Хусаинова Ольга - Академия Зла. Испытание ведьмой
Я успела увидеть торжествующий взгляд, когда корявые пальцы метнулись к моему горлу.
Страх внезапно окатил ледяной волной. Я поняла, что парни слишком далеко и слишком отвлечены от нас, а растягивать удовольствие она не станет. Слишком жадно смотрят глаза на две лакомые беззащитные жертвы.
Но когда это ведьмы сдавались и покорно ждали решения судьбы? Я не собираюсь тихо и молча умереть! До крови ногтями распорола ладонь стихийницы, освобождая свои руки. Она тихо охнула и отпустила меня, сообразив, что только мешает. А я зачерпнула полную горсть подготовленного порошка, замахнулась… Грубые пальцы сомкнулись на моей шее, когти царапнули кожу…
Ящерка на пальце стала горячей, воздух вокруг задрожал… Знакомая зеленая вспышка чуть не ослепила в темноте… Хвост, гребень, обнаженная спина, блеснувшая от разряда молнии чешуей… Черт! Точнее василиск, которого я едва не спалила заживо, успев остановить руку с порошком на полпути… Магистр Гадтер, одетый только в брюки и босой, сначала отсек одним ударом магии опутавшие нас лианы и руки обхватившие мое горло, а вторым стер и их хозяйку с лица земли, оставив после нее кучку золы. Лишь после этого он позволил себе оглядеться и выругаться сквозь зубы.
Адепты его появления даже не заметили, продолжая с азартом добивать дриад. Поляна теперь оказалась усыпана корой и тлеющими древесными обломками, вместо травы — глубокие рытвины, оставленные корнями. Последних дриад парни просто загнали в созданные Аскаром магические клети, стальные прутья которых заменяли полосы огня, и издали победный клич.
— Кто мне сейчас объяснит, что происходит? — громко спросил декан, скрестив руки на груди.
Лохматые, испачканые сажей и землей адепты, прекратили возбужденно переговариваться, трепать друг друга за плечи, вспоминая самые яркие моменты боя, нацепили на лица серьезное выражение и подошли к нам с Сильвией, сидящим на земле, прижавшись друг к дружке.
— Покушение на адепта и сопротивление при задержании, — отчеканил Семар, до сих пор пытаясь выровнять дыхание и не обращая внимание на струи воды, текущие по лицу. И с гордостью добавил:
— Все виновные обезврежены!
Магистр Гадтер задумчиво оглядел пейзаж вокруг, слегка нахмурился. Махнул рукой в сторону клетей, из которых раздавались недвусмысленные проклятья, и они исчезли, растворившись в воздухе.
— Всем зачет по нейтрализации противника в полевых условиях, — объявил он после короткой и напряженной паузы.
Адепты радостно заулыбались, я тоже не удержалась, а декан повернулся ко мне и жестом приказал подойти. Моя улыбка стерлась в миг, но я встала и сделала пару шагов ему навстречу.
— Я кому сказал — дома сидеть? — со злостью спросил василиск. Я невольно сжалась от его голоса, но глаз не отвела. И даже тщательно приготавливала в мыслях речь в защиту своей свободы…
— Муж, да? — понимающим шепотом спросила Сильвия у кого-то.
Но я услышала! И судя по тому, как декан дернулся в ее сторону, но стиснул зубы, — он тоже! Вся моя подготовленная речь выветрилась из головы на раз!
— Какой еще муж? — возмутилась я, обернувшись к поспешно опустившей глаза стихийнице. Ящерка на пальце шевельнулась и коротко укусила за кожу. Я взвизгнула, а декан резко схватил меня за руку и прижал к себе спиной.
— С вами у меня отдельный разговор, — отрывисто произнес он, не дав мне вволю навозмущаться, и обвил мои ноги хвостом. Опять этот хвост! Когда же он у него отвалится!
— Уберите за собой, — кивнул василиск на место битвы, обращаясь к растерянно моргающим адептам. Ответа он дожидаться не стал.
Ярко-зеленая вспышка, и мы вдвоем стоим на ковре в центре декановской гостиной.
— Кажется, я ясно дал вам понять, что в мои планы не входит спасать вас по ночам, — раздраженно произнес он мне на ухо, не разжимая рук.
— Это унизительно! — я было принялась вырываться, но он и сам отпустил меня. Гордо откинув назад мокрые волосы, повернулась к нему:
— Я могла за себя постоять, не нужно было вмешиваться!
— Ну знаете ли, когда вместо собственной спальни лицом к лицу встречаешь разозленную дриаду, рефлексы срабатывают быстрее. В следующий раз обязательно подожду, когда вы начнете умирать и только тогда вмешаюсь! — язвительно ответил он. — Или молча понаблюдаю! Так лучше?
— Дурацкий артефакт! Это он все! — я со злостью снова попробовала стянуть кольцо с пальца. Безуспешно. — Ай! Еще и кусается! Вы не придумали еще как его снять?
— Не придумал, — поморщившись, ответил он.
— Это что же мне теперь до конца обучения позориться придется? — обреченно закатила я глаза в потолок. — Или до конца жизни?
— Что значит — вам позориться? — напрягся декан.
— Так уже некоторые думают, что вы мой муж! — соизволила я объяснить непонятливому. — А дальше что будет? А если я захочу с кем-нибудь встречаться? Ко мне же подойти бояться будут — вдруг вы на голову свалитесь в самый неподходящий момент! И что я теперь — без нормального мужа останусь? Ваш артефакт поддерживает только вашу кандидатуру! Это ужасно!
— Что именно? — подозрительно поинтересовался декан.
— Связать свою жизнь с вашей! — выкрикнула я.
— Вы, знаете ли, тоже не предел мечтаний! — взорвался он, повышая голос. — Маленькая, вздорная адептка, вечно влипающая в неприятности!
— Зато у меня нет отвратительного хвоста! — внезапно захотелось сказать что-нибудь обидное. — Я не покрываюсь чешуей и моя слюна не ядовита!
— В прошлый раз вы обвинили меня в ядовитом дыхании, — тихо процедил он. — А теперь уже слюна?
— А я откуда знаю? — нервно передернула я плечами. — Надо в энциклопедию заглянуть! А то вы меня хватаете постоянно, вдруг это может быть для меня смертельно? Вдруг вы весь ядовитый?
Его скулы окаменели, он сделал шаг ко мне навстречу, я попятилась, испугавшись его свирепого вида. Перегнула палку, пора ноги уносить!
Декан сделал еще один быстрый шаг, поймал за талию одной рукой, а второй запрокинул мне голову и поцеловал в приоткрытые для крика губы. Настойчиво, медленно, сбивая мое дыхание, растворяя в своем теплом аромате. В глазах потемнело, сердце пропустило удар, потом еще, и, спохватившись, бешено забилось. Горячая волна прошла по телу, разливаясь из глубины живота, словно в кровь пустили раскаленный металл. До ноющей боли… До вырвавшегося жалкого стона…
— Что, адептка, не отравились? — оторвавшись от меня, злым шепотом спросил он и толкнул на диван, заставляя сесть.
— Яд замедленного действия? — также шепотом предположила я, перебарывая смущение и прижимая руку к губам, на которых горел еще его поцелуй. Наваждение пропадало медленно, голова еще кружилась, а жар в крови болезненно пульсировал, не торопясь исчезать.
