Лэйни Тейлор - Дни Крови и Звездного Света
Девушка осознала, что у нее не покрыта голова. Что, если путешественники узнают ее? Они могут подвергнуть себя серьезной опасности. Но, что ей оставалось делать?
Прошло немного времени, прежде чем ее увидели. Спускаясь по склону из крепости, она была единственным движением, которое сразу же бросалось в глаза. Они были все еще очень далеко от нее, чтобы хорошенько рассмотреть, но до Кару уже доносились окрики, и она остановилась, будто столкнувшись с препятствием. Зов о помощи разносился над скалами и кустарниками, звуча во всю мощь, но стихая на окраинах, становясь едва слышимым.
Голос.
Это было невозможно. Но выкрикнули ее имя «Кару!» и этот голос принадлежал Сусанне. Да и сама Кару прекрасно знала, что глупо мыслить категориями, что «возможно», а что «невозможно». «О, Бог мой, нет», — подумала она, уставившись на человеческие фигуры, и видя то, что она никак не ожидала увидеть: Сусанна и Мик, здесь.
Только не они и только не здесь.
Как? Каким образом?
Разве это имеет значение? Они уже были здесь и подвергались опасности (схлопотать тепловой удар, попасться на глаза химерам), и сердце Кару начинало колотиться как бешеное от страха, от... радости... и еще сильнее от страха, и еще сильнее от радости, а потом ее окатила волна гнева (о чем они вообще думали?), а затем нежности, удивления, и глаза Кару наполнились слезами, когда ее ноги оторвались от земли, и она полетела вниз по склону и заключила их в объятия, крепость которых угрожала закончить то, что начал зной.
Это и в самом деле были они. Кару отпрянула назад, чтобы рассмотреть их. Сусанна, испытав облегчение, что наконец-то нашла подругу, опустошенная осела вниз. На ее красных щеках проступали дорожки от слез, и она смеялась и плакала, сильно сжимая руки Кару, как раз в тех местах, где у Кару были синяки, заставив тем самым девушку ойкнуть.
— Господи, Кару, — сказала Сусанна хриплым голосом, сорвавшимся на крик. — Почему нужно было забираться в долбаную пустыню? Разве это не мог быть Париж или что-то вроде того?
И Кару тоже смеялась и плакала, только Мик не делал ни того, ни другого. Он осторожно положил руку Сусанне на спину, а его лицо было напряженным и обеспокоенным.
— Мы могли умереть, — сказал он, и девушки разом притихли. — Я не должен был ни под каким предлогом соглашаться на это.
Помолчав немного, Кару согласилась с ним.
— Нет, не должен был.
Она взглянула на открывающуюся перед ней пустыню под другим углом, представив каково это — идти по ней пешком.
— О чем, вы вообще думали?
— Что? — Мик уставился на нее, поглядел на Сусанну, а потом снова на Кару.
— Разве не ты сама хотела, чтобы мы тебя нашли?
Кару опешила.
— Конечно же, нет. Я бы никогда... Господи. Как вы нашли-то меня?
— Как? — Мик не смог скрыть своего разочарования. — Сьюзи разгадала твою загадку, вот как.
— Загадку? Какую загадку?
— Загадка, — повторила Сусанна. — Жрица песчаного замка, в землях праха и звездного света.
Кару удивленно уставилась на нее. Она вспомнила о том электронном письме, в котором написала, как только что провела химер через портал в крепость, и что побывала в Уарзазате, чтобы выкрасть все необходимое для Эйджира.
— Так вот как вы меня нашли? О, Сьюзи. Мне так жаль. Я не хотела, чтобы вы появлялись здесь. Я бы никогда не подумала...
— О, да ты, верно, издеваешься надо мной. — Мик поднял свои руки и, схватившись за голову, повернулся спиной. — Мы забрели в Богом забытое место, которое находится неизвестно где, а ты даже не хочешь нас видеть.
Сусанна тоже пала духом. Кару почувствовала себя просто ужасно.
— Я вовсе не это имела в виду! — она сгребла свою подругу в очередные медвежьи объятия. — Хочу. Очень. Просто... я бы никогда не привела вас... сюда.
Она жестом показала на крепость.
— Что это? — спросила Сусанна. — Кару, чем ты там занимаешься?
Кару открыла рот, чтобы ответить, а потом закрыла его, и так дважды, как рыба. Наконец, она сказала:
— Это длинная история.
— Тогда это может подождать, — твердо сказал Мик. Кару прежде никогда не доводилось видеть гнев на его лице, но сейчас его лицо так и пылало яростью, а в сощуренных глазах читалось обвинение. — Бога ради, можем мы, наконец-то, куда-нибудь убраться из-под солнца?
— Конечно, — Кару сделала глубокий вдох. — Пойдемте.
Она повесила на плечо один рюкзак и взялась за другой. Мик помог Сусанне подняться вверх по склону. Кару не повела их длинной окружной дорогой через амбар, а выбрала прямой путь к главным воротам, где ее друзья застыли как вкопанные, с широко распахнутыми глазами от увиденного.
И вновь Кару взглянула на химер по-новому, представляя, как эти создания должны видеться людям.
Тьяго стоял и ошеломленно взирал на людей возле ворот, Тен ютилась позади него. Самого Тьяго можно было ошибочно принять за человека, но вот с Тен была совершенно иная история — с ее волчьей головой и сутулыми плечами. Что касается остальных, собравшихся к этому моменту во дворе, то это зрелище представляло собой «цирк уродцев». Повсюду были солдаты: в галерее и на земле, даже на крыше, и, как это ни странно, но то здесь, то там раздавались щелчки от ударов хвостами и свист ветра от взмахов крыльями. Эти их чудовищные размеры, многочисленные и разнообразные неморгающие пары глаз. Разор, находящийся слишком близко к воротам, чтобы чувствовать себя спокойно, сверкнул своим змеиным языком, и Кару осознала, что готова кинуться на него, в случае, если он решит прыгнуть на них.
— А давайте просто свалим туда, где я смогу расслабиться, — заговорил хриплым шепотом Мик. — Кару, твои друзья ведь не собираются слопать нас, да?
«Нет, — подумала Кару. — Не собираются». Но прошептала в ответ:
— Думаю, что нет. Но постарайся не выглядеть таким аппетитным. Лады?
За это Кару была вознаграждена язвительным фырканьем от Сусанны:
— Что проблематично, поскольку мы обескураживающе хороши.
А спустя полсекунды взволнованно спросила:
— Постой, они же не понимают чешский, ведь так?
— Не понимают, — ответила Кару.
Все это время она смотрела на Тьяго, а он смотрел на нее. В воздухе стояла вонь из ямы — ночной кошмар ее сюрреалистичной жизни, которой она жила. Жизнь, засосавшая ее, словно воронка, просто исчезла, и все стало настоящим. Это была ее жизнь, не мрачный сон, от которого она могла проснуться, и не чистилище, а ее теперешняя жизнь в ее нынешнем мире — мирах — а теперь и ее друзья были частью этих миров, и это стало и их жизнью.
Это имело значение.
— Эти люди — мои гости, — сказала она, и почувствовала, что по мере того, как она произносила эти слова, внутри нее появлялась стальная уверенность, которой и в помине не было еще час назад. Она говорила это негромко, но в ее голосе слышалась очевидная перемена. Слова, благодаря этой новообретенной воле, были тверды и правильны. Она не пыталась убедить, или отчаянно взывать, или бросать вызов. Она просто поставила перед фактом. Кару подошла к Волку ближе, чем бы ей хотелось находиться рядом с ним. Она заставила себя вторгнуться в его личное пространство, как он вторгался в ее, и, запрокинув голову, сказала:
