Игры, в которые играют боги - Эбигейл Оуэн

На самом деле я не совсем уверена, что это правда, – за исключением рюкзака, который, кажется, потерял Дэ. Но они могли принести, в том-то и смысл.

– Ложь, – шипит Нив, перекидывая рыжие волосы через плечо. – Они мухлюют, и мы все это знаем. Наверняка.

Сука. Быстро все пошло наперекосяк.

– Переходите на нашу сторону, – объявляет Декс остальным. – Сегодня мы удалим Лайру из нашего уравнения, и это исключит Аида из Подвигов. Это единственный путь.

Я резко шагаю назад, уже прикидывая, в каком направлении бежать.

Сэмюэл прокашливается:

– Я не оправдываю убийство…

– Я и не говорил, что ее придется убивать, – говорит Декс.

– Какое облегчение, – говорю я.

– Не помогаешь, – шепчет мне Зэй.

Декс не обращает внимания на нас обоих:

– Пока она будет слишком изранена, чтобы состязаться, она выбывает. А исцеление ей не получить, если она не победит в Подвиге.

Они таращатся на меня, и я задерживаю дыхание.

Они серьезно об этом думают. Все они.

Мне примерно сейчас уже надо бежать?

Отчаяние вздымается волной, грубой и острой, а глаза мои мечутся от поборника к поборнику, и я думаю, кто нападет первым.

– У меня есть подсказка насчет Подвига Афродиты, – выпаливаю я.

Декс зло хмурится. Нив тоже.

– Снова ложь, – огрызается она.

Я качаю головой и смотрю прямо на Декса:

– Она сказала мне, когда ты пытался напасть на меня на дороге.

На его лице появляется тень сомнения, а потом вновь исчезает за усилившейся злой гримасой.

– Я тебе не верю.

Я пожимаю плечами:

– Любому, кто не навредит мне… или другим поборникам… во время этого Подвига, я дам подсказку после того, как мы все выберемся из пещеры.

Декс сжимает кулаки, но говорит Рима:

– Если кто-то из вас поможет Лайре, мы будем считать, что вы на ее стороне.

Я вижу, как Дэ тянется и сжимает руку Римы и как она слегка кивает ему в ответ.

– Я не просила помогать мне, – выдаю я. – Не нужно быть моим союзником. Просто не нужно пытаться никому вредить, включая меня. Думаю, это справедливо.

Декс открывает рот, но Рима его опережает.

– Если собираетесь присоединиться к нам, – говорит она остальным, – идите с нами разрабатывать стратегию. Мы вернемся за водкой.

После небольшого тычка Декс позволяет Риме увести его от места, где мы все стоим. Нив и Дэ отправляются с ними. Сэмюэл тоже, хотя и бросает на меня долгий взгляд, прежде чем уйти.

Он что же, сомневается? Я так понимаю, недостаточно, чтобы пойти против Нив и Дэ, своих товарищей по Силе.

– Прости, – говорит Джеки, отходя назад и собирая длинные светлые волосы в хвост. – Я большую часть жизни провела мишенью для уродов. Не знаю, почему он так сильно хочет победить, но я не могу войти в дерьмовый список Декса. Я ни к кому не присоединяюсь. И уже сказала Диего и Майке, что планирую пройти Тигель одна.

Она кидает извиняющийся взгляд на своих товарищей по добродетели Сердца. Если Нив умудряется заставить свой канадский акцент звучать угрожающе, то теплые австралийские гласные Джеки заставляют даже отказ казаться дружелюбным.

С этими словами она наклоняется над ящиком, вытаскивает две бутылки, а потом совершенно внезапно у нее за спиной появляются огромные белые крылья. Она широко распахивает их, взмывает в воздух и улетает к проходу во вторую долину.

Диего смотрит ей вслед, уперев руки в бедра, а потом опускает голову и вздыхает.

– Я бы хотела остаться с Лайрой и Зэем, – говорит Майке.

Мы с Зэем удивленно переглядываемся. У нас не было возможности как следует узнать других поборников. Времени не хватило. Я уже как будто слышу аргументы Аида против нее, учитывая ее телосложение и в целом веселый нрав, но я приму любую помощь.

Диего несколько долгих мгновений рассматривает ее, потом кивает – без обиды и злости на лице.

– Думаю, я тоже пройду этот Подвиг один.

С Ореолом у него есть все шансы справиться в одиночку. Я не виню его за этот выбор.

Майке подходит к Диего и коротко обнимает его.

– Береги себя, Ди, – говорит она.

Он обнимает ее в ответ, тоже берет бутылки – четыре, которыми ему приходится неловко жонглировать, – потом кивает нам и направляется в лес, в противоположную сторону от Декса и прочих. И исчезает прежде, чем успевает затеряться между деревьями, – использует свой приз с Подвига Посейдона.

Остаются двое. Амир смотрит на Тринику здоровым глазом: второй еще опухший после падения. Помимо этого, у него повязка на ребрах, лангетка на ноге и царапины с синяками, уходящие по шее под рубашку. Судя по взгляду, он сделает то, что скажет Триника. После гибели Исабель они – единственные два представителя Отваги.

Триника обводит меня и Зэя тяжелым взглядом. Не то чтобы недобрым – скорее она взвешивает все варианты.

– Я не говорю, что мы союзники, – говорит она наконец, – но мы с Амиром будем с вами на этом Подвиге. Один в поле не воин, а любая подсказка про будущие Подвиги, которую мы сможем получить, – какой бы мелкой она ни была – стоит того.

– Если вы никому не навредите, я все равно вам скажу. Вы не обязаны оставаться с нами.

Я бросаю взгляд на Зэя. Будь это Аид, он бы уже злился, но парень только кивает мне.

Выражение лица Триники смягчается.

– Я это ценю. И все же один в поле не воин, а у тебя снова есть разгрузка. И я полагаю, это значит, что там есть еще инструменты.

В этом она не ошибается. Я ухмыляюсь, она поднимает брови, и в ее взгляде мелькает легкая улыбка.

– Давайте разберемся, как нам набрать побольше бутылок, – говорит Зэй.

Мы впятером начинаем обсуждать варианты, совершенно не понимая, как прогулка с водкой через пещеру может испытать наши сердца.

Но меня хотя бы не избили до полусмерти.

Отметим это как победу… пока что.

Я утираю рукавом лицо, смахивая пот. Не то чтобы это помогает. В пещере не очень жарко, но из-за влажности мы как будто в супе. Прошло где-то двадцать минут, но солнечный свет наверху уже меркнет. Предупреждение о ночи висит над нашими головами, пока мы стараемся работать как можно быстрее.

Я с размаху вонзаю лезвие топора в стебель бамбука, промахиваясь по месту последнего удара. Проклятье. Швырять топор? Тут я мастер. Я могу попасть в цель точно там и так, как хочу. А вот рубить им – тут не очень. Но мы решили сделать поддон, чтобы тащить нашу половину водки, так что я пытаюсь работать дальше.

Тонкая лоза падает перед тем местом, где я рублю, и я тянусь, чтобы ее отвести.

– Не трогай! – вопит Майке.

Я отдергиваю руку, как будто меня укусила змея, а та подбегает ко мне и указывает на растение:

– Это ядовитый плющ. Видишь три листочка вместе, как они блестят? Не трогай их, Liebes [1].

Триника поднимает брови за спиной Майке:

– Разбираешься в растениях?

– Это один из моих даров от Диониса. – Она делится этой информацией так легко, словно это какой-то пустяк.

Неужели только я думаю о том, что это может значить для нас сегодня? Похоже, боги одаряли тем, что может помочь их поборникам в тех играх, которые они придумали. Но знание о растениях не кажется таким уж полезным, даже если Майке и впрямь спасла меня от многодневной чесотки.

– Ясно. Не трогать три блестящих листика. – Я киваю. Мы все киваем.

Я смотрю в небеса, когда над головой пролетает тень. Зэй воспользовался талариями, чтобы смотреть вниз буквально с высоты птичьего полета, – отчасти затем, чтобы держаться подальше от природы, отчасти чтобы нести дозор. В его руке Гарпа Персея, знаменитый меч, которым отсекли голову Медузе, – один из его изначальных даров от Гермеса. На всякий случай.