Карина Демина - Изольда Великолепная
А потом на мою ладонь села крупная, нарядная бабочка. Крылья ее, каждое размером с тетрадный лист имели удивительный бирюзовый оттенок, словно были вырезаны из куска нефрита. Прожилки на крыльях лишь усугубляли сходства.
Уже не сходства.
Я коснулась не живого существа – прохладного камня. Сквозь радужный срез его просвечивало пламя.
– Это каменный виан, – подсказал доктор. – Они живут лишь несколько часов в году. Вам повезло увидеть чудо, Ваша Светлость.
Пусть так, но… на Земле не водятся каменные вианы. Поденки и те, отживая короткий свой век, просто умирают, а не превращаются в камень. Мне ли не знать?
Я отдала бабочку доктору и, послушная, вернулась в кровать. Я надеялась, что вижу сон, и утром проснусь. Дома…
Дома больше не было. Точнее, он был, но где-то далеко, за пределами этого мира.
Я кричала. Плакала. Требовала отпустить меня.
Доктор Маккормак предлагал эликсиры, способствующие излитию желчи, что, по его мнению, должно было избавить меня от черной меланхолии.
Я послала доктора Маккормака к каменным вианам и принялась за посуду. О с каким самозабвенным удовольствием я швыряла в стену тарелки, тарелочки, блюдца, чашки, вазы и вазочки… и никто в чертовом замке не посмел меня остановить. Нет! Мне с завидной покорностью приносили новые и новые сервизы.
Изощренное издевательство!
И я устала.
От усталости ли, от нервного ли расстройства или же от того легкого ветерка разболелась голова. За мигренью последовал кашель, поднялся жар, уложивший меня в постель. А когда я все-таки поднялась – с детства не люблю болеть – то в тот же день вывихнула ногу. И ведь споткнулась на ровном месте! Пока бинтовали ногу, я загнала в ладонь занозу. Ее вытащили, но к вечеру ранка загноилась. Еще куриный бульон оказался прокисшим, изрядно испортив ночь, а утром кровь из носу пошла…
– Жидкости в организме Вашей Светлости пришли в небывалое смятение, – доктор Маккормак разговаривал со мной ласково, как с душевно больной. И я понимала, что еще немного и вправду свихнусь. – Причиной какового является преодоление разрыва между листами…
Он в общем-то был неплохим человеком, только слегка странным. Но к моей иномирности относился с поразительным спокойствием, как будто не видел в том ничего удивительного. А может и вправду не видел.
-…а это – серьезнейшее испытание даже тана Акли, чьи выдающиеся способности…
Сволочь он, этот тан Акли, который благоразумно избегает встреч со мной. Болен он, как же. Помнится, в единственную нашу встречу он был до омерзения здоров. А тут вдруг слег, бедолажка.
Впору цветы послать. Или открытку с пожеланием скорейшего выздоровления.
-…не говоря уже о столь нежных созданиях, каковыми являются женщины. Ах, если бы я имел счастливую возможность составить гороскоп Вашей Светлости, я сумел бы отыскать то средство, которое успокоило бы…
Меня успокоил бы хороший пинок, который я с превеликим удовольствием отвесила бы драгоценному тану. Но пришлось довольствоваться пузырем со льдом и мятной эссенцией, которую заботливо втирали мне в виски. Она ли помогла, или жидкости моего тела успокоились-таки к вящему облегчению доктора, но спустя неделю я вновь была бодра и энергична.
Тогда-то и прояснились некоторые обстоятельства.
Во-первых, муж Нашей Светлости, Их Светлость Лорд-Протектор Кайя Дохерти, отсутствует и как долго это отсутствие продлиться никто не знает.
Во-вторых, во время оного отсутствия замком, равно как и протекторатом, управляет Их Сиятельство Лорд-Советник Урфин.
В-третьих, мне запрещено покидать пределы комнаты и общаться с кем-либо помимо милейшего доктора, моей камеристки Гленны и рыжего кота. Кот вряд ли входил в список разрешенных контактов, но плевать хотел на запреты Их Сиятельства и просто однажды выполз из-под кровати с толстой крысой в зубах. В-пятых, мне категорически рекомендован постельный режим и отсутствие всяческих волнений, каковые оказывают губительное воздействие на слабый женский разум. В-шестых и последних отменить запреты может лишь Их Сиятельство, которое в настоящий момент времени не готовы предстать пред очами Нашей Светлости и объяснится…
Вот и оставалось – сидеть на подоконнике, глазеть на море и есть вишню, лениво обдумывая план побега.
– Ну ни сволочь ли он, а? – я почесала кота за ухом. – Как есть, сволочь…
Кот открыл оба глаза и зашипел. Не на меня – на дверь. А она возьми и откройся.
– Ваша Светлость, – Гленна присела в обычном своем поклоне, от которого я пыталась отучить ее в последнюю неделю. Надо же было хоть чем-то заняться. – Их Сиятельство Лорд-Советник спрашивают, не соблаговолите ли вы принять его.
– Мы солбако… собако… короче, зови.
Все-таки чувствую, леди из меня выйдет фиговая.
Глава 4. Лорд, который гуляет сам по себе
В кустах рояль, а в нем – отряд гвардейцев!
Неожиданный сюжетный поворот истории, рассказанной старым солдатом за кружечкой темного эля в таверне «Рогатая кобыла»
Выглядели Их Сиятельство презанятнейшим образом.
Нет, костюмчик выше всяких похвал. Воротник кружевной топорщится. Камзол блистает алмазными россыпями. Панталоны с бантами и вовсе слезу умиления вызвали. А мода здесь лютует…
– Доброго дня, Ваша Светлость, – сказал Урфин, одарив меня кивком.
Я подобрала полы халата и вежливо кивнула в ответ:
– И вам доброго дня.
Какой-то он бледный очень. Щеки ввалились, веки набрякли, а глаза и вовсе красные, как у кролика с перепою. И эта испарина на лбу подозрение внушает. Надо бы попросить милейшего доктора, пусть одарит Урфина вниманием, отрегулирует приток жидкостей телесных к мозгу, если оный у Их Сиятельства имеется.
В моей душе шевельнулось сочувствие, но было отловлено и удушено недрогнувшей рукой
– Прошу простить мой неподобающий вид, – он сел в кресло, между прочим, мною облюбованное, и вцепился в подлокотники. – Но мне кажется, что наша с вами беседа стоит некоторых неудобств.
Я охотно согласилась, а заодно осталась сидеть на подоконнике – и тепло, и довольно удобно, и на расстоянии от Урфина. Уж больно тянет ему пакость сотворить.
– Спрашивайте, – разрешил он.
Добрый какой. И на вопросы мои он ответит честно, аки свидетель на процессе. Осталось Библию торжественно внести. Или Конституцию.
– Когда я вернусь домой? – задала я первый вопрос, волновавший меня куда больше всех остальных, вместе взятых. Имелись некие подозрения, которые Урфин охотно подтвердил.
– Никогда.
Неделю назад я швырнула бы в него миской, не пожалев остатков вишни. И сейчас искушение было столь велико, что я спрятала руки за спину. Минуту мы с Урфином играли в гляделки, и победил он. Ну не могла я спокойно смотреть в эти красные беспомощные глаза!
