да и убивать меня точно никто не собирается. Укусят, выпьют чуть-чуть крови и все! Чего же я так боюсь? Самого факта присутствия вампиров? Это глупо! Что один вампир, что два? Разница только в количестве, но один вампир ничем не страшнее другого. Чего же я так боюсь, что не могу уже час встать с кровати? Так не пойдет. Я резко откинула одеяло и встала на пол. Тусклый свет ночника показал мне в зеркале перепуганную маленькую девочку, отчаянно таращившуюся в зеркало. Я так совсем тут с ума сойду! А ну-ка хватит бояться не знамо чего!
Дверь тихо хлопнула, гость сел в лифт и исчез из квартиры и из моего восприятия. Страх пропал, все снова стало как обычно. Я поскорее забралась в постель и, успокоившись, уснула. Наверное, мне показалось, что дверь в комнату тихо приоткрылась и через некоторое время снова тихо закрылась.
"Спит. Даже не пошевелилась, когда я вошел. Все-таки она привыкнет ко мне, а на других наплевать. Даже если она не захочет быть вампиршей, ну и пусть. Пусть остается человеком, но насильно я ее кусать не буду".
Я закончила картину, сделала два шага назад, чтобы полюбоваться своим творением, и наткнулась на что-то спиной. Полсекунды ушло на то, чтобы понять, что до стены еще добрых полметра. Я отпрянула, резко развернулась и увидела недобрый прищур рубиновых глаз. Кисти выпали из рук, крик так и остался, не вырвался наружу.
- Ты замечательно рисуешь, - как ни в чем не бывало, сказал вампир, нагнулся, поднял кисти, подал мне. - Можно? - он испросил позволения поближе обзнакомиться с работой.
Я судорожно кивнула, автоматически беря кисти и с силой сжимая в кулаке. Вампир подошел к картине и долго смотрел на нее.
- Значит, так выглядит твое солнце, которое ты так любишь? - после долгого молчания, сказал вампир.
- Да так, - осторожно ответила я. - Только оно не мое.
- А чье?
- Да ничье. Просто Солнце.
- За что же ты тогда его любишь?
А действительно за что? Я всерьез задумалась.
- Оно светит и греет.
- Но можно жить и без этого, - возразил вампир. - Зачем же электрическое освещение и отопление?
Я всерьез озадачилась. Что такое электрическая лампочка по сравнению с солнцем? Как можно сравнить батарею с жаркими солнечными лучами? Но не спорить же с вампиром!
- Лампочка - это не то, - как можно нейтральнее ответила я.
- Почему?
- Ну,... Солнце преображает все. На рассвете, разгоняя сумрак ночи, оно оживляет все предметы. У них появляется цвет, в полдень яркий свет позволяет видеть все до мельчайшей черточки. Блики и светотени, яркие контрасты. А вечером появляются полутона, мягкие цвета, золотые и лиловые оттенки закатного солнца, и мир превращается в сказку. Можно играть чистыми цветами, пускать солнечные лучи, золотить предметы. Солнце для меня - это все... - я оборвала себя на полуслове и застыла, с полным осознанием того, что только что натворила.
- Да, хотел бы я это увидеть, - неожиданно сказал вампир и коснулся пальцем оранжевого диска на картине.
Я облегченно вздохнула.
- А луна и звезды? - снова спросил вампир.
- Ночью тоже хорошо, но темноту на полотнах рисовать бесполезно.
- А зачем рисовать темноту? Нарисуй саму ночь. Ведь она очень красива и грациозна. Она приходит незаметно, проводит шуршащим плащом над нашими головами и стирает все заботы дня. У нее свои особые цвета, звуки и запахи. С ней можно поговорить, в ней можно раствориться, она заполняет все пространство и проникает даже туда, куда никогда не заходит день.
Интересно, а как видят мир вампиры? Особые цвета, звуки и запахи? У них просто лучше зрение, слух и обоняние, или они на самом деле все чувствуют иначе? Я слышала, что вампиры больше полагаются на свое чутье, чем на другие органы чувств. Как оно проявляется, что они чувствуют, что видят, как воспринимают? Ведь можно попробовать это нарисовать!
- А как ты видишь мир? - я все-таки набралась смелости и спросила.
- Боюсь, я не смогу тебе объяснить или показать, - развел руками Стефан. - Я не писатель, не художник и не музыкант. - Это просто нужно видеть, слышать, чувствовать. Ты хочешь это продать или оставить себе? - резко сменил тему вампир.
- Я хочу оставить это у себя, если ты разрешишь, я повешу ее здесь.
