Обретая себя (СИ) - Котова Екатерина

– Что там было?

– Гора. Я летела к горе. Была в горе.

– Что за гора?

– А есть атласы с картинками? Возможно, я смогу узнать.

– Идем. – Рейдар неожиданно взял меня за руку и потащил по коридорам, будто от этого зависела моя жизнь. В каком-то смысле, наверное, так оно и было. Внутри меня бушевала странная противоречивая буря эмоций, которой сложно было найти определение в словах. Я смотрела на широкий разворот плеч и крепкую спину. Рядом с ним почему-то хотелось быть женщиной, слабой, обыкновенной и склонной к легкомысленным глупостям. Ощущая его руку, мне вдруг сделалось невыносимо от того, что этот мужчина обещан не мне. И вопреки всему каждый раз судьба сталкивает нас, нашептывая сладким голосом о возможном будущем. Почему-то скупая слеза защекотала правый глаз, и я быстро смахнула ее, пока никто не видит. Коридоры были практически пусты. Скрипучие двери библиотеки привлекли внимание пожилого держателя книг. На мою черную шевелюру он воззрился с удивлением, но на просьбу принести все атласы со значимыми горами Геи отозвался без лишних вопросов.

Рейдар разложил увесистые и тонкие справочники, карты и свитки передо мной, и я начала вглядываться. Потом поняла, что так ничего не выйдет и просто села на стул, закрыв глаза. Как ни странно, но Фрейгъерд не задавал вопросов. А я обратилась глубоко в себя, вспоминая образ, что же я видела? Через пару минут, а может десять ворошения внутренних теней я начала ощущать. Будто нечто все еще жило, дышало и даже посмеивалось, но настолько тихо, что было практически не слышимо. Перед глазами возникла гора с кривой вершиной и разломом в форме креста. Я распахнула глаза и очень точно нашла глазами гору под названием Шастра.

– Она.

– Точно?

– Да. – уверенно сказала я.

– Хорошо. – Он закрыл атлас и взял с собой.

И вновь его рука, крепко сжимающая мою. Коридоры. Скорость, на которой мы практически бежим.

– Рей! От того, что мы так спешим ничего не изменится. – почему-то эти слова прозвучали двояко. И каждый заметил это. Мужчина хоть и оглянулся, но скорость не сбавил.

– Сейчас будет торжественное воззвание. Я бы хотел разъяснить вопрос с тобой до этого события.

И снова двойное дно в словах, точно он говорил, что хочет покончить с этой историей. Почему-то мне слышалось именно это. Он понял, что моя реакция имеет более сложную подоплеку, чем он хотел бы. У нас в целом как-то получалось, что мы много чего хотели бы, но как-то все выходит по-другому. Может, потому что мы стали другими? Говорят же, в одну реку дважды не войти. Мне дико, до зубового скрежета хотелось спросить, а как это обещаться одной и делить близость с другой? Почему-то на этой мысли стало гадко и мерзко. Просто до отвратительного невозможно! Я практически уперлась прямо перед дверьми, выдернула руку и встретила его вопросительный взгляд.

– Могу я не пойти? – тихо спросила, хотя хотела бы спросить другое. Спросить: а что все это значило? О чем был этот поцелуй? Зачем он говорит, что я важна и в то же время делает, как должно, как нужно ему самому? Я видела складку, залегшую между его бровей. Он всегда хорошо чувствовал, что происходит, но, если раньше он всегда говорил со мной, то сейчас нам было сложно. И больно. Больно от того, что мы жили разными жизнями и вылезти из тех ролей, что мы играли было выше наших сил. Он молча кивнул и ушел за дверь. Наверное, мне следовало внутри себя сделать тоже самое. Закрыть дверь между нами. Не играть в игры и прятки. И уж точно не быть третьей. Что может быть паршивей?

Перед торжественным воззванием вассалов.

Зал совета.

– Ты уверен, что это Шастра? – император сидел в опустевшем зале совещаний и листал книгу Перемен. На одной из ее страниц он все же нашел схематичное обозначение горы, но в ней было трудно заподозрить «Кривой хребет», как местное население называло гору на стыке Мангольдии, Россарии и Дэрнии.

– Она говорит, что видела именно ее во сне. Я показал ей изображения всех значимых вершин Геи.

Сигурд посмотрел на пергамент, исчерченный древними символами и атлас, который положил дэрн Фрейгъерд.

– Что скажешь, Хеилл?

– Похоже. – сличил он два рисунка. – Большего у нас нет. Она не сомневается?

– Нет. – ответил Фрейгъерд.

– Что ж, сколько у нас есть времени? – спросил он у Торгнира Тове, который тоже сидел здесь и смотрел на сына с холодным сердцем.

– Три дня до официальной даты наступления. – ответил он.

– Хеилл, напишите письма враждующим сторонам, что бой будет и если они хотят место встречи, то укажите перевал Снежный.

– Будет сделано.

– Что касается девушки, то соберите ее в дорогу сегодня же. Дэрн Фрейгъерд, вы отвечаете за эту кампанию головой и молитесь, чтобы это оказалось правдой, и я не зря трачу свои и ваши ресурсы на подобные мероприятия. Слишком многое приходится перекраивать под нынешние обстоятельства.

Фрейгъерд смотрел собрано, но от императора не укрылся тот факт, что девушка была не безразлична его полководцу и слова заставили напрячься мускулы на его лице.

– Вместе с Хеиллом и военным отрядом вы отправляетесь в сторону горы. Сегодня же после воззвания. Возьмите военный дирижабль и запаситесь порохом. Как вы знаете, в последнее время наши войны встречают частые атаки со стороны воздушных коридоров Россарии. Если все это окажется правдой, и девушка не сойдет с ума, то сила дарованная нам предками окупит все вложения. Задача ясна?

– Так точно. – Рейдар склонил голову.

– Свободен.

Дверь закрылась.

– Проследи за ним. – сказал он Даллу. – Его чувства к этой девушке не должны мешать планам империи.

– Разумеется.

***

В огромном зале с высоченными сводами царила особая атмосфера. Бравые войны в темной форме точно солдатики идеальной шеренгой стояли в зале с выложенным солнцем на мраморном полу. Рисунок особо хорошо просматривался с места, где я стояла на маленьком балконе. От количества полководцев рябило в глазах, но только тринадцать стояли в первом ряду немного отдельно от всех.

Флагман всей процессии – император Дэрнии, в военном мундире восседал перед своими полководцами с торжественным выражением на лице. А затем высокая фигура встала и войны приложили кулак к груди со стороны сердца, приветствуя лидера. Лишние разговоры стихли, ожидая речи, не заставившей никого ждать.

Вассалы мои, конунги! Сегодня, я приветствую вас, чтобы наградить и разделить радость от проделанного пути, который приведет нас в новый мир! - низкий и громкий голос разносился в самые удаленные уголки залы. Медленно, с расстановкой слова звучали, попадая в самое сердце. Пожалуй, такой лидер способен был зажечь пламя в душе каждого подданного за свой народ и дом. Патриотические слова даже во мне поднимали желание бороться за магию в этом мире и земли, что не являлись моей родиной. Речь была искренней и хватающей за душу желанием бороться, не сдавая позиций. Я тут же подумала про свой дом и поняла, что не знаю, где он теперь. По рождению я была россарийка и эти храбрые мужи сейчас готовились пронзать сердца моих соотечественников. От этого становилось дурно и одновременно страшно. Бежать отсюда прочь меня удерживала мысль, что Ноэль была в Дэрнии и я обязана была ее вывезти. Моя семья переехала во Фарансию, чтобы у матушки не случилось нервного срыва за вторую войну, выпавшую на ее век. Друзей разбросало по миру. Вот только где теперь искать пристанища, где было бы безопасно и на душе спокойно? Если война с Россарией объявлена официально, то там точно делать нечего. Особенно на границе. Обратно в Мангольдию? Возможно, вы скажите, что это не очень патриотично. Но в мире шаманов в целом все относительно.

Один за одним войны подходили, чтобы подставить крепкую грудь для символа доблести, отваги и чести в форме ветви. Орден смотрелся торжественно, отливая холодным металлом, отражая светлый зал.

Похоже у северян сегодня было настоящее торжество во славу собственной храбрости. Вот только настроение было паршивым и кажется не только у меня. Я нашла глазами Фрейгъерда и не смогла оторвать взгляда. Аспидная парадная фора смотрелась невероятно красиво на подтянутом теле. На лице застыло каменное выражение, знаменующее серьезность момента. Хотя казалось только что он несся на всех парах, чтобы доложить императору благую весть. И похоже ввиду этого отношение ко мне несколько поменялось. Меня отпусти на вольную. Ну почти.