Евгения Александрова - Сковать шторм (СИ)
— Жить, поди, очень хочешь? — Он сам себе кивнул, не дожидаясь ответа, и продолжил. — Повезло тебе, Эрик Теорис с Корсакийских островов. Есть одно дело, крайне для меня важное, к тому же угодное Покровителю, чья воля стала мне известна намедни. Ради такого дела и жизнь положить не жалко. Но она и станет твоей наградой, если справишься. Может, тогда с тобой ещё не все потеряно. Есть, конечно, свои условия…
— Значит, я вам так нужен? — осипшим голосом отозвался Эрик и мило улыбнулся. — Ну, тогда я ещё подумаю, если позволите. — Он в задумчивости поднял глаза к потолку.
Серый и бровью не повёл. Только поднялся и сказал:
— Мне ничего сейчас не хочется так сильно, как стереть тебя с лица земли, ты — проклятое порождение Тёмного. Но есть вещи важнее. Я не спрашиваю твоего согласия. Ты сделаешь это или умрёшь… и не самой приятной смертью.
Эрик скрипнул зубами и с ненавистью взглянул на Служителя.
Без лишних слов его выволокли в коридор и куда-то потащили. Он пытался идти сам, но споткнулся на ступенях. Тысяча тупых акул, как он ослаб! Двое солдат подхватили его за шкирку и чуть не пинками отправили вниз. Эрик ударился боком о каменный пол и с трудом поднялся. Здесь было темно, как в бездне. А по двум сторонам — камеры с тяжёлыми решётками. Там, в кромешной тьме, было только несколько заключённых, но Эрика прямо обдало запахом их боли. Особой боли. Они страдали, будто их выворачивали наизнанку, и от этого замутило. Тоже маги? Нихрена не видать. Солдаты пихнули его в спину и заставили идти вперёд по узкому проходу. Пришлось хвататься руками за решётки, чтобы не упасть. Ладонь Эрика вдруг наткнулась на чьи-то вцепившиеся в прутья пальцы, и он тотчас отдёрнул руку.
Перед глазами всё плыло. Свет от факелов, казалось, двоился и троился, становился ярче, а потом гас, оставляя в полном мраке. И вот в конце кошмарного коридора показалось светлое пятно. Эрик сощурился изо всех сил и различил плывущую фигуру ещё одного Серого. Тот ждал его.
Проклятье. Похоже, иногда сотрудничество — единственный способ выжить. Дойдя до Серого, Эрик вцепился в очередную решётку, поднял голову и уставился в невозмутимое лицо. Сил хватило лишь на слабую ухмылку.
* * *Его привели в полуподземное помещение, куда попадал свет только из узких отверстий под самым потолком, забранных решётками. Где-то гулко и редко капала вода. В голове прояснилось. Царившие здесь холод и полумрак показались бы божественными и спасительными любому, кто сейчас изнывал от жары на улицах пыльного города. Только вот не Эрику.
А ведь он чуть было не поверил, что его отпустят под честное слово, пообещав жизнь за выполнение работы. Но это оказались не те условия, про которые заявил святоша. Вернее, не единственные… Несколько Серых позвали с собой человека со страшными инструментами, похожими на тонкие иглы. Эрик инстинктивно отшатнулся вглубь, коснувшись спиной холодной стены.
— Та не бойся. Будет даже красиво, — усмехнулся бородатый мастер и жестом заставил Эрика выйти на узкую полосу света.
Боль, когда набивали татуировку, была терпимой, но Эрика держали так, чтобы он не мог и шевельнуться. А когда рисунок был закончен, мастер что-то прошептал и сделал последний укол у самого сгиба локтя. Резко затошнило. Показалось, что он проваливается в бездонную чёрную пропасть, падает и рассыпается на куски… Скрутило болью, жгло кожу. Эрик взвыл так, что, казалось, в высокой башне над ними мелко затряслись витражи у самого свода. Мир побледнел. Багровый рисунок хитрой татуировки намертво оплёл внутреннюю сторону предплечья. Не смыть, не вырезать. Даже касаться лишний раз было страшно.
— Теперь не забудешь. В твоих интересах вернуться пораньше. И не делай глупостей, парень.
Глава 2. Слушать своё сердце
Исход лета, год 86 от Первого слова.
Деревня Сагард, северо-запад острова Шинтар, Энария.
— Эй, чего спишь, раззява?! — снова окрикнул долговязый Изен и шутливо кинул незрелой виноградиной.
Джейна ничего не ответила — только щеки налились жаром — и опустила голову. Лучше вообще не замечать этих придирок, чем снова привлекать к себе внимание.
Изен крикнул своего дружка-соседа Бертвуда, и они, присев, начали о чем-то перешептываться, поглядывая краем глаза на Джейну. Засмеялись. Она взмахнула мотыжкой, с силой вонзая её в тёмную землю. Смеются над ней. Наверное, есть над чем. Она снова ощутила себя слишком высокой для девчонки семнадцати лет, слишком нескладной и непохожей на остальных — даже волосы вились иначе.
Жаркое не по-осеннему солнце пекло спину. Джейна поправила косынку, чтобы не жгло макушку, убрала волосы со лба и принялась разрыхлять землю возле кустов. Надо закончить с этим рядом, пока не пришёл дядя и не начал пенять, что она полдня проходила неизвестно где вместо работы.
Вся деревня по большей части только этим виноградом и жила. Им были засажены все крутые склоны на террасах, кроме густых пастбищ, на которых паслись козы. Вино, молоко и сыр — вот и всё, чем мог похвастаться маленький Сагард, спрятанный в самом сердце острова.
Да и ей все местные поначалу казались какими-то не такими. И разговоры всё о земле, урожае, а ещё постоянные сплетни, от которых хотелось затыкать уши. Будто больше поговорить не о чем! Было трудно привыкнуть к деревенской жизни после шумного города-у-моря. Джейна ещё тосковала по нему, там всё было иначе. Но его пришлось покинуть пять лет назад.
На уходящем солнце блеснула металлическая пластинка маминого браслета. Единственная её вещь. И снова оглушили воспоминания о том дне, когда мать пропала так внезапно… и как после этого отец помрачнел и начал пить, становясь всё более невыносимым. Что произошло между ними, Джейна так и не узнала.
Через некоторое время отца нашли погибшим в бухте недалеко от берега.
В конце концов из Сагарда приехал дядя, чтобы забрать к себе в горную деревню. Джейна тогда уселась на мамину кровать и с места сходить отказалась, пока дядя оттуда силой не стащил и не поволок за собой.
Суета по продаже дома улеглась быстро. И вещи её — тоже. В одну повозку влезли, вместе с парой сундуков вещей родителей. Вот и всё, что осталось. Джейна помнила, как до упора смотрела назад, в море, пока телега медленно тащилась по склону, увозя в далёкий и чужой Сагард. Потом отвернулась, а светлая полоса горизонта ещё долго висела перед глазами, плыла ярким пятном и никак не думала пропадать.
Деревня, в которой дядя был старостой, поначалу ей совсем не понравилась, маленькая и скучная. Домов штук тридцать, да каждый кособокий на свой лад. Кругом горы, горы, а они среди них как в какой-то яме. Джейне до духоты не хватало простора. Разве что небо ещё было видно над головой и звёзды. Только на них бы и она смотрела, лежа вечерами на теплой земле и выискивая среди ярких пятнышек те, которые больше всего любила мама…
