Анна Гринь - Олимпиада. Бубновая дама
— Не пугай, — я не вздрогнула, но заранее обиделась на своеобразное чувство стиля старушки.
Как для любимой и единственной внучки, так сразу приплетает современные технологии и человеческие изобретения, а как для себя — рассекает на метле, творит колдовство и вообще… Живет как правильная колдунья, умудряясь и делать, что хочется, и перед людьми не мелькать.
— Пойдем. — Бабуля указала на спуск с платформы.
Пришлось мне брать себя в руки, а в них чемодан и сумки и тащиться следом за бабой Верией.
— Давай — давай, — подбодрила ведьма меня у первой ступеньки. — Заодно мышцы накачаешь.
— Какие такие мышцы? — как всегда играя в несознанку, ответила я и улыбнулась пошире. — Лучше вот скажи мне, почему меня в прошлом году в Академию не взяли, а в этом прислали письмо, из которого следует, что приглашение мне раньше высылали?
— Что? — бабушка молниеносно развернулась, оглядела меня с ног до головы, будто не узнавая. Заприметила торчащие из сумки листы и потянулась к ним, желая выхватить, но я вовремя отступила назад.
— Бабушка? — начиная догадываться в чем все дело, спросила я. — Ответь, это ты не сказала мне про письмо?
Баба Верия не ответила, только прибавила шагу. Я побежала следом, чемодан подпрыгивал на ухабах, а сумки, пристроенные сверху, дребезжали уложенными в них феном и косметикой.
— Бабушка, ответь! — устав сражаться с построенной, а потом людьми же и разбитой дорогой, я остановилась, уперла руки в боки и потребовала ответа.
— А что я должна отвечать? — прошипела бабушка недовольно.
— Правду, — резонно ответила я.
— Как ты это письмо получила, мне интересно? — едва слышно пробормотала женщина и обмахнулась широким воротником своей блузы. — Просила же письма мне отправлять… А еще лучше вовсе забыть о тебе.
Поблагодарив какие‑то высшие силы и странного попутчика, я обиженно просопела, не боясь быть услышанной посторонними:
— Так не честно.
— Что не честно? — Бабушка к посторонним не относилась. — Зачем тебе в эту Академию? Зачем тебе вообще в Хилгар? Что ты там забыла? Чем тебе здесь плохо? Учишься, профессию получаешь. Все полезнее, чем магия. Никому она не нужна, чтоб ты знала! Выпускникам Академии заведомо путь только в пределах Подлунного мира указан, здесь им дела не найдется.
— И чем плохо жить там? — спросила я, хотя и так знала ответ.
— Да, ты родилась там, — чуть спокойнее отозвалась бабушка, — потому что твои родители работали в Подлунном в службе контроля за незаконными действиями чародеев. Но! Липа, там же они и погибли! Я не хочу для тебя такой участи!
Вот все и открылось.
Я шагнула к бабушке Верие и с нежностью обняла ее за плечи:
— Бабуль, я не собираюсь заниматься такой работой. — На самом деле убеждала я не только родственницу, но и себя. — Зачем мне что‑то подобное? Гоняться за оборотнями, что вышли на охоту? Магов ловить за незаконной деятельностью? Я сама на такое не соглашусь. Да и не устроят меня на такую работу. Это мама была сильной ведьмой, а папа — магом с высоким резервом, а я… Грозит мне, в крайнем случае, канцелярская работа. Буду сидеть в кабинете… Штрафы брать с дриад, что завели путников в чащу. Раздавать наряды кикиморам на уборку болота. Вампирам выписывать разрешение на получение донорской порции. Что тут опасного?
Бабушка шмыгнула носом и гнусаво ответила:
— А раз так, то зачем тебе в Академию? Там пять лет учиться, а перспектив, как ты сама заметила, никаких нет. Не лучше ли обычной жизнью жить, а, Лип? Бытовую магию ты уже частично знаешь, остальному я тебя подучу. И хватит на твой век.
Тут, конечно, мне пришлось признать, что бабушка упростила, ведь только бытовой магией ни один представитель магических народов обойтись не может. А жить колдунам, магам и остальной магической братии куда дольше человеческого века.
— Бабушка, не волнуйся обо мне, пожалуйста, — попросила я. — Просто хочу получить образование, как и все в семье. А то ведь тебе перед правнуками стыдно будет, что я неуч.
— Дожить бы до тех правнуков… — всхлипнула баба Верия.
— И не нужно больше мои письма забирать. Я ведь все равно в Хилгар поеду. И ты уже меня не остановишь.
— Пошли домой, там поговорим, — увильнула от ответа женщина.
Я усмехнулась, подхватила свои вещи и уже с более спокойным сердцем покатила чемодан по проселочной дороге.
* * *Жизнь в деревне, а особенно, когда эта деревня — почти заброшенная крошечная деревушка вдалеке от больших городов, поселков и даже дорог, хороша в своей неизменности и удивительной молчаливой чистоте. Каждое утро до однообразности прекрасно: просыпаешься под возню кур под окнами, потягиваешься, сладко трешься носом о твердую наволочку, пахнущую немножко шкафом, лавандой и утюгом, зеваешь и вскакиваешь, предвкушая свою порцию свежего молока и тарелку творога с клубникой или блинчиков с вареньем из одуванчиков.
Это утро не стало исключением. Я потянулась, повзбивала ногами одеяло, перевернулась на живот, зевнув в подушку, и сонно почесала нос.
— Вставай, засоня! — позвала бабушка, услышав, что я уже проснулась. — Иди поешь, а потом гулять на речку пойдем.
Я улыбнулась и села, но тут же упала обратно и накрылась одеялом с головой. За несколько дней легко привыкаешь отсыпаться почти до обеда.
Что еще нужно студенту летом? Сон, еда и никакой нервотрепки. И к осени он будет бодр, здоров и начисто растеряет полученные за год знания.
— А зачем нам на речку? — спросила я, выползая к столу в пижаме.
Зная свою бабушку, я не ожидала, что поход ограничиться только банальным любованием природой.
— Русалки к себе звали, — просто ответила старушка, заставив меня усмехнуться, — что‑то у них там произошло.
Завтрак я проглотила с такой скоростью, что бабушке оставалось только довольно хмыкнуть. Я же не обратила на это внимания, побежав переодеваться. Встречу с русалками бабушка обещала мне давно, в прошлом году я гостила у нее совсем мало, и повидаться с этими удивительными созданиями не успела.
Впервые русалок я увидела в компании родителей, тогда подводные жители почти не обратили на меня внимания, как и на всякого человека, жизнь которого — полная чаша. Потом, уже после гибели мамы и папы, здесь, в деревне, я ходила к реке одна и чуть не оказалась в заложниках водяного. Бабушка долго бушевала, даже отходила меня веником, навсегда отучив от подобных проделок. И я на всю жизнь запомнила, что детям, а особенно тем, кто остался сиротой или без одного родителя ни в коем случае нельзя приходить к водоемам и рекам в одиночку — русалки заманят и не отпустят. А уж на болото нос совать не стоит тем более.
