Татия Суботина - Ради тебя 1. Если бы не ты
Не больше двадцати метров.
Ян хмыкнул и резко разжал объятья. Не ожидая подвоха, я взмахнула руками, но удержала равновесие. Нога, мне показалось, зашипела от боли, тут же напомнив о себе.
Сделав несколько нетвердых шагов к подъезду, я обернулась.
– Спокойной ночи, Ян, – махнула рукой.
Он стоял, скрестив руки на груди. Сосредоточенный, серьезный, хмурый.
– Ну, пока, – кивнул.
Резко втянув воздух, я продолжила мучительный путь. Каждый шаг иглой отзывался в колене. Я старалась переносить весь вес на здоровую ногу – от боли это не спасало. Со стороны я наверняка выглядела донельзя нелепо. Спиной ощущала оценивающий взгляд Яна. А не пошел бы он в…
– Детка!
Я застыла.
– Слушай, забыл спросить. А что с ногой-то случилось?
Совсем рядом громко каркнул ворон. От неожиданности я втянула голову в плечи и пискнула:
– Несчастный случай во время операции.
Продолжения расспросов не случилось, и я поспешила скрыться в подъезде.
Скрип старой поржавевшей двери показался мне слаще любой музыки. А темнота и стойкий запах кошачьей мочи даже вызвали улыбку. Почти пришла, осталось подняться на третий этаж и я дома.
Точнее там, где временно мой дом. После размолвки с Владом пришлось срочно искать жилье. Свою квартиру, я не так давно переписала на него. А больше идти было некуда.
Спасибо Ритке и деньгам, которые она одолжила, удалось снять однокомнатную квартирку в удаленном от центра районе. Условий почти никаких, но этот вариант был единственным мне по карману.
Жаловаться не приходилось.
Зато Влад не знал где я теперь жила и значит, в этом клоповнике я могла почувствовать себя, хотя бы в относительной безопасности.
Я прошла почти полных два пролета, когда услышала странный навязчивый звук. Треск. Словно когти скребли стекло.
У меня волосы на затылке зашевелились, а по позвоночнику прошла дрожь.
– К-кто здесь?
В ответ звук на мгновенье замер, а потом усилился и стал громче. Я крепче уцепилась за перила, ладони вспотели.
Внимательно всмотрелась в слепую темноту. Изо всех сил старалась отыскать источник звука.
Ничего. Темнота.
Невыносимо сильно захотелось повернуть назад, выйти из подъезда, в ночь, отыскать людей и почувствовать себя спокойной в окружении тех, кто дышит.
Кроме своего неровного дыхания я больше не слышала ничего. Даже жуткий звук прервался. Но ощущение чужого присутствия не отпускало. Пересилив страх, я поднялась еще на несколько ступеней перед тем, как перестала дышать.
– Помоги мне, – проскрипело над ухом.
Я сжалась, ожидая удара, боли или хотя бы мерзкого прикосновения, означающего, что воры решили отобрать мою сумочку или серьги, или жизнь. Но ничего не последовало. И это пугало больше остального.
Неизвестность.
Не меньше с минуту я не дышала, ждала. Потом вдох, со свистом совершился автоматически. Легкие жгло.
Я широко открыла рот, мне показалось, что мое тело насквозь испещрено дырами. Боль возникла из ниоткуда. Она резкими толчками набрасывалась на тело, как рысь во время охоты. Кажется, я действительно чувствовала чью-то сильную хватку на загривке.
– Помоги мне, – заскрежетало со всех сторон.
– Уйди! – сорвалась я. – Кто ты?
Воздух стал вязким, горьким, холодным.
– Помоги мне! – надрывалось. – Проведи меня на ту сторону. Помоги…
Полыхнули искры. Я почувствовала резкий трупных запах и зажала нос и рот ладонью. Тошнота подкатила и скрутила горло.
Чуть не упав с лестницы, я схватилась за перила. Закашлялась.
Боль не притуплялась. Казалось, что-то трогало меня, выворачивало наизнанку, пыталось выпотрошить.
Отбиваясь, я пробиралась выше по лестнице.
– Помоги мне! – требовало нечто. – Упрямая сучка!
Последний удар оказался слишком сильным и пришелся прямиком в мою грудную клетку.
– Пошел вон! – завопила я, почувствовав, как спину прожгло болью.
Все стихло. Где-то вдалеке, на улице, завыли собаки.
Я попыталась выровнять дыхание и поморщилась.
Трупный запах осел на языке.
– Ты в порядке? – кто-то взял меня за плечи, я застонала.
Странно, что сердце не вытекло сквозь ребра.
Ян. Кажется, я даже услышала в его голосе нотки беспокойства или это было любопытство?
– Ты его видел? – я схватила Яна за куртку.
– Кого?
– Того, кто здесь был. Он… напал на меня!
– Я никого не видел, – ответил он. – Он что-то сделал тебе? Что он хотел?
– Он… Он…
Меня знобило, мысли путались.
– Я не знаю! Он просил о помощи, а потом стало больно, холодно. Он кричал. Я не знаю. Все сложно, – я вздохнула.
Собственный рассказ показался до жути нелепым, несуразным, далеким. Я и сама себе не поверила.
Ян развернул меня за плечо и прижал к стене, в которую я недавно впечаталась. Приподняв мое лицо ладонями, большим пальцем он провел по щеке.
– Здесь никого не было, – настойчиво прошептал он.
Я в ловушке.
Напуганная.
Опустошенная.
Уставшая.
А что если так действует проклятие?
Может все повернулось против меня?
Не зря же говорят, не рой яму…
– Да, – со вздохом согласилась я. – Наверное, ты прав.
– В темноте всякое мерещится, – произнес Ян. – Ты ведь никого толком не видела, правда?
– Не видела, – эхом отозвалась я.
– Хорошо.
Ян проводил меня до двери. Помог открыть квартиру. Мои руки тряслись.
Заходить он не стал.
Хотя сейчас я была бы рада любой компании.
Еле сдержалась, чтобы не попросить его остаться.
Мы попрощались на пороге.
– Тебе, пожалуй, надо поспать, – сказал Ян. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – прошептала я, закрыв за собой дверь на два замка.
Для уверенности еще накинула цепочку.
Не помню, как добралась до спальни, разделась и залезла под одеяло. Дрожь никак не хотела отпускать мое тело. Вскоре я перестала ей сопротивляться и забылась.
Глава 18
Потусторонний гость
Меня душил мрак.
Кровавые сны топили. Я захлебывалась в красном, скользила в липкой жиже и плакала. Рот забила кровь. Она была повсюду.
Снова и снова я пыталась вдохнуть, закричать, позвать на помощь. Но тишина оглушала.
Я не могла найти воздух. Синяя капля повисла над головой, так высоко, что не дотянуться. Отчаянье поглотило мою суть. Я молила о помощи, я изнывала в глухой тишине и крови, что не иссякала. Когда надежды на Бога не стало, я взмолилась к смерти. Умоляла прервать мои страдания.
А потом пришла она.
Девочка, которая умерла на моих руках.
Я силилась вспомнить ее имя, но оно ускользало, словно время, которое люди поделили на песчинки и рассыпали в часы.
