Соломка и Зверь (СИ) - Шолох Юлия
На каком-то очередном сумасшедшем повороте, когда холодный воздух обжигал губы, Соломка почувствовала, как её пальцы сжимает чья-то горячая рука. И кроме Гната этого сделать было некому.
Очередная горка — и, не задумываясь, Соломка сжала в ответ чужую руку, потому что, казалось, так меньше шансов вывалиться из санок.
Санки скользили, протискиваясь сквозь узкие просветы между зарослями, и уже не скрываясь, подлетали чуть ли не до середины деревьев, так что каждое возвращение на землю казалось чудом. Понятно, отчего аттракцион пользуется таким бешеным спросом. Да от туристов отбоя не будет! Да на этом можно разбогатеть!
В конце концов, прогулка закончилась. Обратную дорогу от леса к городу сани промчали на скорости, так что ветер хлестал в лицо и, сделав крутой вираж, резко остановились.
— Это просто блеск! — выдохнула Троя.
Все сидели на месте, приходя в себя. Действительно, такую поездку тихой не назовешь. Нос замёрз и щеки чесались от мороза.
Потом Гнат, всё так же смотря вперёд, разжал руку и молча выпрыгнул из саней, а после, не оборачиваясь, исчез в толпе. Каспи покачал головой, но ничего не сказал.
Нет, портить праздник себе Соломка не желала, потому просто мысленно пожала плечами и пошла на поиски следующего бокала шампанского. Впереди ещё салют.
Через несколько часов по пути домой ей казалось, что это лучший Новый год на её памяти. Разве что мамы не хватало — и тогда он вообще стал бы идеальным.
Маме Ленсуаза бы понравилась… И Племя. Только ей было бы стыдно за отца — и эта вечная неловкость не давала бы спуску ни на секунду.
Ну вот, снова вернулись к прежнему.
А Гнат? Понравился бы он ей?
Забираясь под одеяло и закрывая глаза, Соломка знала — да. Мама была бы от него в восторге.
Но ничего не поделаешь.
* * *
Новогодняя ночь закончилась в доме Гната.
Тартуга почувствовал приближение рассвета, потому что всегда идеально ориентировался в движении планеты — ему не нужны были часы, чтобы до секунды определить точное время.
Клис спал на диване, Гадук сидел у экрана телевизора, всё ещё с интересом смотря бесконечные музыкальные передачи. Остальные разошлись. В этот раз компания получилась чисто мужской — ни у кого из них сейчас не было отношений, даже временных. Впрочем, иначе бы они, как Каспи, нашли себе другую компанию.
И мне пора, решил Тартуга, отосплюсь и снова к делам. Только нужно попрощаться с хозяином дома. А где он?
В гостиной и на кухне Гната не было. Уже собираясь подняться в спальню, Тартуга стукнул себя ладонью по лбу, развернулся и спустился в подвал.
Хозяин действительно нашёлся — он спал на полу, окруженный своим пантеоном, улыбающимся тысячью улыбок, спал в одежде, скрючившись, сжавшись в жалкий комок. Из кулака, прижатого к щеке, торчала синяя лента.
До чего может довести упрямство и твердолобость, отстранённо подумал Тартуга, но не стал будить друга. Вряд ли тот спит часто.
Глава 15
В общем, новогодняя ночь удалась. А вот утро, которым работу никто не отменял, показалось отвратительным. Глаза слезились, а из носа текло ручьём. В общем, вставать и работать тело категорически отказывалось.
Заболела. Вот свезло так свезло! Может, в поездке простыла, холодный ветер так и бил в лицо?
Надо же, как не вовремя! А они с Троей отпустили обеих помощниц, чтобы те отметили праздник по-человечески и рассчитывали справиться с выпечкой вдвоём. И что теперь? Троя одна останется, а это просто каторга.
Но и помощи сейчас от Соломки никакой. Она позвонила подруге и пожаловалась, что не может даже руку поднять, не то что выпекать плюшки.
— Конечно, оставайся дома! Каспи выходной, он мне поможет. Вечером зайду проведать. Ты как, до вечера продержишься?
— Куда я денусь?
— Тоже верно. Помощи не дождёшься — после вчерашнего все дрыхнут как сурки, — захихикала Троя. — Но если что, позвони — и я брошу тесто ради единственной подруги, которая столько для меня сделала.
— Спасибо.
Троя отключилась быстрее, чем Соломка хлюпнула носом. Всегда, стоило болезни ослабить тело и опутать разум, как хотелось жалеть себя и рыдать над своей несчастной судьбой, и неважно, что судьба не самая плохая. Наверняка, брошенным детям куда хуже.
Желание рыдать, однако, исчезло так же быстро, как и появилось. Теперь организм требовал горячего чая — этот напиток станет таким частым спутником последующих дней, что хоть замуж за него выходи.
Прикинув, что внизу, возле кухни, а следовательно, возле чайника будет гораздо проще хотя бы потому, что не придётся то и дело таскаться по лестнице, да и телевизор там побольше, Соломка решила обосноваться в гостиной. Решено — она схватила подушку и сразу поняла, что больше ничего не донесёт, поэтому поплелась вниз в обнимку с одинокой подушкой.
К счастью, в гостиной лежал плед, который ещё несколько лет назад связала Троя. Была у неё такая особенность — неуёмное стремление к рукоделию и к экономии, что воплотилось в пледе из обрывков ненужных ниток, который выглядел слишком уродливо, чтобы его оставить на видном месте, но зато был тёплым. Соломка заварила себе чай из пакетика, укуталась пледом с ног до головы и заснула.
Так повторялось ещё несколько часов — чашка горячего чая, которую приходилось вливать в себя чуть ли не насильно, потом какая-нибудь передача по телеку, скандальная, но всё равно слишком скучная — и снова сон.
В обед она сделала себе бутерброд и даже съела его.
В очередной раз сон прервала смска.
«Как ты себя чувствуешь?».
Соломка уже стала набирать сообщение, отвечая Трое, когда вдруг поняла, что номер незнакомый.
Хм.
«А кто ты»?
Телефон молчал почти минуту и только стоило закрыть глаза, как тренькнул.
«Гнат».
Удивительные дела творятся на белом свете! Похоже, и номер он сменил, потому что старый всё ещё хранился в памяти телефона. Неужели сменил, потому что опасался преследований? Хм.
«А тебе не всё равно»? — напечатала Соломка.
В этот раз ждать ответа долго не пришлось.
«Всё равно».
Ну, раз всё равно, отвечать не обязательно, рассудил бы каждый человек в здравом уме, поэтому можно было со спокойной совестью продолжать спать, что она и сделала.
Телефон, однако, так не считал.
«Так как ты»?
Почему-то вспомнилось, как крепко он сжимал её пальцы во время катаний в санях.
А потом — сбежал.
Соломка уткнулась лицом в подушку, не зная, плакать ей или смеяться. Стоило немного отодвинуть его в сторону и зажить более-менее спокойно, без штормов и землетрясений, как Гнат появлялся и снова всё портил, бередил душу, а после сбегал, как последний трус, не забывая напоследок нанести удар побольнее.
Так что всё ходит по кругу. Круговорот вещей в природе.
Соломка вздохнула и написала.
«Со мной всё хорошо».
Вот так нейтрально, зато возможно теперь её оставят в покое.
Однако спать перехотелось. Смсок больше не было, в животе урчало, почему-то проснулся аппетит, а еды в доме шаром покати, так что Соломка отправила Трое сообщение с просьбой приберечь ей булочек и ещё какой-нибудь нормальной пищи, иначе она умрёт голодной смертью, возможно, даже не приходя в сознание.
Когда в дверь позвонили, Соломка пребывала в уверенности, что это подруга или на худой конец Каспи, который пожалел болезную и принёс перекусить, поэтому пошаркала в коридор и открыла дверь.
Однако на пороге стояла вовсе не Троя, а красавица рода Племени в короткой кокетливой шубке, а возле неё — Гнат.
Ну конечно, именно сейчас, когда на Соломке только мятая пижама зеленого цвета и толстые носки, что превращает её не в конкурентоспособную девушку, а в нечто наподобие мягкой плюшевой игрушки из детства.
Будь у Соломки силы, она бы поинтересовалась, он что, теперь своих баб будет прямо к ней домой таскать, потому что таскать к себе уже не актуально?
