Арестантка: Путь на Броссар (СИ) - Вайшен Нина

Винсент медленно вышел из камеры, пристыженно молчал. Как ребёнок, которого выгнали из дома на милость улице. И он был совершенно потерян.

17.3

~Фобос~

Винсент шёл впереди, наручники сковывали его руки за спиной. Он действительно не подавал виду, что может сбежать и делать глупости. Голова его была покорно опущена, он ссутулился, стал казаться меньше ростом. Чёрные волосы  лоснились от пота и грязи. Ещё бы… три ночи он спал на пыльном полу.

Я всё думал над вопросом Принс. Кого я вижу? Имперца. Коварного врага, которому нельзя доверять. Ублюдка, чьи собратья убили много моих товарищей. Убили моих родителей.

Нет. Я очень скучал по Земле. По дому у озера. По нашей собаке. По маме и папе. По занятиям в музыкальной школе, по нотной грамоте. По испанскому языку. Но ненависти во мне не было. Санти, я знал, испытывал её постоянно, а что оставалось, мне, младшему брату, как не подражать старшему. Я был предан Санти всем сердцем, он был тем столпом, за который я держался, и какой бы ни был шторм, благодаря брату меня не сносило.

Я знал это и не выпендривался. Война – не то, чего я хотел. Но если бы я начал ерепениться, кому бы стало от этого легче?

Ненависти к Винсенту у меня не было. Конечно, тяжёлый осадок от всего пережитого не позволял мне быть доброжелательным. Ага. Вести ушлепка в душ, делиться своей одеждой, не доставляло мне радости.

С Троем всё было иначе. Он вернул нам Принс, он спас мне жизнь. Да и вообще он другой. Совсем не похож на Винсента. Этот даже в таком униженном состоянии казался напыщенным болваном.

Мы шли в тягостном молчании. Конечно, нам нечего было обсуждать. Вскоре показалась душевая, что находилась рядом с кубриком.

– Рыпнешься – урою, –  злобно сказал я, это произошло само собой.

Сжал между обрубками ладоней консоль и открыл Винсенту наручники. Он медленно, будто не верил, снял их. И повернулся ко мне. Здесь я увидел, что его напыщенность скорее мне мерещилась по устоявшемуся стереотипу. Нет. Винсент выглядел сломленным. В его глазах страх сплетался с обречённостью.

Я даже подумал, что его можно понять. Он в плену, от него отреклись. Он полностью во власти людей, которые явно не желают ему ничего хорошего.

Мы несколько долгих мгновений пялились друг на друга. Затем я протянул Винсенту свой термолонгслив, штаны и совсем новое бельё. Да… с этими имперскими беженцами я в буквальном смысле остался без трусов.

И я улыбнулся, открыто, без всяких ужимок. Это было действительно смешно. А Винсент все стоял неподвижно, и непонимающе глазел на меня.

– Бери, оденешь, когда помоешься, – сказал я, голос мой прозвучал по-дружески. – Ну…

Ещё пару секунд промедления, и Винсент взял одежду.

И только сейчас до меня дошло, о чем меня спрашивала Принс. Кого я видел перед собой? Не имперца. Не сына начальника ВАД, не врага. Все это регалии, которых он теперь лишился. Да и я.

Когда Винсент забрал одежду, я взглянул на свои культи, в отражении зеркала увидел одноглазую рожу. Да и я.

Кто мы сейчас? Просто два человека, утративших свои былые шкуры. Я инвалид, который делился со сломленным пленником своей одеждой. И между нами протянулась невидимая нить, именно та, что и делает нас людьми.

– Может, будет в плечах великовато, но другой у меня нет, – я сказал это как можно дружелюбнее. – Ты разберешься, как там всё включить? Или показать?

Я ощущал изнутри какую-то странную дрожь. Говорил быстро, но очень старался быть гостеприимным.

– Спасибо, – Винсент смущенно посмотрел на меня, потом на мои руки. – Мне жаль, что так случилось.

Показалось, что он говорил искренне.

– Да… неприятно, – я быстро убрал руки за спину, было сложно чувствовать себя ущербным, пусть даже это и временно. – Но благодаря тебе я жив.

Винсент отвёл взгляд.

– Благодаря моей трусости… Под дулом пистолета.

– Ну пусть так, всё равно нас провёл ты.

Он вероятно должен был сказать, что из-за того, что я жив, он потерял всё. Но Винсент обвёл меня довольно тёплым взглядом. Я теперь ещё лучше ощущал эту нить между нами. Думаю, что она называется «сострадание». Вот, эта самая коррозия, которая должна разрушать глухие стены между людьми, заканчивать войны. Все должны понять, что хватит истреблять друг друга, причиняя боль.

В конечном итоге по ту сторону баррикад такие же люди, которые хотят в туалет, поесть и помыться, и которым приятна благодарность. У всех есть матери, отцы, братья или сестры.

– Трой тогда сказал, что ты намного лучше, чем я, – сказал Винсент, и я не понимал, какого ответа он ждёт.

– Он просто плохо меня знает, – ухмыльнулся я.

Когда Винсент скрылся за дверью душевой, я ощутил, что после нашего короткого разговора свободнее дышится. Потерянные пальцы, глаз, девушка, которая в очередной раз меня послала. Всё это ерунда. Как-то оно будет дальше. Как-то сложится. В конце-концов у нас теперь будет «Деспот», а я отдал последние трусы врагу. Потому что я добрый. Может, у Вселенной найдётся что-то хорошее для меня.

Я засмеялся.

Но смех мой резко оборвался, когда я вспомнил про тех пятьдесят имперцев с базы на Веге. Тех, что мы с Санти взорвали в их модуле. Брат сказал, что нам столько пленников не прокормить, иначе нельзя.

Я мрачно выдохнул. Слава Богу, я не видел их лиц… Иначе снились бы до конца дней. Чёртова война. Я подумал, что если бы снова вернулся в тот момент, попробовал бы всё изменить. Хоть возразил бы. Принс же удалось переубедить Альдо сейчас. Но всё это неважно. Время безвозвратно ушло.

Трой просто плохо меня знает. Винсент, может, и бесполезный балласт, но я был уверен, что он никого не убивал.

17.4

~3112~

Мы спрятались в тени газового гиганта, что находился в паре часов лёта от Линдроуза. Так, чтобы нас не заметили с базы и на нас не нарвался возможный патруль.

Я снова постучалась в каюту Альдо, после того, как он позвал меня.

– Ты оказалась права, – голос старика скрежетал, но как-то задорно.

– В чем?

– Винсент нам ещё понадобится, – мне понравилось, как в тот момент на меня смотрел Альдо. – Арес Лякриян передал послание. Утверждает, что непричастен к заварушке на Линдроузе. Информацию слил его зам, и он уже отстранён. Арес просит обменять сына.

Меня обуяла какая-то совершенно неуместная радость. Вроде мелочь какая, а возможно спасённая чья-то жизнь. Даже такого придурка, как Винсент. Карлос бы меня поколотил за такое расчувствование. Но Карлоса нет. Есть лишь я, и мне хотелось, чтобы обмен состоялся.

– Это не может быть уловкой, чтобы убить нас? – спросила я, скрывая радость.

– Может, – старик глянул на меня, как на ребёнка, выучившего новый приём, приподнял бровь. – Но я постарался, чтобы уловка стала маловероятной. Встречу назначил на спутнике этого газового гиганта «Родеусе». Мы хорошо будем видеть, кто туда летит и представляет ли опасность.

– А почему вы изначально не назначили встречу здесь? Почему Линдроуз?

– Какая ты любопытная, – я так и не поняла настроения, с которым он это сказал, то ли ворчал, то ли наоборот хвалил. – Если говорить о всех силовых структурах Империи – армии, СИБ и ВАД – ВАД самая порядочная, если так можно выразиться.

– Порядочная? Неужели…

– В общем, взрывать станцию, устраивать на ней разборки ради того, чтобы поймать нас, они бы не стали. Ты же видела… они не разнесли корабль Дайсона вместе с нами, а нежненько пристыковались. Они работают чище. Линдроуз был хорошим вариантом для встречи, их по рукам и ногам сковали бы узкие местные ходы и толпы людей, в случае чего.

Мне нравилось его слушать, узнавать что-то новое.

– Только теперь на Линдроузе СИБ, и они с жертвами считаться не будут… – сглотнув слюну, сказала я, вспоминая, что среди тысяч людей, там и мои близкие. – А почему вы решили… попробовать ещё раз? Арес Лякриян предложил выгодные условия?