Сражайся как девчонка (СИ) - Брэйн Даниэль

— Это невероятно, что ее сиятельство выжила! — тараторил он, волоча меня через лабиринты из раненых, отмучившихся и каких-то тюков. Возможно, с трупами. — С такой раной! После пожара! Ее успели вывезти еще до того, как канвары ворвались в город. Благословение Молчащих! Она все время звала господина Верраде, только недавно пришла в сознание, все еще очень слаба и плачет. Вот сюда, осторожно, господин, ох, дохлый канвар, не обращайте внимания, это эксперимент с переливанием крови. Господин королевский целитель считает, что это хорошая возможность проверить, насколько способ поможет выжить.

— Не поможет, — вздохнула я, и гном поперхнулся от обиды.

— Сюда, — оскорбленно буркнул он. Я зашла.

Такая же отгороженная пологом койка с лежащей женщиной. Голова перевязана, слава Молчащим, что тряпки чистые, пусть уже пропитавшиеся кровью. Невысокая, маленькая, хрупкая, и как жаль, что правая половина лица ее изувечена… Я уже видела ее?

Женщина не открывала глаза, я оглянулась. Вот и лавка, такая же, как моя, но вместо простыней на ней корпия, длинные полосы ткани и одежда. Грязная, но сложенная рядом с перевязочным материалом. С точки зрения санитарии сущий идиотизм, с учетом того, что это вещи графини — не удивляет. Не выбрасывать же без спросу аристократическое барахло.

И вещи тоже мне отлично знакомы. Платье, но если платье я еще могла перепутать, то куртку — нет. А еще на куртке было что-то острое, то, что впилось мне в руку, когда я переодевалась.

Вот оно. Что-то твердое прямо под пальцами. Я щупала и никак не могла понять, что спрятано, пока не догадалась, что так хитроумно вывернули декоративный клапан. Шипя сквозь зубы, я вернула клапан в надлежащее положение, и все стало для меня на свои места.

Брошка. Жак пророчил, что я накличу с ней беду, подбирался к ней, но тайком не снял. Точно ли это та самая куртка? Скорее да, потому что я запомнила, что меня укололо, вот только проверять не хотела еще раз. Да, и похоже, что я или Жак вывернули клапан. Жак — вероятнее, но почему он не взял эту брошь?

Ответ напрашивался один. Жак опознал ее, но не рискнул обладать ей, не имея возможности в любой момент получить подтверждение, что она у него законно, по воле владельца. И что тогда? Играет ли роль эта проклятая брошка?

Жак хотел меня вывезти из города. Жак не выдал меня, он со мной не спорил. Он поехал за помощью, бросив внука. В чем смысл?

— Мой господин?

Я подпрыгнула от слабого голоса и повернулась. Женщина открыла глаза — глаз, второй был замотан тряпками. Она смаргивала, может, мучилась от боли, но не стонала. Я старалась не думать, насколько ей плохо, но думала, кто она.

Графиня Эрика де Лантор.

— Ваше сиятельство, — негромко сказала я, подходя к кровати. — Малыш Верраде жив, я знаю, где он.

— Ваше сиятельство… — простонала графиня. — Ваше сиятельство? — Она вскрикнула, словно что-то осознавая, приподнялась, закусив губу от боли. — Ваше… сиятельство… Альмин… Альмин… у вас?.. Вы, вы, вы…

Она разрыдалась, закрыв лицо руками, и истошно закричала от боли, я метнулась за полог, едва не обрушив на себя всю конструкцию. Шатер зашатался, кажется, весь, но устоял.

— Врача! — заорала я так, что пробудила и мертвых. — О черт. Целителя! Да хоть кого-нибудь!

В лазарете забегали, я, опять чуть не свернув на себя полог, кинулась к корчившейся на постели графине. Она не в себе, да и мне следовало как-то иначе подобрать слова. Но какого черта у нее такая реакция?

— Эй, эй, эй, — забормотала я, пытаясь оторвать от ее лица руки и одновременно осматриваясь. Кто бы поставил сюда воды. — Ваше сиятельство… — Твое же сиятельство, что ты орешь, будто он тебе сын родной? — Ваше сиятельство, я… вот истеричка! — Я потеряла терпение, с силой оторвала руку от лица графини и так же сильно шлепнула по здоровой щеке. — Так лучше, — довольно заметила я, когда она враз перестала рыдать и уставилась на меня. — Прошу прощения. Так вот, малыш Верраде…

Графиня снова надула губы.

— Нет! — рявкнула я. — Не реветь. — Меня за подобное обращение с аристократкой вздернут, это не Жизель и не Анаис, хотя попробовала бы я на Анаис так наехать, живо осталась бы без волос. — Просто дайте нам… мне немного денег. — И не нужно ехать никуда, ни в какой Лантор. Милая, дай мне денег, и я выкуплю долю в борделе. Тебе титул, мне бордель, все по-честному, не находишь? — Мне это все… — Мне это все совершенно не нужно. Я тряхнула головой. — Я сейчас…

— Эрика!..

Топот множества ног, и полог не устоял, и не моя неловкость была тому причиной. Тряпка полетела в сторону, сдернутая сильной рукой, и я открыла рот и закрыла, опомнившись и понимая, что вот сейчас-то мне и конец.

Я сижу на постели раненной аристократки, богатой как Крез влиятельной дамы, проникла сюда обманом и надавала дамочке оплеух. Это я уже на три виселицы натворила, и маячивший за спиной офицера старикан вряд ли мог кого убедить, что его жизнь ценна не меньше и он обещал меня наградить.

— Эрика, — произнес офицер, переводя растерянный взгляд с меня на лежащую на кровати жену. Неправильный лазарет, тут не раненые, а сумасшедшие. У офицера был ошарашенный вид, я, глядя ему прямо в глаза, обескураженно пожала плечами и наконец-то сообразила отпустить графиню.

Я же видела этого эльфа. Очень похож на эльфа из сна, и это не воображение, а воспоминания. Где я могла пересечься с ним, где, когда? Но если меня видел Фредо, чем эльф хуже? Даже этот эльф… Альмин Верраде.

Дед, протяни руку помощи, скажи, что я тебе срочно нужна. Меня ведь сожрут, у этого эльфа уже и рука неприятно дернулась. Чтобы вытащить шпагу и сделать из меня шашлычок, ему даже напрягаться не надо.

— Эрика, ты жива, — произнес Верраде, подходя ко мне и опускаясь передо мной на колени. Он взял мои руки в свои, потом повернул голову, потупил взгляд, улыбнулся лежащей графине, и только что уши не прижал, как нашкодивший в тапки кот. — Виолетт…

— Он жив, — прошептала она. — Он жив. У меня есть сын. У нас есть сын.

Я в эти игры уже не играю, подумала я и встала, вырвавшись из ослабевшей хватки эльфа. Он потерянно смотрел то на меня, то на жену. Не на жену? Какого черта?.. Старикан все еще не сбежал, ему, как и прочим собравшимся — да тут человек тридцать лезли друг другу на головы — было невероятно интересно, чем закончится семейная драма.

Мне — нет.

— Найдете меня в шатре его превосходительства, — сухо бросила я. — Я скажу, где и у кого забрать ребенка. Ваше превосходительство?..

Спаси меня, старый пень, и будем квиты.

Старикан кивнул, махнул рукой, и собрание расступилось, давая нам с ним дорогу. В полном молчании мы покинули лазарет — если не считать стонов и криков тех, кто боролся за жизнь, а не смотрел реалити-шоу.

Так же молча мы дошли до шатра. Там нас уже ждали — стражник, но с виду не рядовой, вытянулся перед наместником.

— Ваше превосходительство! — гаркнул он и дальше стал докладывать тише. — Мы наведались на старый маяк. Как сказал Рош, там прятались люди. Никого не нашли, кроме дохлых канваров и среди них — мертвого городского ростовщика. И вот это, — он сунул руку в карман и вытащил пару потерянных мной украшений. Почему только два? Остальные уже прикарманили, может, даже он сам. Да, у меня было целое состояние, но кого обвинять, кроме местных портных, не умеющих делать нормальные карманы в одежде. — Люди пропали, ваше превосходительство, все до единого, живого мы на маяке никого не нашли. По словам все того же Роша, завел их туда некий Валер, парнишка, который выдавал себя за монаха.

Вот это да, отметила я про себя, но этому не удивилась. Рош жив, больше того, он быстро выбрал козла отпущения. И тем более не стоит изумляться, что козел — это я. Впрочем, я смогу отбрехаться, почему маяк, как мы туда попали, да и Ару… А что Ару, у меня нет совсем никаких гарантий, что он будет на моей стороне.

— Выдавал себя за монаха? — нахмурившись, переспросил наместник. — Это точно? — Стражник уверенно кивнул. — Как плохо. За это следует смертная казнь.