Колин Маккалоу - Евангелие любви
– Как знать.
Все идет прекрасно, поздравила себя Джудит Кэрриол, выходя из маленького дозвукового вертолета, который меньше чем за час доставил ее из Вашингтона в Холломен – пронесся по пустому небу так, словно за ним гнались фурии. Вот это жизнь! На взлетной полосе заброшенного аэропорта среди высокой травы и продуваемых ветром куч непонятного мусора ее ждала единственная в городе государственная машина, и шофер в полной, вплоть до фуражки на голове, форме открыл перед ней дверцу заднего сиденья. Нет, Джудит не тешила себя иллюзиями по поводу собственной значимости. Как только операция «Мессия» завершится, ей снова придется ездить на автобусах и ходить пешком. Но пока она могла наслаждаться роскошью, доступной лишь высшим чиновникам, хотя каждую редкую свободную минуту уговаривала себя не слишком к ней привыкать, чтобы возвращение к обычной жизни не получилось слишком болезненным. Пусть это будет страница из книги Джошуа Кристиана. Наслаждайся, но когда все закончится, назад не оглядывайся. Иди дальше – вверх и вперед, в завтрашний день.
Странно. Она не видела Джошуа два месяца, но теперь, стоя на тротуаре Дубовой улицы между домами 1045 и 1047, не могла заставить себя войти в заднюю дверь клиники, где он в это время принимал пациентов.
Мать семейства обняла ее тепло и радушно, словно радуясь возвращению дочери.
– О, Джудит, как вас давно не было! – В глубине ее глаз светилась неподдельная любовь. – Машина! Я видела, как вы подъехали. Я во дворе развешивала белье. Правда, здорово, когда выстиранное белье можно развешивать на солнышке, а не в подвале?
Джудит испытала укол боли. Нет, только не это! Я не хочу страдать. Я не должна страдать. Я не в ответе за то, что тебе предстоит. Мама, мама, сможешь ли ты свыкнуться с тем, что твои мечты по поводу сына станут явью? Насколько велика душа в твоей прекрасной оболочке? Почему ты радуешься мне так, словно я его невеста, притом невеста, выбранная тобой? Я отправляю его туда, где на жену не останется времени; и сама окажусь там, где никаких мужей не бывает.
– Побоялась побеспокоить его и идти через клинику, поэтому зашла с этой стороны. – Джудит последовала за матерью на кухню. – Как он? – Она села и стала смотреть, как женщина варит кофе.
– Нормально. С ним все в порядке. Хотя, думаю, радуется, что работа с Люси закончилась. Книга потребовала от него очень много сил. Он писал, не прекращая работы в клинике, вот в чем проблема. А она, скажу вам, очень хорошая. Я имею в виду эту Люси Греко. Милая, добрая. Но он очень нуждался в вас. Я очень надеялась, что вы приедете. Хватит ему быть одному.
– Мама, это просто смешно. Вы видели меня всего раз и ничего обо мне не знаете. Считать меня средоточием эмоциональной жизни вашего сына нелепо! Я не его невеста. Он не влюблен в меня, я не влюблена в него. И пожалуйста, не настраивайтесь на наш брак, потому что его не будет.
– Глупая девчонка. – Голос матери семейства был тихим и ласковым. Она поставила чашки на стол, лучшие из ее парадной посуды, и наклонилась проверить, готов ли кофе. – Успокойся. Не надо все так огульно отрицать. Выпей со мной кофе и иди в гостиную, подожди его. Я ему позвоню, чтобы пришел, как только освободится.
Интересно, но немного выводит из себя. Такие мамаши исчезают в мире. Она из самых молодых, лет сорока восьми, может, на год меньше. Вымирающая порода – женщины, создающие вокруг себя атмосферу материнства, поскольку у них полный дом детей. Они израсходовали немыслимое количество энергии, которой Природа наделила их для этой цели. Некоторым, как вот этой женщине, повезло – они умеют восстанавливать энергию из внутренних ресурсов. Другие не могут. Или не хотят. Что ж, Джошуа Кристиан способен помочь тем, кто не может. А тем, кто не хочет? Наверное, им никто не сумеет помочь.
Окна волшебными прямоугольниками выделялись среди зелени, солнечный свет лился сквозь необрамленные стеклянные панели, и в ярких столбах плясали миллионы золотистых пылинок. Растения радовались весне и ослепляли цветами, матово блестели листвой, щетинились шипами, отсвечивали шелковистыми кронами. Розовые, кремовые, желтые, голубые, лиловые, оранжевые… И очень мало белых. Очень мудро, что Кристианы поставили в белое помещение так мало растений с белыми цветами. Сказочная картина! Как, должно быть, она поражает взгляд своей красотой, когда кто-нибудь из домашних вдруг по-настоящему вглядится в нее. Только как часто это случается?
Они красивые люди. Нужны красивые люди, чтобы создавать вокруг себя красоту в то время, когда намного проще мириться с серостью.
Когда мать позвонила и сообщила, что в гостиной его ждет Джудит Кэрриол, Джошуа слегка удивился. С тех пор как они расстались, столько всего произошло, что он почти забыл, что это именно она дала событиям первоначальный толчок. О да, Джудит Кэрриол! Джудит Кэрриол? Смутное воспоминание фиолетового и красного, человек, беседа с которым так оживляет и поддерживает, вневременной друг и вечный враг.
С тех пор он успел засадить поле мысли, взрастил, взлелеял и собрал урожай. И теперь, окидывая взглядом жнивье, мучительно решал, что посадить еще. Никаких помыслов, чтобы связать судьбу с мужчиной или женщиной. Всю зиму его не отпускало странное ощущение: может быть, он в самом деле предназначен для чего-то большего, чем лечить больных в Холломене?
«Почему мне так грустно? – спрашивал себя Джошуа, сворачивая из перехода между домами не на кухню к матери, а в гостиную. – Между нами ничего не было. Ничего, кроме ощущения совместимости и интеллектуальной поддержки. Я знаю, что эта женщина для меня важна, и, признаюсь, ее побаиваюсь. Но ничего больше. И не могло быть, учитывая, кто мы такие. Бесцельно прозябать в объятиях любимого человека – эгоцентризм, от которого мы оба много лет назад отказались. Она вторгается в мое настоящее не в подвенечной вуали прошлого. Так почему я так страшусь посмотреть ей в лицо? Почему я не хочу о ней вспоминать?»
Но все оказалось гораздо проще: Джудит тепло улыбнулась, и он не ощутил волнения чувств – эта женщина осталась для него только добрым другом.
– Заглянула на часок, – объяснила она, снова устраиваясь в кресле. – Хотела проведать вас и спросить, какие ощущения по поводу книги. Я прочитала ее, случайно, и думаю, что она великолепна. Хотела спросить, каковы ваши планы после того, как выйдет из печати. Вы об этом думали?
Джошуа удивленно поднял на нее глаза:
– Что? Из печати?
– Давайте все по порядку. Вы довольны книгой?
– О да. Конечно, доволен. И очень благодарен за то, что вы свели меня с издательством. Эта женщина, которую они направили, была, была… – Джошуа беспомощно поежился. – Не знаю, как это объяснить. Люси со мной работала так, словно была частицей меня, которой мне раньше недоставало. И вместе мы писали именно ту книгу, какую я всегда хотел написать. – Он рассмеялся, но смех получился немного грустным. – Выходит, будто я постоянно вынашивал планы стать писателем. Но это не так. Или так? Сейчас мне трудно заглянуть так далеко в прошлое. Столько всего произошло. – Джошуа смущенно нахмурился и поерзал в кресле. – Работать, чтобы добиться успеха, это одно, но эта книга, Джудит, вроде дара извне. Словно в подсознании возникла идея, и тут откуда-то явилась фея Джудит, и мечта стала былью.
