Шеррилин Кеньон - Ночные объятия
— Я не знаю.
Он отодвинулся от нее. Снова.
Топнув ногой, как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку, она впилась в него глазами.
— Я ненавижу, когда ты портишь свои волосы. И что это за штука у тебя в носу?
Эш почувствовал, что гвоздик исчез. И, стиснув зубы, подумал, что его волосы, без сомнения, снова стали светлыми.
— Черт тебя возьми, Артемида. Я — не твоя собственность.
Ее глаза опасно вспыхнули.
— Ты принадлежишь мне, Ашерон Партенопайус. — сказала она голосом, полным страсти и гнева. — Ты весь. Твои мысли, тело и душа. Никогда не забывай об этом.
Он сузил глаза.
— Ты не имеешь надо мной никакой реальной власти, Арти. Мы оба знаем об этом. Когда все сказано и сделано, твоя власть — это только пародия на мое могущество.
— О нет, дорогой. До тех пор, пока армия Темных охотников и люди, которых они защищают, тебе дороже самого себя, я всегда буду иметь власть над тобой.
Она холодно улыбнулась и с яркой вспышкой исчезла из мира людей.
Эш выругался и почувствовал ребяческий импульс послать по переулку заряд молнии. Не было никаких сомнений, что она попыталась завлечь его в свой храм.
Как идиот, он собирался работать. Потому что должен. Потому что все еще не знал, кто убил даймонов. Если это не Артемида, тогда кто-то другой играл с ним.
И горе тому дураку, который посмел встать ему поперек дороги. Он терпел Артемиду из-за необходимости, но он не будет терпеть подобное от кого-то еще. И, как шипастый молот Архонта[38], оторвет голову всякому, кто посмеет ему досаждать.
— Итак, — сказала Саншайн, сидя в кровати с поджатыми под себя ногами. На ней не было ничего, кроме позаимствованной у Тэлона футболки. — Ты собираешься оставить меня здесь навечно или что?
Лежа на боку, Тэлон ковырялся в большом блюде с едой, приготовленной Саншайн, пока не нашел M&M's, который она добавила туда по его настоянию.
— Как сказать. Зависит от того, собираешься ли ты и дальше кормить меня этим полезным для здоровья дерьмом, или мне можно будет съесть оставшийся в холодильнике стейк.
Она сморщилась, доедая клубнику. Саншайн до сих пор была удивлена тем, что нашла у него в холодильнике маленький тайник со свежими фруктами на дне выдвижного ящика. Казалось, этот мужчина испытывает неприязнь к полезной пище.
— Не понимаю, как ты можешь оставаться здоровым, поедая отбросы, от которых ломятся твои шкафы. Ты знаешь, я насчитала пять видов картофельных чипсов.
— Правда? А должно быть шесть. Или я съел все с ароматом барбекю?
— Это не смешно. — Но она все равно рассмеялась.
— Расслабься, — сказал он ей, потянувшись к банановым чипсам, которые она сделала. — Возьми банан.
Она послала ему игривый взгляд:
— Я уже имела твой банан.
Он усмехнулся:
— Думаю, правильнее будет сказать, что это мой банан имел тебя.
Саншайн снова засмеялась и поднесла к его рту ягоду. Он задержал ее руку у своих губ, и прежде чем отпустить, облизал ее пальчики.
Тэлон не был похож ни на кого, с кем прежде она встречалась.
К сожалению, так не могло продолжаться дальше.
Ее сердце замерло, когда эта истина дошла до нее. Ей нужно как можно быстрее убраться отсюда, прежде чем прощание с ним станет еще труднее, чем это уже было. Она не хотела травмировать ни его, ни себя.
— Знаешь, Тэлон, — она протянула руку за клубникой, — с тобой было весело, но я должна вернуться домой.
Тэлон прожевав, сглотнул и отпил воды. Это было проще сказать, чем сделать. Он не мог отправить ее домой. Не сейчас, когда даймоны все еще охотились за ней, тем более Эш приказал ее защищать.
Атлант не прощал нарушение обязанностей.
Темные Охотники были защитниками. Любой, кто нарушал кодекс, быстро обнаруживал себя в Шейдоме.
Не то чтобы его страшила подобная угроза. Правда была в том, что он не хотел, чтобы Саншайн причинили боль. Она нравилась ему гораздо больше, чем он мог себе позволить.
И что хуже всего, ему нравилось проводить с ней время. Слишком давно он вот так коротал с кем-то вечер. С ней было очень легко общаться. Она такая теплая и забавная.
— Ты осталась бы на ночь, если бы я тебя попросил?
Он увидел печаль в ее глазах.
— Я бы хотела, но как быть завтра? Ты не сможешь отвезти меня, а если я заберу лодку, у тебя не будет транспорта, чтобы уехать отсюда.
— Я мог бы отвезти тебя завтра ночью.
Она потянулась к нему и поиграла косичками. Ее улыбка была мягкой и полной сожаления.
— Нет, Тэлон. Как бы мне этого ни хотелось, но я должна вернуться домой. У меня есть работа, и нет состояния, чтобы быть независимой. Каждый пропущенный день означает потерю денег. Я должна чем-то питаться, знаешь ли. Еда из злаков обходится недешево.
— Если дело в деньгах…
— Нет, Тэлон. Я должна вернуться к своей жизни.
Он знал, что она права. Рано или поздно они должны были расстаться. Он может отвезти ее обратно и потом защищать, скрываясь в тенях ночных улиц.
«Будь частью этого мира, но никогда не живи внутри него».
Он вспомнил слова, сказанные Ашероном той далекой ночью.
«Мы входим в контакт с людьми из-за того, чем занимаемся. Но мы должны передвигаться невидимыми тенями среди них.
Никогда не позволяй никому узнать, кто ты. Никогда не давай им шанса понять, что ты не стареешь. Передвигайся в темноте осторожно, будь всегда бдителен. Мы — это все, что стоит между человечеством и его рабством. Без нас они все погибнут и их души будут потеряны навсегда.
Наша ответственность велика. Наши сражения бесчисленны и легендарны.
Но когда ночь подходит к концу, ты возвращаешься домой в одиночестве, где никто не знает, что ты сделал, чтобы спасти мир, который боится тебя. Ты никогда не сможешь погреться в лучах славы. И никогда не узнаешь, что такое любовь и семья.
Мы — Темные Охотники.
Мы всегда могущественны.
Мы всегда одиноки».
Тэлон глубоко вздохнул. Его время истекло.
— Хорошо, я отвезу тебя обратно.
Он взял ладонями ее лицо и крепко поцеловал. И когда он почувствовал ее вкус, его мысли вернулись назад в прошлое.
— Спирр? — звал гневный голос его дяди за дверью. — Может, ты, наконец, оторвешься от своей жены на один день и уделишь внимание нашим делам? Честное слово, судя по тому, что вы постоянно продолжаете в том же духе, меня удивляет, как вы до сих пор не обзавелись пятью дюжинами детей.
Нинья засмеялась, тихонько раскачиваясь на нем:
— У тебя опять неприятности.
— Да. Но ты стоишь этого, Нин.
И как она часто делала, Нинья склонилась к нему и потерлась о его нос, потом страстно поцеловала и соскользнула с кровати.
